Внизу оказалось достаточно просторно. На столе горело несколько фитилей, тускло освещая лица собравшихся, которые вели какое-то обсуждение. Вдоль стен, как и наверху, стояли полки и ящики с бутылками, порошками и припарками. Книжный шкаф притулился к другой стене, а рядом с ним на столике стояли реторты, колбы, пробирки и дистилляторы. Пахло травами, особенно выделялся запах полыни. Похоже, здесь у Гвидо была тайная лаборатория.

- Понимаете, надо действовать уже сейчас! - нетерпеливо ворчал широкий бородатый мужик, похожий на портового рабочего. - Пока мы медлим и думаем, они убивают и жгут!

Почти каждое слово он сопровождал резким хлопком ладони по столу. Максимиллиан стоял у лестницы и слушал.

- Нужно внедрить к ним своего человека, разведать планы, и только потом переходить к активным действиям, Мирон, - устало повторял долговязый парень с забинтованной головой. Пантей, из цеха сапожников, узнал его толстяк.

- И кого ты собрался внедрять? Кто согласится этим собакам служить? - тихо рычал Мирон.

- Да хоть я сам, неважно. Главное, разузнать побольше, и использовать это правильно, - спокойно отвечал парень.

- Ты? - Мирон даже расхохотался от удивления. - Ты, Пантей? После всего, что они тебе сделали? Тебя же весь город предателем заклеймит, боги проклянут за жену и дочку!

Парень стоял, сжимая кулаки.

- Так я хотя бы смогу отомстить им всем. А если мы просто пойдём убивать каждого чернорясника на улицах, нас быстро схватят и повесят, - процедил он сквозь зубы.

- Мирон прав, медлить нельзя, - раздался звонкий женский голос откуда-то из темноты.

Толстяк с удивлением узнал этот голос. Вот куда, оказывается, ходит Фрида почти каждый день. А не к колодцу, как она говорит.

- И ты туда же? - Пантей нервно повёл плечами.

- Я думаю, нужно дождаться императорских войск, - произнёс Максимиллиан, стараясь разрядить конфликт.

- А это ещё кто такой? - со злостью прорычал Мирон, резко оборачиваясь к лестнице.

- Это Максимиллиан, самый уважаемый купец города, - подала голос Герда.

- Был купец, - усмехнулся толстяк. - Наши общие "друзья" конфисковали весь товар и взяли с меня, как они выразились, особый налог. Жадные мрази.

- А ты знаешь, купец, что император сейчас воюет с наёмниками своего братца-бастарда? Ему совсем не до нашего захолустного Пограничья, - отверг предложение толстяка Мирон.

- Что!? - у Макса глаза на лоб полезли от удивления.

- А вот что. Слухи давно ползли, а вчера ещё и караван из столицы пришёл. Рассказали.

Максимиллиан вздохнул и опустил плечи. Всё пропало. Пантей внимательно оглядел купца и одобрительно хмыкнул.

- Слушайте, а может, его внедрить? Никто не удивится. Жажда наживы, и купец готов хоть самим демонам служить. Торгаши, они такие.

Бывший купец тактично промолчал.

Вечером следующего дня Макс брёл по площади. Трупы наконец-то сняли, но он знал, что это ненадолго, и вскоре виселица опять заполнится. Впереди высилась чёрная громада замка, словно тоже укрытая поганой рясой. Скоро и Максу придется нацепить одеяние послушника. Каждый вечер захватчики читали во дворе замка свои проповеди. На улицах они тоже проповедовали, но тех, кто заинтересован, звали в замок.

- И возрадовался Отец, ибо равными стали дети его! И старшие, и младшие! Сыновья и дочери!

Толстяк немного опоздал, но никто не обратил внимания. Люди спокойно входили и уходили, послушав лживые речи о равенстве, свободе и всеобщем счастье. Такого не бывает, горько усмехнулся Максимиллиан.

Проповедник, худой как жердь, громогласно вещал с перевёрнутой бочки. И как только в таком тщедушном теле умещается такой голос, подумал купец.

- Счастье пролилось на землю, изобилие и процветание! - вдохновенно декламировал проповедник.

- Работать надо, а не баб с мужиками равнять, - вполголоса произнёс кто-то в толпе. На него тут же зашикали, но Максимиллан улыбнулся. Не все здесь одурманенные фанатики.

