— Вы вернулись! О, Мерлин! — Она поочерёдно обнимала каждого из них, позабыв обо всём на свете, о том, что миссис Уизли с непониманием наблюдает за ней, что Рон от неожиданности выронил метлу, с которой направлялся к сараю, что Билл и Флер оторвались от своего листа и уставились на них.
— Какой горячий приём, Грейнджер, — с полуулыбкой насмешливо пробормотал Фред, порывисто поцеловав её в губы. Перехвативший девушку Джордж ласково чмокнул её в растрёпанную макушку.
— Ты действительно рада нашему возвращению? — недоверчиво спросил он.
— Конечно! Я не должна была так говорить тогда, я знаю, я просто…
— Разозлилась на нас, ага? — Фред ласково провел пальцами по её щеке.
— Ладно уж, на первый раз прощаем, — хмыкнул Джордж.
— Мальчики! — раздался наконец-таки голос миссис Уизли. — Что здесь происходит?
Оставив Гермиону, братья тут же двинулись к матери.
— Как видишь, мы целы и невредимы… — пробормотал Фред, отвлекающим манёвром целуя мать в щеку.
— И Наземникуса нашли. — Джордж точно также поцеловал мать в другую щеку, отчего миссис Уизли разрумянилась.
— Так что не стоило за нас волноваться, мы ведь нигде не пропадем, — беспечно улыбнулся Фред матери, в то время как глаза его неотрывно следили за Гермионой, кусавшей губы.
— Но нам нужно будет серьёзно поговорить. — Джордж тоже словами говорил с матерью, но взглядом — с Гермионой.
— Не сейчас, — с нажимом сказал Фред, и Гермиона сразу же ощутила смутное беспокойство. Как будто близнецы скрывали что-то важное, но по их лицам этого не поймешь. Хорошо знавшая сыновей миссис Уизли тоже не поверила наигранной беспечности их голосов и, прищурившись, посматривала на них снизу вверх — братья возвышались над нею на целых три головы. Однако было понятно, что против их воли они ничего не расскажут, бесполезно пытать их. Потому она лишь улыбнулась, и Гермиона повторила её улыбку.
— Вот, значит, как, да? — прошептал рядом с Гермионой голос Рона. — Решила переключиться на парней постарше?
— Рон, я… — Гермиона ещё никогда не видела приятеля таким озлобленным. Лицо покраснело, пальцы судорожно сжимают метлу. — Какая тебе, вообще, разница? — раздражённым шёпотом, чтобы не привлекать внимания, спросила девушка.
— Какая разница? — возмущённо переспросил Рон. — Ты мой друг, Гермиона! Я волнуюсь за тебя!
— А вот не надо мне такой чести! Волнуйся лучше за свою Лаванду! — прошипела Гермиона.
Она с удивлением почувствовала, что ей, в общем-то, плевать и на Рона, и на Лаванду, и на его волнение. Раньше она бы с ума сошла от ревности и от радости, что он обратил, наконец, на неё внимание. Но не сейчас. Сейчас она к нему совсем ничего не чувствовала.
— Ревнуешь? — прищурился Рон. — Гермиона, какая же ты, всё-таки…
— Какая? Ну, скажи, какая?
Нервы Гермионы и так были на пределе, а тут ещё и невыносимый Рон со своими придирками… Она в панике посмотрела на приближавшихся близнецов и не придумала ничего лучше, как вскрикнуть:
— О, сова!
Но её крик оказался пророческим. К «Норе» падающей звездой нёсся темно-серый комок пуха и перьев, чей утробный крик слышен был, наверное, на пять миль вокруг. Бешено вращавшая глазами сова пропахала клювом землю совсем недалеко от близнецов. Уловка подействовала: Рон тут же с интересом обернулся, ожидая, что письмо это — от Лаванды.
— Послание от Лав-Лав! — громко крикнул Джордж.
— Где же ты, Бон-Бон? — насмешливо вторил ему Фред.
Рон хмуро уставился на Гермиону.
— Ты сама не знаешь, что творишь, — пробормотал он с потерянным видом.
— Сдаётся мне, ты тоже этого не понимаешь, — с намёком посмотрев на сову, ответила Гермиона. — Разберись сначала с собой. А я как-нибудь справлюсь сама.
— Я только помочь хотел.
Ожесточённо отмахнувшись от Гермионы, как от назойливой мухи, Рон ушёл прочь. Его сменили приблизившиеся близнецы.
— Ронни снова зовут на свидание, — широко ухмылялся Фред.
— Ох, уж эти школьные романы, — мечтательно закатил глаза Джордж.
