Я дальнобойщик, властитель я фур."

Представившись, вновь они в танце сошлись

И между делом слегка напились.

Парад был в разгаре и радовал глаз.

Признал Похуеску, что он педераст.

Ему приглянулся сначала Жульен,

Жульен Эухеньо стал вожделен,

Но и Оливье был отнюдь не урод,

Скорее совсем даже наоборот,

Да и Фуа Гра-Круассан де Карфур

Манил красотой прессовых кубатур.

И сам Похуеску казался им мил,

И каждый его ущипнуть норовил.

И вот, самый смелый (Ашан иль Атак)

Сорвал с него маску и глядь - вурдалак!

И страшен ужасно, сверкает клыком

И щурится в них вертикальным зрачком.

Бежали Ашан, Круассан и Атак,

Орали: "О боже, скорее в кабак!

Пускают тут всякую мразь на парад!

От них баррикаду построить пора!"

Воинственность распространилась в толпе.

Толпа завела Марсельезы припев

И двинулась соорудить баррикад.

Мальчики, сладкие как рафинад,

Прочь уносились, терялись вдали.

Где-то костер вдалеке развели,

Кажется, даже девчонку сожгли,

После чего, наконец, разошлись,

А маска печально лежала у ног.

Остался герой наш совсем одинок.

***

Грустно побрел он сквозь мрачный Париж

И превратился в летучую мышь.

Он пролетел Нотр-Дам де Пари,

Лувр, Сорбонну и Сад Тюильри,

Низко над Сеной пикировал он

И без билета влетел в Одеон,

Пьесу мою о Жиде посмотрел,

А посмотрев, снова жить захотел.

Гулять пошел он после на рю д"Алжир,

На автостоянке узрел автожир.

Тот тарахтел, собираясь взлететь.

Решил Эухеньо слегка обнаглеть

И к автожиру помчался скорей,

Сел на шассю, мимикрировал к ней.

Пилот автожира не видел его,

Поскольку не видел вообще ничего:

Был увлечен автожиром своим,

Приготовляясь к полетам ночным,

Кроме того, песню он напевал

И между строк каберне попивал.

И Эухеньо, почти не дыша,

Слушал, и пела вампира душа.

Текст этой песни я здесь опишу.

Ее раз услышав, я плодоношу

Прекрасной поэзией, прозой крутой.

Попробуй, любезный читатель, напой:

Если б ты на свете был,

Ами, я бы тебя любил,

Я бы нежил тебя, обнимал,

Крепко бы с тобой дружил.

Если б ты на свете был,

Будь ну ты хоть урод какой,

Вурдалак, мексиканец, румын,

Педераст или негроид.

Ну где же ты, мой друг?

Если б ты на свете жил,

Ами, я бы с тобой пиздел,

Я секреты тебе бы открыл,

В глаза твои всегда смотрел.

Если б ты на свете жил,

Я был бы счастлив, как дебил.

Ну услышь же меня, мон ами,

Приходи в мой автожир.

Ну где же ты, мой друг?

Наш Эухеньо был тронут и рад.

Он позабыл неудачный парад.

Вновь превратился в летучую мышь,

Помчался к пилоту, сказал ему: "Слышь,

Пока я не узнал тебя,

Как рыба на глубоком дне,

Плавниками своими гребя,

Тужил я на своей волне.

Теперь же я узнал тебя

И другом быть твоим хочу.

Я с тобой сейчас в рай или ад

На автожире полечу.

С тобой, мой милый друг.

Как видишь, я цыган-румын,

Вампир и мексиканец я,

Я негроид, представитель меньшинств,

И очень мне нужны друзья".

Взлетал автожир, лопастями вертел.

Пел Похуеску, пилот тоже пел:

Теперь мы вместе навсегда,

Нас автожир несет в ночи.

Ни к чему нам еда и вода,

Когда дуетом мы звучим

С тобой мой милый друг.

А город под ними огнями сиял.

Пилот автожиром легко управлял.

Был наш Эухеньо умиротворен.

Подумав немного, представился он:

"Меня Эухеньо зовут, Похуеску,

Я в доме живу вон за тем перелеском."

