— Его зовут Гиль,— подсказал я.

— Чтобы вам было понятнее, о чем идет речь,— продолжал Гринер,— я кратко объясню систему проведения игр... Вначале по заявкам фирм подбирается группа кандидатов для тестирования. Это люди разных профессий, претендующие на различные должности в своих фирмах. И вот этот список кандидатов становится "экзаменационным билетом" уже для нашего очередного выпускника. Вот в его-то задачу и входит составление плана игры с участием этих людей, а также назначение места и времени, а затем и проведение ее в реальных условиях... И если верить предварительному плану моего стажера, ваша деловая игра предполагалась достаточно простой. Кроме вас, если не ошибаюсь, должна была участвовать только группа будущих охранников — для дежурства у каких-то ворот — и все...

— Так значит, ваши стажеры не посвящают вас в подробный сценарий?— поинтересовался я.

— Игры обычно просты,— вмешался Бриль.— Поэтому перед их проведением мы утверждаем только общий план, время и место. Разбор же происходит позже. Вот в вашем случае стажер запланировал...,— он заглянул в папку,— ... день проведения торжеств в концерне Кольберга.

— Но у меня,— хмуро произнес Гринер,— есть весомые основания сомневаться, что мой выпускник успешно справился со своими задачами. Поскольку допустить такое... способствовать такому, извините, сумасбродству... Ну, впрочем, это мы будем решать, когда ознакомимся со всеми отчетами.

— Однако, вернемся к вам,— Бриль вертел в руках фигурную зажигалку.— Конечно, мы надеемся, что результаты вашего теста удовлетворят ваше начальство, и безусловно желаем вам успехов на новой должности. Со своей стороны, по достоинству оценивая проявленные вами во время испытания качества, предлагаю вам, господин Ланда, подумать о сотрудничестве с нашим институтом — в том числе, и в проведении деловых игр. Думаю, мы найдем возможность предоставить вам оплату выше той, что вам предложат на новой должности.

Я подошел к большому окну с дымчатыми стеклами. Металлические лепестки жалюзи шторами ниспадали книзу и колыхались в потоках охлажденного кондиционером воздуха. Окно выглядывало на тихую улицу и на сквер за ней.

Утро постепенно отступало, и спасительные тени на асфальте и на дорожках сквера начинали съеживаться под лучами раскаляющегося дня.

— Дело в том,— сказал я,— что моя фамилия не Ланда.

Бриль слегка приподнял левую бровь, сохраняя невозмутимо вежливую улыбку.

— Однако, я понимаю, что ваше предложение относится, тем не менее, именно ко мне, а не к этому неизвестному мне господину. Поэтому я обещаю подумать над ним. Правда, зарплата теперь не будет иметь для меня решающего значения.

Гринер разглядывал мое отражение в полированной поверхности стола.

— Простите, как это следует понимать?— спросил Бриль после непродолжительной паузы.

Я положил на стол перед ними фотографию, переданную мне Роном.

— Кто это рядом с господином Кольбергом?— спросил Бриль, взяв ее в руки.

— Это основатель "Кольбарса" Грегор Арсин,— неожиданно произнес Гринер.— Я встречал эту фотографию в музее фирмы.

Он вопросительно смотрел на меня сквозь дымку очков.

— Это мой отец,— сказал я.

Теперь оба собеседника глядели на меня с выжидательным недоверием.

— Видите ли, господин Гринер, ведь ваш нынешний стажер по основной профессии юрист. Который, в частности, ведет дела семьи Кольберг. И одно из важных дел он обязан был завершить как раз в дни собственного выпускного тестирования в вашей школе. А поскольку, по правилам, именно он составлял план своей зачетной игры, то он и назначил подходящее для него место и время проведения. То есть вставил в рамки вашей игры уже свою... Правда, и в заданный состав участников ему пришлось внести изменения. Таким образом, ваш покорный слуга, неожиданно для себя, оказался в роли, которая первоначально предназначалась для некоего коммерсанта. Право, я сам узнал об этом уже после событий!.. Но в конечном итоге ведь обе игры доведены до конца. Возможно, и я прошел в них свой тест на соответствие...

