- Хорошо.

Ванесса еще раз с горечью посмотрела на отца в кровати, потом развернулась и пошла к двери. Ей действительно нужно подготовить все к приходу Филиппа. Без лекаря у нее нет шансов вылечить отца. Но самое главное - Филипп знал, что нужно делать, чтобы этот шанс появился, знал, как помочь ей и ее отцу. У Ванессы снова был четкий ориентир, маяк посреди моря страха и неуверенности. И он теперь разговаривал с ней как... Как учитель, так же доверительно, и в его словах было столько же доброжелательности и искреннего желания помочь. Стоит только вспомнить этот взгляд, которым он ее так легко успокоил... И жутко, и приятно одновременно. Нет, не приятно - спокойно. Теперь Ванесса ясно видела, что Филипп Эстер - друг, что бы там не скрывалось под этой маской, какие бы не были там страшные шрамы или ожоги.

Вспомнив о маске, Ванесса сняла его перчатки со своих рук и положила на стол, не оглядываясь. В этом не было нужды, она торопится сделать все так, как он сказал. Он поймет, не сочтет это за ее грубость, не может не понять.

Только поднявшись к самой двери по лестнице, Ванесса поняла, какой все-таки снаружи свежий и приятный воздух. Таким он показался ей после тяжелого чумного смрада, к которому она уже успела привыкнуть. Щелкнул ключ в замочной скважине, со скрипом медленно открылась ставшая тяжелой дверь. От яркого света, ударившего в глаза после темноты каюты, выступили слезы.

"Да, Ванесса. Это должны быть твои последние слезы на сегодня. Держи себя в руках, Филипп прав - алхимикам нельзя лить слезы" - решила она про себя. И хотя она понятия не имела, почему, чем алхимики так сильно отличаются от остальных людей, что слезы для них - запрет, девушка дала себе слово спросить у Филиппа об этом. Только позже, когда они вылечат отца.

- Ванесса! Как ты?

Слева раздался голос Нила. Девушка оглянулась на голос и увидела юношу, который торопливо направлялся к ней. Их разделял только десяток шагов, но ей хватило времени, чтобы подумать, какой же он все-таки хороший. Пусть и неисправимый романтик, но о друзьях беспокоится больше, чем за себя. Конечно, он волновался за нее, только напрасно. Никто не сможет успокоить ее лучше, чем Филипп, теперь она знала это - просто потому, что добрые слова может говорить кто угодно, а спасти отца мог только лекарь.

- Ванесса.

- Я в порядке. - Ответила она ровным, ничего не выражающим голосом, таким, что даже усомнилась, она ли рыдала в ногах отца минуту назад. Ее, наверное, выдали покрасневшие глаза. - Отцу нужна помощь.

- Ты ее определила? Болезнь?

- Нет.

Голос девушки еле дрогнул, Нил это заметил. Он попытался взять ее за руку, удержать от перехода на бег. Девушка, как и Нил, была уже у трапа.

- Мне жаль...

- Не надо. Сейчас не лучшее время для этого. - Она одернула руку, но остановилась у самой первой ступени. - И не хорони его раньше времени... - Тут она запнулась, вспомнив свои собственные слова у кровати капитана. - Еще есть шанс. Филипп знает, что делать для того, чтобы Солт выжил. Я сейчас иду готовиться к его приходу вместе с отцом. И тебе советую выполнять все, что он скажет.

- Да, извини. Но ты уверена?.. В том, что...

- Уверена? В чем? - Перебила его Ванесса. - В том, что отца еще есть шанс?

- Нет, я не про это, ты не так поняла. Я верю, что Солт выкарабкается. Я про Филиппа. Ты в нем уверена?

- А ты ему не веришь, так?

Нил не выдержал взгляда Ванессы и отвернулся.

- Не верю. Я не считаю его человеком, которому можно доверять.

- Интересно, с чего бы такая антипатия? Ну ладно, мне до этого дела нет. Можешь считать его хоть вампиром, я ему верю.

- Но почему? - Спросил Нил с таким искренним удивлением, что внутри Ванессы полыхнул огонек злости.

- Почему? - Ее голос стал ледяным насквозь. Таким, что от одного тихо произнесенного слова Нил отшатнулся. - У тебя еще хватает глупости спрашивать, почему я ему верю!? Да потому что, дорогой, ты не будешь жеманиться и воротить нос от еды, протянутой тебе незнакомцем, когда ты подыхаешь с голоду! И уж тем более не будешь подозревать, что она отравлена!