- И лишь та власть священна, сказал Отец, которая избрана народом и мною! И ни одно государство, ни один царь не устоит перед моей волей и волей моих избранников! Ибо святость моя дает им силу!

Толстяк со скучающим видом стоял у крепостной стены и разглядывал проходящих мимо чернорясников. Некоторые, по всей видимости, охранники, стояли в толпе и пристально следили за происходящим. Другие сновали из города в замок и обратно. С поручениями от своих "братьев", как понял Макс. Третьи просто стояли и слушали истории об Отце и его учении.

Солнце уже клонилось к западу, а проповедник всё говорил, ни разу не остановившись отдохнуть или попить воды. Наконец, речь остановилась, и Макс даже слегка опешил от внезапно наступившей тишины. Толпа молча расходилась. Купец поспешил к проповеднику.

- Брат! Меня вдохновили твои речи! Могу ли я услышать ещё? - старательно изображая интерес, воззвал к нему толстяк.

- Приходи сюда завтра, и я расскажу ещё, - спокойным глубоким голосом ответил тот.

- Я хочу узнать больше, чем ты рассказываешь толпе! - объяснил свою просьбу Макс.

Проповедник почесал небритую шею, осматривая собеседника.

- У тебя знакомое лицо, - произнес он.

- Я был купцом. В цеху состоял. Теперь я стал соблюдать аскезу и отдал все свои сбережения на общее дело, - ответил Макс, нацепив маску дружелюбия. Внутри бурлила ненависть и злость, но он талантливо скрывал свои чувства.

- Пойдём за мной, брат, - добродушно улыбнулся проповедник, и Максимиллиан улыбнулся ему в ответ. Годы торговли научили толстяка мастерски контролировать эмоции и уверять явного врага в искренней дружбе. Вот и сейчас он небезуспешно демонстрировал всё своё умение.

С тех пор, как купец бывал в замке в последний раз, изменилось немногое. Всё так же на стенах висят картины в богато украшенных рамах, гобелены и гравюры, изящные подсвечники тонкой работы и шикарные люстры. Чересчур богато, до вульгарности, для тех, кто проповедует аскезу и равенство.

Проповедник вёл его наверх, в донжон. Туда, где заседала вся верхушка чернорясников, понял толстяк.

Кабинет казался смутно знакомым. Скорее всего, здесь Хуго принимал высокопоставленных гостей, и торговцу однажды посчастливилось быть среди них. Но сейчас в кабинете расположился один из девяти наместников, новых хозяев города. Он сидел за столом, который ломился от различных яств. Тут и целиком запечённая индейка, и чёрная икра, и даже заморские фрукты, которые Максимиллиан видел впервые. Он почувствовал, как слюна заполняет рот, ведь поужинать ему ещё не довелось.

Мужчина за столом рассеянно посмотрел на вошедших. По неопрятной бороде стекала капля вина, маленькие мутные глазки бегали из стороны в сторону. Рыхлое тело утопало в кресле, укрытое чёрным балахоном. В целом, он был похож на пивную бочку, увенчанную маленькой головой. Поглядев на хозяина кабинета, Макс подобрался и тихонько улыбнулся про себя. Оказывается, он ещё не самый толстый в этом городе.

- Ч-ч-чего в-вам надо? Армин, к-к-кто это? - растерянно спросил мужчина, явно стыдясь, что его увидели во время трапезы.

- Он хочет услышать больше. Я думаю, ему стоит показать одну из проповедей Пастыря.

Мужчина задумчиво поворошил редкую шевелюру.

- А ч-ч-чем он з-заслужил такую ч-ч-честь?

Теперь задумались гости.

- Пивовар, он пожертвовал всё своё состояние на наше общее дело. Без сожалений, - выкрутился Армин.

Макс степенно кивнул, зная, что это не так. К нему всего лишь пришли с обыском и под угрозой смерти заставили отдать всё, что он имел. Товары на складе, наличные деньги и драгоценности. Можно сказать, он купил себе жизнь.

Пивовар указал на дверь обглоданной косточкой.

- П-п-пастырь с-с-сейчас в п-подзем-мелье, его т-т-тревожить нельзя, - произнёс он.

Проповедник нахмурился. Макс удивлённо посмотрел на обоих чернорясников.

- Я могу подождать, сколько угодно, - тихо произнёс купец. Подземелья замка были известны дурной славой давным-давно. Граф Хуго и вовсе проводил там большую часть дня. Не хотелось бы оказаться там наедине с этими захватчиками.