Видишь ты дом вон за тем перелеском?

Живет в этом доме Э. Похуеску.

Дом одиноко стоит на опушке,

Вокруг безмятежно кукуют кукушки.

Выглядит все идеально снаружи,

Все живописно и красочно дюже.

Белки на зиму орех запасают,

Толстый медведь под сосной зависает,

Заяц пуховый с лисичкой флиртует,

Мимо олень большерогий кочует,

Волки-веганы растят помидоры,

Бабочка пляшет, как Терпсихора.

На первый взгляд все совсем идеально:

В мире животных уклад коммунальный,

Словно с картинки, пряничный домик...

Но Э.Похуеску - не сказочный гномик.

Давай же, читатель, заглянем в окошко -

Об Э.Похуеску узнаем немножко.

Вот он сидит, в себя погруженный,

Думает думу свою напряженно.

Да, есть о чем Похуеску подумать.

Съел он последний запас Каракума,

Вымыл полы и погладил рубашки,

Убрал он за кошкой мочу и какашки.

Но все эти действия - лишь полумеры.

Жизнь Похуеску - сплошные химеры.

С детства ему нелегко приходилось.

Судьба Похуеску хуево сложилась...

***

Была его бабка румынской цыганкой

И обладала прекрасной осанкой.

Резво на стол она карты метала -

Даже Фортуна бы ей проиграла -

Своей красотой всех сражала мгновенно

И двадцать пять лет прожила охуенно,

Но двадцать шестой ей принес неудачу.

В тот день небосвод был закатом охвачен.

Услышав о ней, один гематофил

Раскинуть картишки ее пригласил.

Пришла она в замок по старой дороге,

И Дракула там поджидал на пороге.

Спустились они по гранитным ступеням,

Спугнув по дороге пяток привидений.

За карточный стол сразу сели они,

Поставили на кон какой-то хуйни.

С вампиром игра напряженной была,

Но женщина все же его превзошла.

Пять раз проиграв, он пиздец разозлился,

И зуб его в шею ее приземлился.

Читатель! Конечно, ты знаешь, любезный:

Вампира укус - он не очень полезный.

В себя приходя, она вдруг ощутила,

Что очень большие клыки отрастила.

И жизнью вампирской она зажила,

Но только животных обычно жрала.

(Она была, в принципе, очень добра,

Но на животных ей было посрать).

Однако все люди ее избегали.

Вампиров в то время не так понимали -

До Сумерек было еще далеко -

И ей приходилось совсем не легко.

В то время в Америке рабство царило,

И много рабов беглых всюду тусило.

Один из рабов оказался в Румынии.

Он был одинок и страдал от уныния.

И раб тот во сне под высокой сосною

Увидел вампиршу своею женою.

Ее вознамерился он отыскать,

Сел на коня и пустился скакать.

Сто дней непрерывно он только скакал,

И птиц на лету аж живьем поедал -

Настолько любви он навстречу спешил.

И вот, наконец, выбиваясь из сил,

Увидел он вдруг небольшой хуторок.

Цыганка сидит, напивается впрок,

Но не воды, а куриной крови...

И сердце его замерло от любви.

"Йоу, это ты, моя дева из сна!

Будь мой любовница, будь мой жена!"

В объятии они долгожданном слились,

Потом напились, а потом подрались.

Шло время вперед. Подрастала их дочь,

Что жажду крови не смогла превозмочь:

Однажды голодные годы настали -

Родители пищей для девочки стали.

Осталась малышка на свете одна.

Конечно, раскаялась горько она.

Как только ей двести исполнилось лет,

Она в США прикупила билет.

Совесть терзала ее без конца.

Родня убиенного ею отца,

Быть может, еще в Батон Руже живет,

Копает плантации и блюзы поет.

Ну что ж, пароход ее резво несет.

Плывет она месяц, плывет она год...

И вот - показалась земля вдалеке.

Скользнула слеза по вампирской щеке.

