Лена начинает кормить братика. Теперь он ест охотно и, выпучив глазки, рассматривает картинки.

— Расскажи про гуси-эбеди, — просит Павлик Лену.

— Жил-был мальчик с сестренкой, — начинает Лена. — Однажды братик не послушался сестричку…

Павлик ест, сосредоточенно слушает, как взрослые слушают очень важный рассказ, и неожиданно просит рассказать сказку про Петушка–Золотого гребешка. Лена вздыхает, но начинает новый рассказ.

Так, под словесный аккомпанемент Павлик съедает борщ, котлету, выпивает стакан молока.

— Яблочка дать? — спрашивает Лена.

— Все, не косю…

— Это витамины — надо.

Павлик сердито машет головой, нахмурившись, слезает со стула.

Хлопает входная дверь, Павлик стремглав бежит в прихожую, крича:

— Папа присел!..

Папа снимает шубу, проходит в ванную и моет руки. Павлик тянется к нему — просится на руки.

— Он сегодня совсем молодец, — говорит Лена. — Борщ поел, котлету и молоко выпил.

— Коросе!.. — ударяя себе по животику ручонкой, говорит Павлик.

— Молодец! — радостно восклицает папа и целует малыша в щечку.

— Тебе тоже молодесь, — отвечает Павлик и в свою очередь целует папу.

— Папа, он сказки любит. Я рассказываю ему и кормлю, и кормлю… — говорит Лена.

Все трое проходят на кухню. Девочка достает чистую тарелку из посудного шкафа и наливает в нее борщ. Движения у Лены осторожные, но уверенные — подает она на стол не первый раз.

Папа, держа Павлика на руках, начинает есть.

В прихожей звонит телефон. Папа нехотя поднимается из-за стола, идет с Павликом.

— Я же сказал, что бетон пойдет только на ростверг, — кричит он сердито в трубку. — Ничего страшного, на это есть электроподогрев. Нет, нельзя! Пообедаю и сам пойду на бетонный завод.

Папа возвращается на кухню, садится за стол, недовольно бурчит:

— Пообедать спокойно не дадут.

— Гокий дядя, — сердится и Павлик на позвонившего.

Папа и Лена смеются, смеется и Павлик, не понимая, что смеются над ним.

Папа очень добрый и ласковый, он никогда не обижает ни Лену, ни Павлика. Правда, иногда ругает их, но только тогда, когда они провинятся.

Папа работает прорабом на стройке. Он очень беспокойный и занятой человек. Папа строит новый город, а когда строят города, то работы всегда очень много. На работу отец уходит рано и возвращается домой поздно, когда Лена и Павлик уже спят. Зато в выходные дни он не разлучается с ними, но выходных почему-то очень мало.

— Наш Павлик любит в прятки играть, — рассказывает Лена. — Я вчера спряталась в шифоньер, так он целый час меня искал и не плакал…

Лена доедает борщ и отодвигает тарелку в сторону.

— Папа, можно я не буду второе?

— Опять капризы? Нужно обязательно съесть хоть одну котлетку.

— Я не хочу, я сыта.

— Сколько раз говорить, что нужно как, следует кушать? Мы же на Севере живем — организму требуется много калорий.

— Ты хочешь, чтобы я разжирела и стала, как тумбочка?

— От одной котлеты не разжиреешь, а наоборот — вырастешь.

— Папа, не угай Ену, — просит жалобно Павлик.

— Я рад бы ее не ругать, на она совсем меня не слушается.

Вновь звонит телефон. В прихожую теперь бежит Лена. Она снимает трубку и, подражая голосу взрослых, отвечает:

— Квартира Соловьевых. Это ты, Кира?!

Лена некоторое время молчит, внимательно слушает, что ей говорят, потом спрашивает у отца:

— Папа, Кира говорит, что в магазине продают мороженое. Можно мы с ней сбегаем и купим?

— Леночка, я сейчас ухожу. Меня люди ждут… потом мороженое в такой холод?!

Лена тяжело вздыхает и поясняет в трубку:

— Мне с Павликом сидеть, и потом папа говорит, что очень холодно.