"Боян мене звати, Шарикописало,

Кохаю горилку, галушки и сало!

А также люблю очень свой автожир.

На нем я желаю объехать весь мир.

Уже посетил я достаточно стран,

Хотя и не перелетал океан.

В Испании был я, в Уэльс я слетал,

Китай облетел и Вьетнам посещал,

Бывал в Лихтенштейне, видал Ватикан,

Еще мужиков подвозил в Казахстан.

Но вот в понедельник пораньше я встал

И на Беломорско-Балтийский канал

На автожире своем полетел

И вскоре об этом пиздец пожалел.

Летел над водою я, весел и горд,

Играл лопастями мажорный аккорд,

Как вдруг под собою узрел я паром

И женщину милую сердцу на нем.

Я выполнил высший над ним пилотаж -

Спираль, бочку, горку, восьмерку, вираж,

Затем автожир свой направил в поля,

Его посадил, а вокруг конопля

Росла, источала густой аромат.

Я той конопле несказанно был рад.

Хотел я той даме цветов подарить

И их коноплею решил заменить.

Набрал я огромный красивый букет,

Его завернул осторожно в пакет,

Чтоб он не промок, пока буду я плыть

К той, кого вечно готов был любить.

Прыгнул в канал я и стал заплывать,

Левой и правой рукой подгребать.

Вот до парома добрался Боян,

Приняв беломорских целительных ванн,

Из ила восстал на паромном борту,

Букет из пакета извлекши, и тут

Увидел ее. Она прямо ко мне

Шагала, роскошная, словно во сне:

Глаза с поволокой, вздымается грудь,

И нет целлюлита, ну разве что чуть.

Я сразу пред ней на колени упал

И свой конопляный букет ей отдал.

Представился я: "Мое имя Боян

Шарикописало. Я не хулиган.

Я на автожире своем пролетал,

Увидел тебя и весь затрепетал".

Она, брови хмуря, ответила мне:

"Ненухер меня величают, я мент, ═

Госнаркоконтроль, вот ты, милый, попал."

Тут я взаправду уж затрепетал.

Оставил букет я и за борт шагнул,

Поглубже в канал поскорей занырнул.

Стреляла Ненухер, не дрогнув рукой,

Спускала блестящий крючок спусковой.

Попал я под выстрел сквозь толщу воды,

И пуля мне сбрила клочок бороды.

Я не дышал минут десять иль час,

Пока свет сознанья во мне не угас.

Очнулся я только уж на берегу,

Мокрый, усталый, с проблемой в мозгу.

Слегка пошатнувшись, я на ноги встал

И свой автожир через час отыскал.

Но трудно мне было поверить глазам:

Пока плавал я с коноплей по волнам,

Лишился он всех цветметалльных частей -

Втулок, колесиков, всех лопастей - ═

Осталось лишь кресло среди конопли

Стоять, остальное давно унесли.

Подумав немного, пошел я на юг.

Узрел скоро пару унылых лачуг.

К одной подошел я и в дверь постучал,

Но пес во дворе на меня нападал.

Тогда убежал я к лачуге другой.

Там рядом валялся тахометр мой.

Я осторожно подкрался к окну,

Увидел деталь автожира одну,

Затем и другую, а после и все,

Однако вернуть я не мог их совсем:

В бедной избе, несравнимой с квартирой,

Дети играли в куски автожира.

Я не могу отнимать у детей, ══

У них не могу отнимать, хоть убей.

Тут уж я вовсе ударился в грусть.

Как же домой я теперь возвращусь?

Как починить автожир? Где мне взять

Лишних деталей? Решил я поспать.

Вижу, в сарае лежит сена стог.

Я подошел и угрюмо возлег.

Взглядом обвел обветшалый сарай

И заприметил в углу аппарат.

Было его назначение мне

Ясно сполна и понятно вполне. ═

У аппарата стояла бутыль,

Все покрывала пушистая пыль.

Жидкости я произвел дегустацию,

И посетила меня мотивация.

Я аппарат подхватил и побег.

Несся за мной самогонный душок.