В поле я выбежал, в кресло присел.

Сразу ремонтный процесс закипел.

Пока из бутыли я медленно пил,

Я в автожир аппарат превратил.

Поднялся я в небо и тронулся в путь.

Порой вспоминаю, и тянет всплакнуть.

Ненухер моя, горяча, недоступна,

Где-то вдали побеждает преступность...

Как хорошо, что теперь мы друзья:

Мой автожир, Похуеску да я".

Слушал его Эухеньо, рыдал.

Был он растроган и весь сострадал.

Потом отдышался, решился спросить:

"Боян, хочешь Мексику ты посетить?

Моих мы родителей там навестим,

Троцкого дом и Ушмаль посетим".

"Конечно, летим, - согласился Боян. -

Будешь ты штурман, а я - капитан.

Вместе Атлантику мы пролетим,

В Мексике круто с тобой притусим".

Боян развернул автожир и втопил.

Э. Похуеску себя укусил,

Чтоб убедиться, что это не сон,

Что друг настоящий был им обретен.

Они пролетели Бискайский залив,

На Понта Дельгада слегка закусив,

Продолжили путь. Разразилась гроза.

Боян Похуеску с волнением сказал:

"Ты знаешь, мой друг, я ведь много летал,

Но шторма такого еще не видал.

Боюсь, что не выдержит мой автожир,

Что шторм в автожире наделает дыр

И вхлам поломает нам весь аппарат.

Я думаю, что приземлиться пора.

Мне кажется, шторм нам ниспослан судьбой.

Оставшийся путь не осилим, друг мой.

Смотри, Эухеньо, под нами Бермуды!

На них запрещают любые фастфуды.

Мы можем туда полететь и пожить,

Правильно кушать, здоровыми быть".

Но только раскрыл Эухеньо ебло,

Как весь автожир дохуя затрясло.

И начали части его отлетать,

И молнии принялись их поджигать.

Распался на атомы весь автожир.

Один пассажир и второй пассажир

Со скоростью страшной направились вниз,

К хуям посылая природный каприз.

***

Смешались в одно небеса и вода.

Стихию ничто не могло обуздать.

Но время прошло, успокоилось море,

И дивное чудо предстало их взору:

Лодка - не лодка, корабль - не корабль.

Боян из них был наиболее храбр:

Подплыл, ухватился рукой за корму.

Залезть, впрочем, не удавалось ему.

Тогда Похуеску его подсадил,

И вскоре они уже оба без сил

Лежали на дне той диковинной шхуны.

Шуруп Боян робко потрогал латунный.

Остров Бермудский вдали засверкал.

Лодка несла их к подножию скал.

Спросил Похуеску: "Что делать, Боян?"

"Нужно использовать катамаран", -

Боян отозвался весомо и веско,

И взялся за дело наш друг Похуеску.

Педали крутил он вперед и вперед,

И катамаран совершил поворот -

Теперь они мчались на солнечный пляж,

Волну оседлали, словили кураж,

На берег их вынес лихой океан.

Герои покинули катамаран,

Но тут местный житель их взял в оборот.

Стал он кричать: "Собирайся, народ!

Тут двое приплыли а с ними-то, вот,

Явилась легенда, блять, ноги мне в рот!"

Народ собирался, стекался на пляж

И взялся бермудский вести арбитраж.

И наш Эухеньо из разговора

Пришел к пониманию сути их спора.

Тот катамаран был, читатель, не прост.

Его обсуждали и в гриву и в хвост,

Потерян он был уж лет двадцать назад

И начал по морю вершить променад.

Хозяин его как ребенка любил

Затем, что Пикассо подарен он был.

Художник его от руки расписал

И этим высокую ценность придал.

На левом борту и на правом борту

Пикассо изобразил по коту,

А между ними огромный омар

В клешнях держал пять электрогитар.

Эта картина на стиле кубизм

Олицетворяла экзистенциализм

И стоила, видно, немаленьких средств,

Могла даже пару составить наследств.