Но тут налетел ужасающий шквал,

И весь пароход он к хуям разъебал!

Все паниковали, и только она

Спасала людей с океанского дна.

В мгновение ока спасла она всех

И вдруг поняла, что прощен ее грех.

Едва отдышавшись, она побрела

На поиски крови - ну, или бухла.

Она прогулялась вдоль моря чутка

И вдруг увидала вдали мужика.

Мужик был снаружи не очень казист

И, судя по взгляду, большой эгоист.

Но выбор людей был совсем невелик.

В момент покритичней пойдет и мужик.

Вздохнув, она робко к нему подошла

И по-английски с ним речь завела:

"Хелло, хау ар ю?" - вопросила она.

В ответ он, взглянув, как на кучу говна,

Отборным покрыл ее вмиг матерком -

Но не английским совсем языком:

"Чупа ми берга ту, иха де пута!

Но те эмпьеса конмиго диспута!"

И потом холодным покрылась она:

Что это за берег и что за страна?

И снова у девы из слезных желез

Полился неистовый слезный понос

(Иначе, читатель, нельзя и сказать:

В слезах можно было хоть полк искупать -

Так много лилось их). Смягчился мужик,

Подумал, придумал - и за воротник

Немедленно ей предложил заложить -

И лучшего ей он не мог предложить!

Он сбегал до дома и слазил в подвал,

В подвале бухлишко он вмиг отыскал.

И, выпив примерно по паре рюмах,

Они целовались, забыв о словах.

Умыт океаном, дремал Юкатан,

О берег скалистый прибой рокотал.

Одно лишь, читатель, вампирша не знала:

Она с непростым мужиком выпивала.

Мужик был не бедный убогий рыбак,

А воин удачливый - четкий чувак.

Известный он был мексиканский герой,

Прослойки ни капли на нем жировой.

Сто сорок два подвига он совершил,

Пятнадцать ужасных чудовищ убил,

Одиннадцать дев от драконов он спас

И клад обнаруживал двадцать пять раз.

Поэтому мог он позволить себе

Бухать, сквернословить и сильно смердеть.

Все это любви, впрочем, не повредит -

Другая проблема ждала впереди:

Великий герой в беспрестанных боях

В числе прочих монстров сражал в пух и прах

Вампиров, и знал бы он правду о ней,

Она бы уж рыбок кормила на дне.

Но встал между ними барьер языка

И им помешал объясниться пока.

В ту первую ночь был ребенок зачат.

Потом ежедневно случался разврат.

И секс был отличный, и свадьба была...

Вот только невеста кота сожрала.

И тут же все понял великий герой.

О жидкости он пожалел семенной.

Из укулеле он выломал гриф:

Ножом зверобойным его заточив,

С собою прихватил его в первую ночь,

Желая окститься невесте помочь.

Однако невеста в ту ночь не спала -

Случился внезапный конфуз и коллапс:

Был слишком мохнат ею съеденный кот,

И шерстью клыкастый наполнен был рот.

Весь вечер той шерстью плевалась она -

Ей было, читатель, совсем не до сна.

Не смог муж свирепый ее замочить.

Обороняясь, пришлось закусить

Вампирше героем, а после бежать,

Чтобы в Румынии сына рожать.

В обратной дороге несладко пришлось.

Вампирша плыла, как шальная лосось.

Но вот - позади голубой океан,

И нежности стоны, и чувств ураган,

И боль от утраты, и горечь стыда...

Беременным главное - это еда!

Вампирша с утра успевала съедать

Двух кроликов и перепелок штук пять,

Обед состоял из большого лося,

Запитого водочкой (грамм пятьдесят).

За это весь лес ненавидел ее.

Доволен в лесу оставался лишь еж -

Он думал, колючки помогут ежам,

Их съесть помешают, однако хуй там!

Тот еж как-то вышел погреться на луг

И был безмятежен и весел, как вдруг

Вампирская тень пролетела над ним,