13 декабря, новый командующий 7-й армией доложил Ставке измененный план, теперь неминуемая победа будет достигнута лобовым ударом вдоль шоссе Ленинград — Виипури, а правый фланг отдается комкору В. Д. Грендалю, пусть пока ковыряется с переправами через Вуоксу. План Сталину и Ворошилову понравился, это было по пролетарски просто, грубо, зримо, последовала команда — «Выполнять»! Спросить мнение Шапошникова как-то позабыли.
17 декабря два стрелковых корпуса — 19 и 50, еле успевшие выровнять в линию свои четыре дивизии, без разведки и серьезной арт подготовки поперли на колючую проволоку и бетонные ДОТы. Мерецков вообще сомневался в существовании долговременных укреплений на Перешейке и когда пошли первые сообщения о чудовищных потерях и отсутствии продвижения вперед, несколько растерялся. Из Москвы тут же раздался начальственный окрик — «.. Почему не продвигаемся? Неэффективные военные действия могут сказаться на нашей политике. На нас смотрит весь мир. Авторитет Красной Армии — это гарантия безопасности СССР. Если застрянем надолго перед таким слабым противником, то тем самым стимулируем антисоветские усилия империалистических кругов.» Сталин сердился. Начался размен жизни светских парней на финские патроны.
Впрочем советскому командованию в тот момент было еще не ясно, что победы достичь вообще не возможно, против четырех дивизий Красной Армии действовали четыре дивизии финнов, поддерживаемые, тремя Егерскими бригадами, тяжелым артполком и полком противотанковой артиллерии. Этому полку было суждено сыграть ключевую роль в разгорающемся сражении. Еще в октябре 1938 года майору Генриху Вялимаа, участнику боев в Испании, было поручено сформировать I противотанковый полк. По штату подразделение должно иметь: штаб, 2 дивизиона по 18 ПТ пушек, всего 36. Гренадерскую роту с 27-ю противотанковыми ружьями, батарею из 4-х 75 мм штурмовых орудий. Взводы: управления, связи, разведки, саперный и ремонтно-эвакуационный. Штатный состав — 920 солдат и офицеров. Перемещаться полк должен на 40 французских гусенечных Рено UE 2, 70 шведских грузовиках Скания-трехтонных, нескольких легковушках и иметь 4 трактора Катерпиллер D-7. Задачи полка формулировались Главным штабом как: «качественное усиление обороны на танкоопасных направлениях».
Начинать пришлось всего с семи 37 мм «Бофорс», которые таскали лошадки, но этого хватало, что бы учить артиллеристов. К началу «Больших маневров» декабря 1938, в полку уже было одиннадцать пушек, одно штурмовое орудие и девять противотанковых ружей «Лахти-37». За успешные действия против условного противника — бригад Кавалерийской дивизии, уникальному для Финляндии подразделению, было решено присвоить собственное имя — «Яякару» — «Белый медведь», а майор Вялимаа стал подполковником. На базе полка был развернут «Противотанковый учебный центр» через который проходили командиры-противотанкисты пехотных дивизий. В октябре 1939 полк «Яякару», уже полностью укомплектованный, был предан 2-му корпусу генерал-майора Акселя Эрика Хейнрикса и занял позиции на Карельском перешейке, фронтом шириной пять километров в районе оборонительных узлов Суммакюля — Первый дивизион и Суммаярви — Второй дивизион. Каждый дивизион прикрывался взводом гренадеров с противотанковыми ружьями. Батарею самоходок и один гренадерский взвод оставили в резерве. По плану предусмотрели перемещение батарей от дивизиона к дивизиону для усиления фронта обороны. Фронт держал 15 пехотный полк 4-ой дивизии.