Бермудцы упорно пытались решить,

Кому надо катамаран присудить,

Коль прошлый владелец уж помер давно,

И он не имел дочерей и сынов.

***

Но вот прибежала на берег она -

В плечах широка и совсем не стройна -

Мэр города, всех островов голова,

Мисс Супербермуды-2002.

От бега совсем раскраснелась лицом,

Но, в общем, держалась она молодцом.

Воскликнула: "Боже! Пикассо приплыл!"

И стала в восторге скакать, как дебил.

Лицо становилось красней и красней.

Пустились бермудцы скакать вместе с ней.

Боян с Эухеньо уныли совсем,

И им показалось, что ебнулись все.

Боян прошептал: "Ах, какая мадам!

Как жаль, что она не сильна по мозгам.

Ее бы я вечно любил и любил,

Остался бы здесь, стал бы сам, как дебил.

По побережью я б с ней танцевал,

И радостно жил бы, и горя не знал.

Мой друг Эухеньо, ты вообрази:

Когда на моем ты уселся шасси,

Тебе рассказал я о горе своем,

О даме, с которой не быть нам вдвоем.

Уверен я был: нет на свете милей -

Такой у нее был шикарный филей.

Но чу! Что я вижу! Не верю глазам!

На душу мою проливает бальзам

Прекрасная фея бермудских широт.

Я б с ней совершил автожирный полет.

Рассыпался в прах дорогой автожир,

Но я же теперь автожирный факир!

Могу автожир я в два счета собрать

И милую деву на нем покатать".

И шагом уверенным двинул Боян,

Чтоб автожиром стал катамаран.

А наш Эухеньо не растерялся -

Он громко к бермудцам меж тем обращался:

"Ай эм Эухеньо, сернейм Похуеску,

Май хаус из зеар, за тем перелеском.

Ви крэшд ин зе оушен наш автожир.

Вон тот человек был его командир,

А я пассажир. В небесах мы неслись,

Упали мы в воду, но мы не сдались.

Поймали дрейфующий катамаран.

Вон тот человек стал его капитан,

А я пассажир. Мы приплыли сюда.

Ушло у нас много на это труда.

А в данный момент мой товарищ Боян

Перепроектирует катамаран.

Но вы не волнуйтесь, май диар мадам.

Ценность творения этого нам

Понятна, и мы Пикассо сохраним,

В винты автожира его превратим".

Сказала мадам: "Привет, Эухеньо!

Спасибо за возвращение творенья.

Без разницы: катамаран, автожир.

Давайте отметим! Устроим мы пир!

Я, кстати, дружок, островам голова,

Мисс Супербермуды-2002,

Люблю очень торт апельсиновый Захер,

Зовут меня Анастасия Нунахер".

Боян встрепенулся и бросился к ней

С желанием облобызать ей ступней,

Но вовремя понял, что с ней незнаком

И может себя проявить дураком.

Почти припадая к желанным ногам,

Сказал: "Охуенно! Спасибо богам,

Что наш автожир на Бермуды попал

И я Вас, прекрасную, здесь повстречал!

Я слышал, фамилия Ваша Нунахер.

Я Вам сочинил небольшой амфибрахий:

Моя дорогая Нунахер!

У Ваших валяюсь я ног!

Я Вам сочинил амфибрахий

И выдумать лучше не мог!"

Нунахер была уж не очень красна,

Но в этот момент воспылала она.

И слова промолвить она не могла.

Всю жизнь она страсти любовной ждала,

И вот появился пред ней кандидат -

Не то чтоб красив и не то чтоб богат,

Но, в целом, совсем нехуев был в сравнении

С другом своим, Похуеску Эухеньо.

Поели они и попили они.

Сказал Эухеньо Бояну: "Женись!

Не смей упускать ты девицу такую!

Дай я вас обоих скорей расцелую!"

Чтоб не целоваться, Боян возопил:

"Смотри! Автожир я тут соорудил!

С Нунахер еще побеседовал я.

С тобою мы все-таки типа друзья...

Поэтому я предлагаю вариант:

Давай соберем поскорей провиант.