Вместе с этим она никак не могла поверить, что у сержанта есть имя. Как у детей и как у учителей. До сих пор сержант казался ей скорее богом, ну, или титаном; теперь она знает, что он такой же, как и все, пусть даже и очень страшный. Он не просто сержант, он сержант Паркс. Масштаб этой перемены продержал ее без сна всю ночь.

В некотором смысле чувства Мелани к мисс Джустин тоже изменились. Хотя нет, они не изменились, а стали в сто раз сильнее. На всем свете нет никого добрее, лучше и милее, чем мисс Джустин; Мелани хотела бы быть богом, или титаном или троянским воином, чтобы сражаться за мисс Джустин и спасать ее от Слонопотамов и Бук. Она знает, что Слонопотамы и Буки живут в мире Винни-Пуха, а не в греческих мифах, но ей так нравится, как их зовут. Еще сильнее ей нравится сама мысль о спасении мисс Джустин. Она думает об этом каждый раз, когда не думает ни о чем другом. С этой мыслью даже воскресенья превращаются в довольно сносные дни.

Однажды на уроке мисс Мейлер освободила всем правую руку и придвинула к детям парты, дав задание сочинить и написать историю. Ее интересовал их словарный запас, а не то, о чем будет история. Это очевидно, потому как всем раздали список слов, за правильное использование которых в тексте ученики получили бы дополнительные баллы.

Мелани полностью проигнорировала этот список и дала волю своему воображению.

Когда мисс Мейлер спросила, кто хочет прочитать вслух свой рассказ, Мелани быстро подняла руку и сказала: «Я, мисс Мейлер! Я хочу прочитать!» Вот эта история:

Давным-давно жила на свете прекрасная женщина. Она была самой красивой, доброй и умной женщиной из всех. Она была высокой, но не горбилась, кожа ее была настолько темной, что казалось, она сама своя тень, а волосы ее так сильно вились, что когда ты смотрел на нее, голова начинала кружиться. А жила она в Древней Греции, во времена, когда война богов с ами завершилась и боги наслаждались своей победой.

Однажды женщина гуляла по лесу, и вдруг на нее напал монстр. Проклятый уродец хотел убить ее и съесть. Женщина оказалась очень храброй, она сражалась не жалея сил, но монстр был слишком велик. Он не обращал внимания на свои раны и продолжал наступать.

Женщина испугалась. Страх объял ее смертную душу.

Монстр выбил у нее меч, копье и приготовился ее съесть.

Но в этот момент появилась маленькая девочка. Это была особенная девочка, боги одарили ее всеми дарами, как Пандору. И, как Ахиллеса, ее искупала в Стиксе мама (красивая и удивительная женщина), поэтому девочка стала неуязвима, за исключением маленькой части тела (но это была не пятка – слишком очевидно; это совсем другое место, о котором она никому не рассказывала, чтобы монстр не смог его найти).

Маленькая девочка победила монстра и отрубила ему голову, руки, ноги и все остальные части тела. Прелестная женщина крепко обняла ее и сказала: «Ты у меня особенная. Ты всегда будешь со мной, и я никуда тебя не отпущу».

И они жили вместе долго и счастливо.

Последнее предложение она взяла из сказки Братьев Гримм, которую мисс Джустин однажды им читала, а остальные фрагменты придуманной истории были свободным пересказом греческих мифов из книги «Истории, что рассказала Муза» и всего, что Мелани слышала от других людей. Но это все равно была ее история, и она была очень счастлива, что другие дети оценили историю. Даже Кенни в конце сказал, что момент с расчленением монстра ему понравился.

Мисс Мейлер тоже казалась счастливой. Все время, пока Мелани читала свой рассказ, она записывала что-то в тетрадь. Плюс ко всему она записала весь рассказ на маленький диктофон, который всегда приносит на уроки. Мелани надеется, что она даст мисс Джустин послушать запись, чтобы та тоже услышала ее историю.

– Это было очень интересно, Мелани, – сказала мисс Мейлер.

Она положила диктофон на парту Мелани и начала задавать вопросы на тему рассказа. На что был похож монстр? Что чувствовала девушка, пока монстр был еще жив? Поменялось ли что-то в ней после его смерти? Какие чувства она испытывает к женщине, которую спасла? И еще много-много подобных вопросов, отчасти забавных, потому что начинает казаться, что герои истории на самом деле существуют. Как будто она спасла мисс Джустин от монстра и та обняла ее.

