252. Приложение ХХХVII.

253. Согласно реакционным газетам, детектива привязали к доске. Гнусное изобретение, которое, по мнению судей, ничто не могло оправдать. Визентини, которого схватили во время стихийного взрыва ярости и сразу же бросили в Сену, можно было бы спасти, если бы доска, к которой он был привязан, не перевернулась и не ударила его по голове.

254. Доклад генерала Аппера.

255. Таким образом, конфискации в ходе зачистки домов, осуществленные на основании выданных мандатов, классифицировались как акты грабежа со взломом, хищения и т. д., словно эти акты имели какой–нибудь личный мотив. Далее следует указать, что никто не свидетельствовал в трибунале о том, что пленники занимались грабежом. Никто не смог доказать, что поджоги использовались для грабежей.

256. «Мы все вспоминаем одного из наших товарищей, Корселя, который подхватил туберкулез легких в тяжелейшей форме. Представ перед Комиссией, он едва мог держаться на ногах. На обычный вопрос председателя, он ответил лишь болезненной улыбкой. Когда же один из молодых членов Комиссии, вероятно, почувствовавший жалость при виде живого трупа, наклонился к пожилому военврачу, желая, очевидно, попросить перерыв, тот отреагировал достаточно громко, чтобы его слышали несчастный пленник и его товарищи: — Вот еще! Акулам захочется что–нибудь съесть. — И акулы, действительно, получили кое–что на еду. Менее чем через три недели после нашего выхода в море наш друг Корсель умер, и мы сбросили его останки в море. Надо назвать имя этого друга акул. Его звали доктор Шаналь. Из четырех тысяч осужденных, прошедших перед ним строем, получили освобождение менее десяти. Возможно, причины этого можно будет легче понять, познакомившись со следующими фактами. Эдмон Адам, депутат от Сены, прибыв на остров Ре для посещения Х. Рошфора, который был там заключен, встретился в отеле с молодой женщиной, предложившей ему за скромную сумму в 1 000 франков добиться у главврача отсрочку отправки его друга из Франции. Ей достаточно было одного слова, утверждала она, чтобы старик ее послушался». (Свидетельства двух беженцев из Новой Каледонии, Паскаля Груссе и Журда, опубликованные в «Таймс» от 27‑го июня 1874 г.)

257. Австралийская газета: «Сведения о корабле «Орн» с каторжниками на борту, опубликованные английской прессой, неточны со всех точек зрения. Вместо 420 случаев цинги, на судне едва набралось 360».

258. Доклад Комиссии по помилованиям, представленный в январе 1876 года Мартелем и Ф. Вуазеном.

259. На острове Пинос 900 каторжан распределили между собой 500 гектаров (около 100 акров). — Мы ошиблись в ожидании ресурсов острова Пинос, — философически заметил в 1876 году министр заморских территорий. — Я говорил об этом три года назад, — ответил на это Жорж Перен.

260. — Адмирал Рибур в Расследовании утверждает, будто в 1873 году технический департамент выплатил осужденным полуострова 110 525 франков. Нам нужно оставить это, сказав, что осужденные не будут работать». (Речь Жоржа Перена в поддержку амнистии. Заседание от 17‑го мая 1876 года.)

261. Надсмотрщика первого класса судили за попытку убийства. Другого, награжденного орденом Почетного легиона, осудили на семь лет каторжных работ за попытку убийства жены. Многих надсмотрщиков ежедневно ругали за пьянство.

262. Подробности взяты из вполне правдивого, без преувеличений, рассказа, который Паскаль Груссе и Журд опубликовали после побега в «Таймс». Впоследствии его перепечатали в виде памфлета.

263. Двое известных убийц.

264. Поляк, осужденный за стрельбу в царя в Париже.

265. Один из них предоставил полное описание их побега, содержавшее некоторые интересные подробности о Новой Каледонии. «Кругосветное плавание», автор А. Байер.