Гермиона слегка улыбнулась.
— Гермиона, нам необходимо поговорить, — начали было братья, но тут Гермиону окликнула Джинни, и девушка, извинившись, поспешила к ней.
— Сдаётся мне, она нас избегает, — пробормотал Фред, глядя ей вслед. — И Джинни ей в том помогает.
— Пусть. Так даже лучше, — отрывисто сказал Джордж.
— И ни слова ей о том, что запланировано. Она не должна знать, — сердито и слишком серьёзно прошептал Фред. — Ты понял?
— Ладно, ладно. Думаю, ты прав, и ей действительно не стоит об этом знать. И давай, раз уж так пошло, не дёргать её и не вмешиваться. Пусть сама определится.
— Согласен.
Братья двинулись к «Норе».
– Что ты сделал с ней, пока вы якобы «занимались документацией»? — накинулся на брата Фред.
Джордж оторвался от разбросанных бумаг и непонимающе посмотрел на брата.
— О чём ты? — озадаченно спросил он.
— Не придуривайся! — Фред словно обезумел, в то время как Джордж был абсолютно холоден и спокоен. — Ты пытался переспать с ней!
— И что с того? Она сама захотела…
— Не ври мне!
— Успокойся, у нас с ней ничего не было.
Тяжело дыша, Фред уселся на стул. Он впервые усомнился в честности брата, и сейчас его выкрик повис между ними, словно разделив их, всегда бывших единым целым. Осознав это, Фред вцепился руками в собственные волосы, раскачиваясь на месте.
— Прости, Джордж, я… Я…
— Как с цепи сорвался, едва только подумал о том, что я переспал с ней, — понимающе и даже как-то безразлично кивнул Джордж. — Надеюсь, теперь ты понимаешь, что чувствовал я, видя тебя рядом с ней.
— Я понимаю это, — огрызнулся Фред. — Но я не пытался её насиловать, в отличие от тебя. Я не тащил её в постель.
— Да неужели? — не поверил Джордж. — Судя по вашим «горячим ласкам», ты только об этом и думал.
— Неправда! Я… да я лишний раз коснуться её боюсь, — пробормотал Фред и тут же вскинул голову. — Ты этого не слышал.
Но Джордж ухмыльнулся.
— О, так Фредди влюбился настолько, что говорит сопливыми фразочками? О, пресвятой гиппогриф, вот уж не думал, что доживу до этого дня!
— Заткнись.
— Ну, вылитый Рон! — хохотнул Джордж.
— Идиот.
— Да ладно тебе. — Джордж перегнулся через стол и хлопнул брата по плечу. — Мы с тобой влипли, да?
— Именно, — с горечью прошептал Фред. — Нам нужно сделать перерыв, иначе мы оба не выдержим и натворим дел.
— Согласен.
Гермиона, свернувшись на кровати калачиком, безразлично смотрела в окно. Джинни что-то тараторила, расхаживая по комнате и словно не замечая состояния подруги. Что-то о том, что Гарри скоро должен уже вернуться сюда. Но мысли Гермионы были как никогда далеко от друга.
Она почувствовала такое колоссальное облегчение, когда близнецы вернулись, что у неё ноги едва не подкосились. Она бы рухнула на траву тотчас же, как увидела их, если бы не шок. Если бы они не улыбнулись ей так приветливо, отчего сердце зашлось, если бы не дали понять, что не сердятся на неё. Гермиона с упоением вдыхала запах их одеколона, к которому почему-то примешивались алкоголь и табачный дым, ерошила руками их волосы и взволнованно дышала в такт бьющемуся в груди сердцу.
За время их отсутствия она каждый день думала обо всём произошедшем, ставила кучу вопросов и никак не могла на них ответить. Её тянуло к ним обоим. Как, ну как она могла между ними выбирать? Они же такие разные… И с каждым из них она чувствовала себя по-разному. Фред заставлял её смеяться, заставлял гореть от страсти, заставлял быть намного смелее, чем она была. Джордж же действовал на неё успокаивающе, с ним рядом легко можно было забыть о том, что скоро война, что скоро ей придется отправиться в полный опасностей путь вместе с Гарри и Роном. И оба заставляли чувствовать себя желанной и любимой, нужной, неповторимой, другой.
Джинни уже давно замолчала и легла спать — видимо, монолог о Гарри и мысли о нём измотали девушку. За окном медленно гасли звезды, закатывалась луна, проступали блики рассвета, а Гермиона всё не сомкнула глаз. Она чувствовала какой-то затаённый страх, чувство приближавшейся опасности, тревожно бившееся внутри неё натянутой струной.
