Это известие Мога пропустил мимо ушей:

— У меня был долгий разговор с Анной. Лишь теперь я понемногу стал узнавать ее. Ты представляешь себе, какой была бы ее встреча с Фабианом сегодня?

— Ты прав, — согласился Михаил. — Если это не тайна, до чего вы договорились?

— Я не такой скупой на откровенность, — как ты, — улыбнулся Мога. Он позвал моша Костаке, велел ему найти Марку и послать его домой к Михаилу за Фабианом.

— И ты отказываешься от моего приглашения? — рассердился Михаил.

— Сначала покончим с официальной стороной, — ответил Мога. — А после этого — пожалуйста!

— Да будет воля твоя, как ты недавно сказал Анне, — согласился Михаил. — Я готов выслушивать твои приказания еще десять лет…

— Ты вроде хотел знать, о чем я беседовал с Анной? — с легкой иронией спросил Мога.

— Хорошо, слушаю…

Спускались серые сумерки, растревоженные бурным снегопадом. В селе зажглись огни. Одно за другим вспыхивали окна в сумеречной тьме, как фары в тумане. Гомон голосов, рокот машин, звонкие крики детишек… Павел вышел на крыльцо и закурил.

Когда-то он чувствовал себя здесь как дома, а теперь этого нет. То ли потому, что слишком внезапно всплыли воспоминания, которые он старался предать забвению, то ли потому, что попал он сюда в особенную для хозяев минуту, когда они на пороге важного решения.

Совсем близко пронеслась машина, просверлив своими огненными очами темень. Снежная пелена затрепетала, забилась в воздухе, нарушив ночную тишину… И Фабиан почувствовал, что последний холод этой зимы пробирает и его.

Он тесней запахнул пальто, провел рукой по припорошенным снегом волосам… Годы несутся галопом, тридцать шесть уже пролетело. Однажды он увидит себя белым, как эта земля… Но тут появилась Валя.

— Пошли в дом! — сказала она. — Ты замерз!

— Давно я не видел такого снегопада, кругом бело, — проговорил Павел.

— «…Поглядите, какой чистой стала земля в белом одеянии. К красоте нельзя прикасаться грязными руками! Мы никому этого не позволим!..» — сказала Валя, как бы декламируя. — Ты помнишь? Это твои слова на том давнишнем процессе… Да, тогда земля была такой же белой и чистой, как сейчас! А ты стрелял словами, как дробью, и прямо-таки огорошил меня… Ты помнишь?

Он помнил. И сейчас видел Анну как наяву, ее испуганные, устремленные на него глаза…

— Я не смогла досидеть до конца. Оставила Анну одну… Потом она мне повторила твои слова…

Они вошли в дом. Павел остановился у дверей, не раздеваясь, словно зашел на минутку, поглядеть, что поделывают соседи в такой снегопад. Только потому, что хозяйка завела с ним беседу и разговор затянулся, Фабиан повесил пальто на вешалку и опустился на стул.

— …Те слова заставили меня понять, — вспоминала Валя, — что нужно обладать сильной волей и твердым характером, чтобы принять такое суровое решение… Но тогда я не понимала тебя… — Тогда, при первом знакомстве, Фабиан произвел на Валю весьма неприятное впечатление.

— В некотором роде я такой же врач, как и ты. Иногда и мне приходится резать по живому, — ответил Павел. — Как это ни больно. Ведь бывает, что нет другого способа вернуть человека к жизни. К настоящей жизни, к тому счастью, которое он сам затоптал ногами.

Валя удивленно посмотрела на Павла. Врач действительно утоляет боль людей, старается возвратить страдающему радость жизни, возможность трудиться, любить… И вот Фабиан говорит то же самое. Она никак не могла понять, что путь, которым ведет человека Фабиан, гораздо труднее, мучительнее. Но человек, однажды вернувшийся к счастью таким путем, будет стараться сохранить его, всю оставшуюся жизнь защищать его, как святыню…

А Павел продолжал:

— Я часто получаю благодарственные письма от осужденных… И от одного из тех, кто был замешан в том деле, тоже получил письмо. Он уже несколько лет как освободился, устроился на работу на севере республики, обзавелся семьей… Мы как-то встретились, и он искренне обрадовался…

— Ты наталкиваешь на мысль, что в борьбе за счастье других ты полностью забываешь о своем личном счастье, — посетовала Валя.