19/XII-1939. 09.15. Тяжелый снаряд с противным шелестом прошел над головой и взорвался где-то позади, подполковнику Генриху Вялимаа через амбразуры бункера Sk-16 — батальонного командного пункта, было видно как бронированный «Рено» слегка притормозил, но потом снова уверенно потянул пушку к позиции около бункера Sк-9. Полк «Яякару» наращивал плотность противотанковых орудий в узле сопротивления Суммакюля. Сегодня произошло то, что чего подполковник ожидал уже давно, русские танки большими силами прорвались вглубь обороны. Позже он рассказывал:
— Бои начались семнадцатого, русская пехота в сопровождении танков после артподготовки шли на линии колючей проволоки и гранитные надолбы. Вражеские солдаты, прижатые плотным пулеметным огнем и избиваемые шрапнелью очень быстро потеряли наступательный порыв и залегли в снегу. Танки, смяв проволоку елозили вдоль надолбов, но пройти дальше не могли. И те и другие, понеся потери, откатывались на исходные, что б через пару часов повторить все снова. Их настойчивые попытки принесли успех на нашем левом фланге, в районе ДОТ Sj-5. Несколько танков, это были средние Т-28, сумели расстрелять надолбы и прошли вглубь обороны, ведя за собой легкие Т-26, часть из которых были с огнеметами. Огнеметные машины остались на линии окопов, выжигая пехоту, остальные двинулись к позициям второго дивизиона. Без поддержки своих стрелков даже Т-28 оказались довольно уязвимы. Сосредоточенный огонь восемнадцати «Бофорсов» просто не оставил им шансов, не прошло и получаса как на поле, правее бункера Sj-1 стояли без признаков жизни двадцать девять легких и средних танков. Наша пехота в передовой траншее, пользуясь противотанковыми ружьями, гранатами и бутылками с бензином, сожгли три огнеметные машины. Примерно десять танков сумели уйти назад. Наступление русских захлебнулось, на наши позиции опять посыпался град снарядов, артобстрел продолжался до 17.00.
Потери полка составили: семь человек убитыми, двадцать четыре раненных было отправлено в тыл, одно орудие уничтожено прямым попаданием танкового снаряда, два повреждено. Когда кончился обстрел и окончательно стемнело, я отдал приказ об эвакуации подбитых танков, тех которые выглядят менее поврежденными. Оказалось, что во многих танках остаются живые экипажи! Часть из них сдались, а часть продолжала отстреливаться. Против одних таких упрямцев наши саперы применили «слезный газ». Офицер, который возглавлял эту машину, потом был уверен что мы использовали иприт. Всего наши большие американские тракторы в эту ночь вытащили в тыл одиннадцать танков, из них девять Т-28, при чем три были совершенно исправны!
18 декабря русские продолжили наступление. Напротив бункера Sj-5 артиллерийские наблюдатели насчитали 68 танков, которые построились у них на виду на исходных позициях для наступления. Тяжелый артполк воспользовался столь серьезной ошибкой советских танкистов. Почти сорок орудий нанесли мощный артиллерийский удар по плотным боевым порядкам танков до того, как те начали движение. Это полностью расстроило боевое построение советских танков, которые потеряли 12 машин. Восемь из них остались гореть на исходных позициях в полутора километрах от финской обороны. Тяжелая артиллерия продолжила огонь, препятствуя новому сосредоточению советской бронетехники для наступления. По самой скромной оценке всего за день они подбили 16 советских танков. Советская артподготовка 18 декабря была еще слабее, тем не мнение, русская пехота сумела прорваться через заграждения и блокировала ДОТ «Поппиус». На правом фланге обстрел наоборот усилился, появились огромные двух и однобашенные танки, прикрываемые многочисленными Т-28 и Т-26, они расстреливают и валят надолбы около дороги на Виипури, подходят к противотанковому рву. Я запретил вести огонь по ним, все равно это бесполезно. Главный штаб, еще осенью прислал данные по таким машинам, там были даже карандашные рисунки в разных ракурсах. Говорилось, что броня этих монстров от 60 до 75 мм и бить их надо с коротких дистанций по гусеницам. По всей видимости завтра они атакуют вдоль дороги, надо усилить первый дивизион и заминировать дорогу.»
19/XII-1939. 10.45 после мощнейшего артналета, русские бомбардировщики сбросили бомбы на укрепрайон Суммакюля, в атаку вдоль дороги пошло почти сто русских танков. Одна противотанковая батарея 15 полка уничтожена полностью. Однако массированная атака тяжелых и легких советских танков не деморализовала финскую пехоту. Даже под огненным ливнем советских химических танков финны продолжали удерживать траншеи и сумели в очередной раз отсечь пехоту.(с). Основная масса танков, перевалив через окопы, двинулась вглубь укрепрайона. В бой вступили батареи «Яякару».