Это лучше, чем миллион греческих мифов.

Однажды мисс Джустин заговорила с ними о смерти. Эту тему навеяло стихотворение про атаку Легкой Бригады, в которой большинство бойцов погибает. (Она прочла стихотворение.) Дети хотели узнать, что такое смерть и каково это – умереть. «Все огни гаснут, а звуки становятся все тише, почти как по ночам, – только навсегда. Утра не наступает. А свет не включится больше никогда», – сказала она.

– Звучит ужасно, – дрожащим голосом проговорила Лиззи, вот-вот готовая заплакать. Мелани разделяла ее чувства; будто сидишь в душевой в воскресенье, вокруг запах химикатов, но даже когда он проходит, ничего не меняется, и так во веки веков.

Мисс Джустин поняла, что расстроила детей, и попыталась обнадежить их: «Но может, это совсем не так. Никто, по правде, не знает, потому что после смерти нельзя вернуться и рассказать, что там. В любом случае, для вас все будет по-другому, нежели для большинства людей, потому что вы…» Тут она осеклась.

– Мы что? – спросила Мелани.

Прошло несколько секунд перед тем, как мисс Джустин опять заговорила. Казалось, она ищет слова, которые бы не обидели их.

– Вы дети. Вы не можете себе представить, на что похожа смерть. Вам кажется, что жизнь будет продолжаться вечно, – мягко сказала она.

Мелани уверена – это не то, что она хотела сказать. Но даже после этих слов в классе воцарилась тишина. Все пытались решить для себя, что же такое смерть. Мелани была согласна с мисс Джустин – она не помнила время, когда жизнь ее была другой, и не могла представить, чтобы люди жили иначе. Но есть одна вещь, которая не вписывается в получающееся уравнение. Мелани должна была спросить об этом.

– Чьи мы дети, мисс Джустин?

В большинстве историй, которые ей известны, у детей есть родители (папа и мама), у Ифигении – Клитемнестра и Агамемнон, у Елены – Леда и Зевс. Иногда у них тоже есть учителя, но вот сержантов нет ни у кого. Поэтому вопрос затрагивал основы мироощущения Мелани, и задавала она его с легким трепетом.

Мисс Джустин опять долго думала, – стало ясно, что не стоит рассчитывать на правду.

– Твоя мама погибла, когда ты была еще очень маленькой. Скорее всего, твой отец тоже погиб, хотя нет никакой возможности это проверить. Поэтому армия приглядывает за тобой сейчас.

– А так только у Мелани? – спросил Джон. – Или у нас всех?

– У всех, – сказала мисс Джустин, медленно кивая.

– Мы в детском доме, – догадалась Анна. (Они недавно слышали историю про Оливера Твиста от мисс Джустин.)

– Нет, вы находитесь на военной базе.

– А разве армия заботится обо всех детях, чьи родители погибли? – вступил Стивен.

– Не обо всех.

Мелани долго и упорно собирала в голове все кусочки пазла, перед тем как спросить:

– Сколько мне было лет, когда умерла мама? Ведь если я ее не помню, значит, я была совсем маленькая.

– Это трудно объяснить, – проговорила мисс Джустин. По лицу было видно, что ей неудобно обсуждать такие темы.

– Я была тогда ребенком? – спросила Мелани.

– Не совсем, но почти. Ты была очень мала.

– Кто отдал меня в армию? Мама?

Опять долгое молчание.

– Нет, – наконец сказала мисс Джустин, – Армия сама тебя нашла после смерти мамы.

Это никак не укладывалось в голове (что-то формировалось в ней быстро и медленно и почти трудно). Мисс Джустин поспешила сменить тему. Дети обрадовались. После всего услышанного никому не хотелось обсуждать смерть.

Они перешли к изучению периодической таблицы элементов Менделеева, которая давалась им легко и непринужденно. Все по очереди называли элементы, начиная с Майлза, он сидел в первом ряду справа. Прошлись по таблице от начала и до конца, потом в обратном порядке. После чего мисс Джустин стала придумывать конкурсы: «Все элементы на букву Н!» или «Только актиноиды!».