За окном в плавящемся воздухе лениво шевелились ветви деревьев.

Напротив входа в особняк, на невысокой каменной ограде сквера сидел Гиль. Он переговаривался с кем-то в автомобиле, стоявшем у тротуара. Потом поднял взгляд к окнам второго этажа. Разглядев в окне меня, он помахал рукой. Из машины тут же выглянула Яэль. Она проследила за его взглядом и приветливо улыбнулась.

© 1994, О. Горн.

Деревянный борт проскрежетал вдоль покрытой склизкой зеленью причальной ступеньки. Притянутая к толстому ржавому крюку, лодка мерно закачалась на желтых мутных волнах Арно.

— Эй, Джакобо!— закричал с моста мальчишка лет четырнадцати в щегольской малиновой накидке.— Пойдем на ночь вместе к сеньору Чудаку?

— Привет, Лео!— отозвался с лодки парень в потрепаной широкополой шляпе.— Не получится. Придет корабль из Неаполя с товаром, — придется отцу всю ночь помогать... А жаль. Лишний дукат не помешал бы!..

Он принялся вытаскивать на мокрые, поднимающиеся к мостовой, ступени тюки, сложенные на дне лодки.

Одна из проходивших по набережной женщин, молодая прачка с корзиной белья на голове, расхохоталась.

— Ты слышала, как они окрестили его — сеньор Чудак?!.

— Ну, и правильно, можно было бы и покрепче назвать!— мрачно отозвалась вторая и вздохнула.— Были бы у меня его деньги, я бы нашла им подходящее применение... Ну, да у богатых свои причуды. Видно, сдурел от умствований на старости лет сеньор Колуччи! Платить сотне бездельников лишь за то, что они дрыхнут, сидя вместе!..

— Это кто бездельники?!— рассердилась первая.— Только один раз сеньор Колуччи разрешил половине спать. А остальные должны были всю ночь лупить глаза на цветную мазню и терпеть пиликанье лир. Ты думаешь, это легче, чем белье весь день колотить?!.

— Ой, держите меня!— всплеснула руками вторая.— Сейчас рожу!..

Перетрудилась бедная!.. Провела ночь под бочком у таких же трудяг...

— Ах ты... ах ты!..— закипятилась первая.— Да ты просто злобствуешь, что своих восьмерых не на кого оставить, — муж в ту же минуту к кому— нибудь улизнет!.. Не то сама бы не отказалась подзаработать...

Вторая, услышав это, содрала с первой чепец, и они вцепились друг другу в волосы.

Мальчишки с улюлюканьем принялись их раззадоривать. А в домах на набережной захлопали ставни.

Вечером, когда стихли крики на рыночной площади, плеск шестов под серыми массивными мостами и грохотанье тележек по булыжным мостовым, к большому старому зданию на виа Медичи стали с разных концов города стекаться люди.

Под его крышей была когда-то конюшня и трапезная для постояльцев, но уже лет сто как первая половина была вычищена, и нога лошади туда больше не ступала.

Среди собирающейся толпы в этот час можно было увидеть ремесленников, торговцев, гондольеров, кухарок... Тут и там мелькали курчавые мальчишечьи головы. Словно сегодня во Флоренции, как это было некогда в Сиене, тоже собиралась, закрыв лавки и мастерские, торжественная процессия для принятия из рук великого Дуччо законченного им алтарного образа "Маэсты". Здесь только не хватало расписных знамен и эмблем корпораций...

— Чего так долго не пускают?— кричали из толпы.— Когда зазывали на это мучение, то ждать не договаривались!..

Стоявший на входе увалень с крепкими волосатыми ручищами вяло отбрехивался.

— Сказано ждать — ждите. Там еще богомазов не рассадили, а потом еще певчих сажать будут. Из собора, что на площади.

— Они, что, петь нам станут?!— ужаснулся кто-то.

— Тебе, рыбья твоя башка, хоть пой, хоть пляши — все баранья отбивная на уме...

Увалень, довольный своей шуткой, осклабился.