266.  22‑го декабря 1876 года Баро, бывший делегат аудиторов Парижа при Съезде рабочих, был вызван в третий трибунал, который обвинил его в том, что он был одним из секретарей военной комиссии в период Коммуны. Баро приговорили к заключению в крепость. Во время рассмотрения его дела председатель трибунала заявил: — Суд учитывает, что обвиняемый вынашивает те же чувства, что одушевляли его в 1871 году, ибо в 1876 году, как мы убедились, он принимал участие в работе Съезда рабочих.

267. Приложение ХХХVIII.

268. Даже в апреле 1877 года еще один корабль с 506 осужденными на ссылку, был отправлен в Новую Каледонию из Франции.

«История Коммуны», журнал «Коммонвил», 4‑го декабря 1886 г., стр.283 (рецензия).

Наконец, этот важный труд появился на английском языке, и мы без колебаний утверждаем, что с ним должен ознакомиться каждый социалист. История Коммуны так, как она представлена в целом объективном повествовании Лиссагарэ, содержит в себе глубокий нравственный посыл. Это история борьбы благородного энтузиазма, подлинного бескорыстия и самоотверженности, которой сопутствуют обычно большие возможности для проявления глупого тщеславия, мелочных склок, плохой организации и господства педантизма, ведущего, в конечном счете, к полному краху. Версальцы добились победы, приготовленной для них заранее. И это повторится в ходе будущего большого народного движения, если четкость исполнения должностных обязанностей и организованность не смогут одолеть смятение, замкнутость и чудачество. Но нравственный урок, который следует извлечь, более актуален сейчас, чем для будущего народного восстания. Начать с того, что сегодня существуют социалистические, с позволения сказать, организации, которые буквально олицетворяют катастрофу во время испытаний. Мы наблюдаем в них те же самые элементы, которые вызвали падение Коммуны в течение ужасной «кровавой недели». По мере ознакомления с трагедией 71‑го года приверженец социалистического дела снова и снова будет сожалеть об утраченных возможностях. Утраченных, потому что все смешалось, почти каждый хотел заниматься всеми делами, и в результате ничего не делал, во многих случаях, несомненно, с самыми благими намерениями. Даже в критический час, когда версальцы реально вошли в Париж, существовал шанс эффективного отпора вторжению посредством перекрестного обстрела с Монмартра и Пантеона, если бы эти районы были бы, как следует, укреплены и обеспечены живой силой. Но там ничего не было. Опять же, когда Коммуна корчилась в муках, улица за улицей сдавались потому, что офицеров и других важных посланцев останавливали и заставляли помогать строительству баррикад, составляющих последний рубеж обороны. Таким образом, их буквально приносили в жертву фальшивому и глупому представлению о равенстве.

Нам хотелось бы, чтобы каждый истинный социалист, который сбит с толку тенденциями дезинтеграции, прочел, заметил, выучил и внутренне переварил важные уроки, извлеченные из этого труда. В 1871 году дело погибло, большей частью, во всяком случае, не из–за шпионов и предателей, ибо было удивительно мало принимавших заметное участие в движении людей, которых можно было бы справедливо обвинить в злонамеренных мотивах или попытках извлечь личную выгоду из своего участия. Дело погибло из–за благонамеренных, тщеславных, чудаковатых, сварливых людей, которые тратили время на многословные выступления по личным вопросам и т. д., которые не делали ничего сами, и не давали что–то сделать другим. Имелись, конечно, другие глупости. Их, несомненно, вызывало, частично, неисполнение изданных указов. Вопрос о заложниках был одним из самых роковых из них. Если бы архиепископа расстреляли сразу же после подтверждения факта расправы над федералами в Версале, расстрелы, возможно, сократились бы. В действительности, его расстрел отсрочили до времени, когда это не принесло никакой пользы, кроме того, что дало возможность так называемому «цивилизованному миру» разыгрывать лицемерный ужас. Перевод книги, надо сказать, выполнен блестяще.

Э. Б. Бакс