- Ванесса, нам нельзя ссориться. - Вдруг заявил Нил.

Ванесса хотела еще что-то сказать, что-то ядовитое, и остановила себя только в последний момент, когда слова уже готовы были слететь с ее губ. Ее остановили не столько сами слова Нила, сколько воспоминание, которое они вызвали.

Какое-то дворцовое помещение, кажется, жилая комната. Она сидит на колене у отца, он обнимает ее обеими руками. У нее синяк на глазу - результат драки с одним своим другом, уже запудренный, но еще видный. Она плакала, то ли от злости, то ли оттого, что лиловый синяк не будет сходить еще очень долго. Отец что-то говорил юной Ванессе. Та отвечала: "Он первый начал!" Короткое воспоминание было очень свежим, точным. Реальным.

"Ну и какая разница, кто начал? - Говорил ее отец. - Во-первых, даме не к лицу драться кулаками. А во-вторых, пойди и помирись с тем мальчиком, хорошо? Не сейчас, так чуть попозже. Друзьям нельзя ссориться, я же тебя учил, что от каждой ссоры и грубого слова на твоей дружбе появляется трещинка. И чем больше этих трещин, тем проще ее разбить так, что собрать ее будет уже нельзя".

Ванесса так же стояла на месте, по-прежнему сверлила Нила пронзительным взглядом синих глаз, ее руки были сложены на груди. Она все еще злилась - безумно злилась из-за того, что Нил не понимал очевидного и воротил нос от лекарства, точно маленький ребенок, и искренне не понимал, почему она придерживается противоположного мнения. Это просто выводило ее из себя. Но Ванесса понимала, что Нил прав в другом - им нельзя ссориться. Не так уж много у нее друзей, чтобы ругаться с ними из-за каждой глупости. Он у нее всего один, и для нее он больше, чем друг. И пока у нее есть лишняя минута, нужно постараться сгладить эту трещинку на их дружбе, которую она так неосторожно надколола. Сейчас, за этот жалкий отрезок времени, пока не принесли носилки. Потом будет некогда, а еще позже - слишком поздно.

- Извини, сорвалась. - Ответила она тем же тоном. Грубым, но не таким холодным.

- Не злись, я... Просто волнуюсь за тебя. И за твоего отца тоже.

- Злюсь, сам видишь. - Ванесса тяжело выдохнула, все еще чувствуя легкую кипучесть внутри себя. Вымещать ее на Нила ей больше не хотелось, и Ванесса была этому рада. Однако злость теперь было некуда девать, и она плескалась внутри девушки, паля ее нервы. Чувство было мерзким. - Но я успокоюсь, если ты об этом.

- Хорошо. Скажи, а как он там? Что, неужели все так?..

- ...Плохо. Он в бреду. С трудом меня узнал. - Ванесса почувствовала, как к горлу опять подступает горький ком. - Послушай, не бери в голову, ладно? После того, как я увидела, что с ним, я вся на нервах.

- Ничего, я понимаю.

- Ты хороший парень, и... - Она запнулась, поняв, что времени уже слишком мало, и что она может не успеть. - Давай потом встретимся и все обговорим, хорошо?

- Да, конечно. - На его лице промелькнула улыбка.

- Ладно, мне пора идти. Нужно приготовить все дома, отца вот-вот перенесут ко мне. И спасибо за заботу, в любом случае.

Нил кивнул ей, и Ванесса заметила, как расслабились его плечи. Девушка подумала, что они, наверное, разговаривали не больше минуты. Слишком мало, чтобы за это время можно было что-то решить, понять или обсудить. Но это было нужно. Хотя бы заклеить скол на их дружбе, пока было время, чтобы он не разросся в большую трещину. "Да уж, - подумала Ванесса, - сколько своих дружб я уже разбила, прежде чем научилась ценить последнюю из тех, что у меня осталась? Хотя нет... Дело вообще не в этом. Ведь те ушедшие из моей жизни люди не были мне дороги. Совсем. Мне было наплевать на них. А Нил... Я просто люблю его. Что тут еще сказать?".

"Так почему не скажешь ему о своих чувствах? Почему оттягиваешь момент? Когда ты уже признаешься ему?" - спросил ее внутренний голос.