— Что ты хочешь этим сказать?

С минуту Валя стояла задумавшись, словно не осмеливалась ответить.

— Прости за женское любопытство… — начала она издалека. — Скажи-ка мне… ты решил всю жизнь оставаться холостяком?

— Я ничего не решал… Очевидно, еще не пробил час, — натянуто улыбнулся Павел.

— Ты знаешь, когда я звонила тебе в Кишиневе, я была вместе с Анной…

— ?..

— Я не решалась позвонить второй раз… Да и Анна не пустила меня… Ты не сердишься?

Павел пожал плечами. Странно, эта новость не волнует его. Может, потому, что он мысленно встречается с Анной постоянно.

С минуты на минуту могла появиться сама Анна вместе с Михаилом, но Валя боялась сказать это Павлу. Она знала, что встреча с Анной обрадует его, но и разбередит старую рану. Вале не хотелось видеть, как он страдает… Ох, тяжело порой произнести самые простые слова! Валя осторожно дотронулась до его плеча.

— Допивай, я еще налью тебе.

— А ты так долей…

— К старому вину нового не подольешь…

— Так и любовь… — сказал Фабиан, как бы давая ей понять, что больше говорить об Анне не следует.

Оба подняли стаканы.

Валя держала стакан в руке на уровне глаз, чтобы Фабиан не заметил ее волнения, и сказала подчеркнуто спокойно:

— Анна развелась с мужем, Павел.

Он вздрогнул. Странный, холодный, сдержанный голос продолжал:

— Флоря женился на другой.

Глядя поверх стакана, Валя увидела побледневшее лицо.

— Может быть, так лучше для нее? — спросила она и сама же ответила: — Да, так будет лучше для нее!.. Михаил сказал мне, что Анна уезжает из Албиницы… — Валя пристально посмотрела на Павла: — Я спрашиваю тебя, что же ты будешь теперь делать? Не удивляйся, я ведь тоже кое-что понимаю.

— ?..

— Ты еще любишь ее, — вздохнула Валя. — Не отрицай! Ты не женился, в течение пяти лет не появлялся здесь… Почему? И почему, наконец, ты приехал именно сейчас? Что-то предчувствовал, что-то толкало тебя сюда… Не так ли?

Фабиан с трудом сдерживал волнение. «Анна развелась с мужем!..» Он не строил себе иллюзий. Прошли годы, время безжалостно, в подобных случаях оно нередко бесследно стирает все…

Валя продолжала:

— Анна в правлении. Она недавно приехала. Это совпадение, конечно. С минуты на минуту они должны быть здесь…

— Почему Михаил сразу не сказал? — спросил Павел чужим голосом, и печальная улыбка появилась на его лице. Он постоял у дверей, затем шагнул к столу, взял сигарету из оставленной Михаилом пачки. Валя чиркнула спичкой, дала ему прикурить. Клубы голубого дыма закружились между ними.

Павел неумело посасывал сигарету, как человек, курящий раз в году, и глядел сквозь окно в ночную темень в каком-то мучительном ожидании. Сейчас он был один со своими мыслями, со своею болью, со своим ожиданием.

— Странное совпадение, — сказал он после небольшой паузы. — Вот и не верь после этого в чудеса! — В его голосе звучала горькая ирония. — А девочка? Она с ней, конечно? — задумчиво спросил он.

На улице послышалось тарахтение мотора, и два огненных глаза заглянули в комнату через окно, словно кто-то хотел убедиться, что хозяева дома. Затем послышался скрип калитки. Павел вздрогнул и отошел от двери. И он и Валя ждали молча.

Раздался стук в дверь. Неужели одна только Анна? Обычно Михаил просто врывался в дом, в особенности когда бывал чем-то взволнован. Стук повторился, и Валя поспешила открыть. Это был Марку, шофер.

— Что случилось? — услышал Павел недоумевающий голос Вали.

— Меня прислал товарищ Мога за товарищем Фабианом.

— Разве они не приедут сюда? Что делают там?

— Не могу знать.

— Кто еще там с ними?

— Никого, только Максим Дмитриевич и товарищ Лянка.

Фабиан оделся, вышел в переднюю и с горечью сказал Вале:

— Чуда не произошло.