— Ты помнишь, как назывался тот медальон?

— Черный Ирикс, — ответил Шиа.

Панамон Крил откинулся на спинку стула.

— Он пропал вместе с Кельцетом, когда стены горного прохода рухнули на него. Я намереваюсь найти его и забрать.

Шиа вытаращил на него глаза:

— Из–под рухнувшей горы?

— Нет, оттуда, где его спрятал Кестра Чал.

Житель долины задумался:

— Ну–ка отмотай немного назад. Кто такой Кестра Чал?

— Скупщик и продавец краденого.

— И у него находится Черный Ирикс?

— Именно.

— Как ему удалось заполучить его? И откуда ты все это знаешь?

Панамон Крил пожал плечами:

— Что касается первого вопроса, то я не знаю. Я не имею ни малейшего понятия, как он узнал, где тот находился, а уж тем более, как он смог его откопать. Что же касается второго, то я же вор, как ты пару раз называл меня в прошлом. И знать о таких вещах — это часть моей работы.

— Поэтому ты намерен украсть его у него? К чему такое беспокойство из–за куска железа, вне зависимости от того, что он собой представляет?

— Потому что, — медленно, растягивая слова, произнес гость, — Черный Ирикс является чрезвычайно ценным. Существует около дюжины известных Ириксов, и большинство из них находится в руках Троллей. Невозможно переоценить ту сумму, которую любой коллекционер заплатит за то, чтобы обладать одним из них. Однако, он ценен еще и потому, что материалы, используемые при его изготовлении, крайне редки. Ты думаешь, что это всего лишь кусок железа, но ты не прав. Ирикс куется из сплава металлов, одни придают ему прочность, другие имеют особое значение. Самый ценный из этих металлов — ауридиум. Знаешь о нем?

Шиа покачал головой. Он никогда не слышал об ауридиуме.

— Он так ценен, потому что известен всего один его источник. Он находится глубоко в Западной земле и разрабатывается дворфами, которые продают половину добытого металла Троллям в обмен на караван высококачественного оружия. Такой обмен продолжается много–много лет. Во всяком случае, на изготовление каждого Ирикса уходит пол–унции металла. За это количество ты смог бы приобрести небольшое королевство.

Он немного преувеличил, но Шиа сразу все понял.

— Поэтому ты хочешь забрать Ирикс у Кестры Чала. Так почему бы тебе не сделать так? Чего ты хочешь от меня?

— Как я сказал, — ответил Панамон, — Чал спрятал его.

— Тогда как… — начал было Шиа и остановился. — А, понятно. Ты хочешь, чтобы я отправился с тобой и использовал Эльфийские камни, чтобы найти его.

— Из–за тех условий, при которых я буду применять свои особые умения, чтобы его забрать, было бы весьма полезно точно знать заранее, где спрятан Ирикс. Ты бы смог мне об этом рассказать. Или, точнее, смогли бы твои специальные Камни. Я прошу об этом, как об одолжении тому, кто многое сделал для тебя в прошлом.

Шиа пристально посмотрел на него:

— У того, чью жизнь ты не раз спасал. Ты забыл эту часть.

Тот пожал плечами:

— Это я держал про запас, на случай, если понадобятся дополнительные уговоры.

— Проблема состоит в том, что я поклялся всем и каждому — включая и себя, — что ни за что больше не стану участвовать ни в одном походе. Я обещал больше не покидать Дол. А после того, как я оправился от болезни, я еще раз подтвердил этот обет.

— Ты говоришь, что не пойдешь со мной? Даже понимая, скольким ты мне обязан?

— Я говорю, что я дал обещание, а теперь ты просишь меня нарушить его.

— По очень веской причине.

— Для тебя да. Но совсем не для меня.

Панамон вздохнул.

— Послушай, Шиа. Ты рассказал мне, что чуть не умер от болезни, и после своего выздоровления ты вроде как получил благословение. Какая польза от всего этого, если ты проведешь остаток своей жизни, укрывшись в Тенистом Доле, никогда не выходя за его границы, даже не пытаясь воспользоваться возможностью оказать кому–то очень большую услугу?

Панамон быстро поднял руку, предупреждая ответ жителя Дола.

— И я говорю не о себе. Я говорю о тех, кто любил и заботился о Кельцете и кто будет несказанно счастлив, если мы сможем забрать Черный Ирикс и вернуть его им. Разве это ничего не значит?

