За сим рапортую о уничтожении силами флота советского эскадренного миноносца «Сметливый», гидросамолета и тяжелом повреждении крейсера «Киров».

Обращаю внимание Вашего превосходительства, на удивительную живучесть советских кораблей и высокий профессионализм их экипажей.

Командующий ВМС генерал-майор Вайно Вальве.

02. XII. 1939 г.

Гордиться было чем, Советскому флоту отвешена звонкая пощечина. Жаль конечно, что крейсер ушел, зато теперь можно не опасаться появления вражеских легких сил в районе Аландов.

Финский флот достойно начал свою первую войну.

Командующий ВВС Ярл Фритьорф Линдквист, стоя перед картой, переглянулся с полковником Ричардом Лоренцом, командиром LeR-2, оперся руками на стол и тяжело вздохнул.

— Что ж, господа подведем итоги дня. Несмотря на плохую погоду Советы все таки провели несколько атак. Особенно тяжелые последствия в Хельсинки, более десяти домов разрушено, есть жертвы среди мирного населения. Наша реакция к сожалению… Он снова вздохнул. Скажем так — вялая. Единственный успех — перехват группы бомбардировщиков над гидроаэродром Сантахамина, отличилось звено «Пири», им засчитано пять сбитых, наверное могло быть больше, но русские ушли в облака. Во всех остальных случаях мы или появлялись слишком поздно, или не могли обнаружить противника. Мне уже звонили из Миккели и рассказали много неожиданного про всех нас.

Линдквист снова тяжело вздохнул. Сидевшие за столом офицеры глухо заворчали. «Как свора волкодавов перед дракой» — мелькнуло в голове генерала.

— Без эмоций, господа! К делу. Метеорологи на завтра обещают погоду. Облачность семь баллов, видимость до четырех километров, нижняя кромка облаков от двухсот до девятисот метров. Ветер южный, скорость до десяти метров. Похоже не врут. Завтра Советы будут здесь. Всеми силами, всеми пятью сотнями бомбардировщиков, без прикрытия. Это наш шанс. Может единственный. Мы должны нанести им максимальные потери.

Командующий обернулся к висевшей за спиной карте. Потом снова глянул на цвет финской истребительной авиации.

— Парни, которые учились в России, говорили, что у советских есть праздник — «День Авиатора». Это когда летает все что может, а иногда и то что летать не может. Вот мы им завтра и устроим — «День Авиатора».

Он снова оглянулся на карту, потом посмотрел на пачку конвертов на столе.

— Приказы получите после совещания, а пока я вам покажу общую картину того, как будем действовать.

В течении десяти минут генерал перечислял объекты атак, количество и типы бомбардировщиков, номера бригад и полков, примерное время появления противника над целью.

— Если все понятно, перейдем к нашим действиям- сказал Линдквист.

— У меня вопрос- подал голос капитан Экки Хейнилаа, командир LLv-22.

— Откуда такая точная информация? К нам перелетел Птухин?

— Нет, насколько я знаю, Птухин к нам не перелетал- ответил командующий.

— Информация лично от Маршала, я ж говорил, что сегодня звонили из Миккели. Насколько все это точно, не знаю, но Маршал обычно не ошибается. Почти. Ярл поморщился. Все присутствующие прекрасно знали о не самых дружеских отношениях Верховного Главнокомандующего и командующего ВВС.

— Ладно, теперь наши действия…

Зная объекты ударов и примерное время появления самолетов противника штаб ВВС предложил довольно простой, но надежный план.

Иметь максимально возможное количество истребителей над объектом в момент появления бомбардировщиков. Атаковать дважды, первый раз до входа в зону действия зенитных полков и дивизионов ПВО, второй на выходе и преследовать противника до полного израсходования боеприпасов. Действовать группами по четыре — восемь самолетов. Задача ставилась не защитить наземные объекты, а уничтожить как можно больше бомбардировщиков врага. Зенитчикам запрещалось стрелять по одномоторным самолетам до 16.00.

— Поймите, видимость будет плохая, их будет много, они будут подходить девятками, с разных направлений и высот, всех просто не заметить и не перехватить, но с теми, с кем удастся установить огневой контакт, бить до полного уничтожения. Ведущим, израсходовавшим боеприпасы, из боя не выходить, а меняться местами с ведомыми. Таранить категорически запрещаю. — Говорил генерал.