Шиа сжал губы, размышляя.

— Тебе–то что с этого? Подожди–ка! Ты планируешь вернуть его, так ведь? Ты не собираешься сам его продавать?

Панамон ошарашено посмотрел на него:

— Нет же, я не собираюсь его продавать! За кого же ты меня принимаешь? Мы говорим о Кельцете. Он спас наши жизни, а уж мою неоднократно! Я делаю это ради него. Я не хочу, чтобы Кестра Чал сделал состояние на смерти моего друга! Я хочу, чтобы он ломаного гроша с этого не поимел, и чтобы Ирикс вернулся к народу Кельцета, которому и принадлежит!

— Ты говоришь правду? Ты вернешь его?

— А ты что бы сделал?

— То, что сделал бы я, совсем не то, что сделал бы ты.

— Не играй в такие игры. — Панамон начал злиться, покраснев. — Просто ответь на вопрос! Что бы сделал ты?

Сейчас они уже кричали друг на друга, и поняв это, сразу же умолкли. Панамон взял свою кружку и осушил ее залпом. Потом он передал ее через стол Шиа, который, не произнеся ни слова, отправился за стойку, еще раз наполнил ее и вернулся обратно.

Когда он присел, то вспомнил о предсказании отшельницы, о котором ему рассказал Флик. Он не поверил, что это возможно, что оно сбудется. Ему казалось забавным, что о его судьбе так печется Флик.

Ну, теперь ему было не до смеха.

— Я бы сделал то же, что и ты, — спокойно произнес он. — Когда мы отправляемся?

Такие решения принимаются быстро. Когда вы к ним подходите, то особо не задумываетесь. Вы могли давать обеты и обещания, но в конечном итоге все зависело от ответа на один единственный вопрос. Как много ты обязан тому, кто заступился за тебя, когда это оказалось необходимым, и кто таким образом спас тебе жизнь. Если для вас это было не важно, то вы отказывали им, когда они просили вас о помощи. Если же это что–то для вас значило, то вы не могли отказать.

Независимо от сомнений и тревог, которые вызывало это путешествие с Панамоном Крилом, Шиа чувствовал себя обязанным отправиться в путь. Он пытался объяснить это Флику тем же вечером, когда его брат вернулся от мельника, но лишь напрасно потратил силы. Флик ничего не хотел об этом слышать. Шиа следовало бы держаться от греха подальше, не стоило слишком уж потакать своему чувству преданности человеку такой сомнительной репутации — хотя, без сомнений, он помог ему в прошлом. Разве Шиа забыл, что Панамон пытался украсть у него Эльфийские камни? Неужели он не видит, что несмотря на утверждаемую Панамоном благую цель, по сути это будет еще одна кража? Разве он забыл, что вор имел привычку не совсем раскрывать то, что он знал, и почти всегда скрывал истину, что бы он ни говорил?

— А как насчет того, что ты только–только поправился? — надавил он этим последним аргументом. — Шиа, ты чуть не умер! А теперь ты собираешься в этот поход, который может положить всему конец. Ведь ты даже не знаешь, куда ты идешь!

Они стояли у поленницы, крича друг на друга, а внутри посетители таверны пили, смеялись и разговаривали достаточно громко, чтобы не услышать ни единого слова из спора, происходившего за их спинами.

— Я знаю, куда мы направляемся. Панамон рассказал мне. Это в начале Северной земли, недалеко от руин Королевства Черепа. Я мало что знаю об этой стране. Она дикая, но больше не такая опасная. Мы будем неподалеку от Паранора и Западных земель. Флик, послушай меня. Я должен это сделать. Но я обещаю быть осторожным, и если вдруг я заболею или путешествие станет слишком опасным, то я сразу же вернусь домой. Я не стану рисковать.

— Как ты можешь такое говорить? — с недоверием воскликнул Флик. — Откуда тебе знать, что тебе разрешат вернуться? Ему нужны Эльфийские камни! Ведь он на самом деле прибыл именно за ними? Ты об этом подумал?

Шиа подумал обо всем этом. Кое–что заставило его почувствовать себя пристыженным, но Флик был прав в одном. Это был Панамон Крил, а Панамон способен на все. Так что он не собирался идти с закрытыми глазами.