— Если они понесут серьезные потери, то больше без сопровождения истребителей сунутся не рискнут, а радиус действия их основного И-16, совсем не велик. Значит в будущем мы сможем не опасаться налетов в глубь страны. Так мы защитим свои города и заводы.

Началось обсуждение деталей. К разговору подключился Лоренц. Он обрисовал как и какие эскадрильи будут действовать на различных направлениях, связь, сигналы и многое другое без чего не обходится боевая операция.

— Последнее- Линдквист перевел дух, — Маршал просил передать, что если мы собьем меньше сотни, то он будет разочарован.

— А я буду разочарован, если они завтра не прилетят, или прилетят в другое место- проворчал командир LLv — 28 Ниило Юсу. — Ладно, ввяжемся в драку, там посмотрим.

В этот день, над Финляндией действовали самолеты Краснознаменного Балтийского Флота, Армии Особого назначения и ВВС 7 Армии. Ударам должны были быть подвергнуты все значимые цели на Юго-Западе страны и вблизи Карельского перешейка. Особого сопротивления не ожидалось, слишком не велики казались силы истребительной авиации финнов, не очень много зенитных орудий выявила советская разведка.

По всей видимости Птухина одолел «Польский синдром». Действительно, такой армаде скоростных бомбардировщиков не могут быть серьезной помехой — один истребительный полк и пара сотен зениток. «Порвем как Тузик грелку», так наверное думал комкор. В ударе планировалось задействовать более трехсот СБ из состава 55 и 15 скоростных авиа бригад, Со стороны Балтики по Котке, Хельсинки и (?) отработают еще не меньше полутора сотен машин — «Слабо против нас чухонцам» — мог мысленно потирать руки командующий Армией Особого назначения — «лишь бы погода совсем не испортилась».

Действительность как всегда оказалась весьма далекой от самых стройных планов, при чем для обеих противоборствующих сторон.

В небе» Суоми Красавицы», столкнулись две очень молодые и не опытные, но полные энтузиазма и задора, — СИЛЫ.

Зенитчики лупили по всему, что летает, без всякого разбора, финские истребители завидев двухмоторный силуэт вцеплялись в него как клещами и азартно лупили длинными очередями на расплав стволов, советские бомбардировщики, наплевав на плотный огонь с земли, снижались до ста пятидесяти метров и вываливали бомбы на то что считали достойной целью для атаки. Больше всего это было похоже на драку пацанов на огромном школьном дворе или грандиозный футбольный матч. Наши против Не Наших. Для большинства это был Первый Бой. Пройдет немного времени и они превратятся в опытных воздушных бойцов — холодных и жестоких, не жалеющих ни себя, ни других. Те кто выживет. Ну а здесь и сейчас эскадрильи советских СБ и ДБ, продираясь через низкую облачность, сталкивались с звеньями «Мирски» и «Хейнкелей». Финны старались подобраться как можно ближе, не обращая внимания на огонь стрелков, били по моторам. Русские жались друг к другу и огрызались огнем турельных пулеметов. То и дело от нестройных троек бомбардировщиков отваливалась машина и оставляя за собой жгут дыма, либо падала на землю, либо начинала со снижением тянуть на восток. Впрочем почти половина советских эскадрилий врага в воздухе так и не встретила, поманеврировав под огнем зениток над целью и сбросив бомбы, они уходили к своим аэродромам, практически не понеся потерь. Зато тем кому не повезло, пришлось тяжело. Из состава 15 СБАБ полностью не вернулась эскадрилья из двенадцати машин, атаковавшая город Иммола. Пропала без вести одна из девяток бомбивших Виипури. В 55 бригаде не досчитались одной из трех дюжин, которые шли в атаку на аэродром Суур-Мерийоки. Досталось и морякам. Из двадцати двух ДБ-3, атаковавших Хельсинки, последняя девятка, появившаяся над портом была атакована полноценной эскадрильей «Хейнкелей-112». Из этих дальних бомбардировщиков на базу не пришел ни один. Остальные группы, которым пришлось познакомится с вражескими истребителями, вернулись кто в ополовиненном составе, кто потеряв две, три машины, но все с пробоинами и повреждениями. Почти во всех экипажах были убитые и раненые.