Лена кладет трубку, возвращается на кухню, начинает убирать со стола.

К котлете она так и не притрагивается, и папа забывает заставить дочь съесть ее. Лена вспоминает, как месяц назад папа пришел с работы с большущим кульком.

— Неси быстрее в холодильник, а то растает, — сказал он, передавая кулек маме.

В кульке было мороженое. На Чукотке его продают килограммами. Папа взял тогда целых пять килограмм. Они держали мороженое в кастрюле в холодильнике и ели его очень долго.

— Вот бы и теперь много взять, как тогда, — говорит Лена. — Помнишь, папа?

— Позвони маме, может, она найдет время и зайдет в магазин.

Лена вытирает влажной тряпочкой стол, потом сухой и тогда только идет к телефону. Снимает трубку, набирает номер.

— Соловьеву можно? — спрашивает она робко. — Это ты, мама? Я тебя не узнала. Папа укладывает Павлика спать и скоро пойдет на работу. Ему уже по телефону звонили. В магазине мороженое продают. Мне Кира звонила и говорила.

Мама что-то поясняет Лене. Девочка хмурится и начинает притворно хныкать, потом кладет трубку, лицо ее становится печальным.

Папа выходит на цыпочках из детской комнаты.

— Павлик уснул, — говорит он и замечает, что Лена расстроена. — Что мама сказала?

— Она не может пойти, у нее много клиентов.

Мама Лены работает на почте: принимает телеграммы, ценные письма, переводы.

— Не отчаивайся, — папа гладит Лену по голове. — Мы что-нибудь придумаем.

Он достает из шкафа, где висит рабочая одежда, свою шубу, шапку, шарф и начинает одеваться.

— Папа, можно, когда проснется Павлик, мы сделаем шалаш?

— Какой шалаш?

— Обыкновенный, из ватного одеяла: два стула и на них ватное одеяло. Будем с Павликом в нем играть.

— Лена, ты уж взрослая девочка, и Павлик взрослый, придумайте другую игру. Учи его писать буквы, цифры. Ему ведь скоро в школу.

— Ему только два с половиной годика. Он уже знает буквы А, Б, О…

— Хорошо! Научи считать, в шахматы играть. Ты же умеешь.

Папа целует Лену и уходит. Он спешит, он всегда занят.

Лена подходит к окну и смотрит, как папа, выскочив из подъезда, торопливо семенит по дороге. В черной шубе и лохматой собачьей шапке он кажется большим и толстым. На самом деле он худенький.

Солнце почти скрылось за горизонтом. Только маленький краешек выглядывает из-за сопки. Легкая синева лежит над снегами.

Дом, где живет Лена, стоит на возвышенности, в окно виден почти весь город. Дым вьется из труб многих домов. И дома, засыпанные снегом, напоминают пароходы, зарывшиеся в белую пену штормовых волн.

Из окна видны горы. Они далеко-далеко, там, где смыкается земля с небом. Горы белыми вершинами упираются в розовое от зари небо.

Лена долго смотрит в окно. С детства знакома ей эта картина: узкие улицы в сугробах, дома в снегу, дымящие трубы кочегарок, белые горы, синее небо. Ей даже кажется, что это все нарисовано.

Наконец Лена вспоминает, что нужно делать уроки. Она зябко ведет плечами, отходит от окна, берет портфель и садится за свой стол.

По арифметике заданы примеры, а по русскому языку нужно переписать упражнение. Лена решила вначале заняться примерами. Арифметику она больше любила, чем грамматику. По арифметике у нее были в основном пятерки, редко четверки, а по русскому языку — четверки и даже тройки.

Примеры Лена решила быстро, правда, написала цифры не очень красиво — спешила. По русскому Лена тоже выполнила задание быстро. Некоторые буквы получились слишком «пузатые» и наклонились они больше, чем нужно, но Лене понравилось, как она написала.

В комнате становится темно, Лена зажигает свет. Тихо. Павлик спит. Лене грустно. Она начинает тосковать о маме и папе. Слезы наворачиваются на глазах. Лена берет книжку, но не может ее читать — слезы мешают. Девочка опять подходит к окну, но в него, кроме ее собственного отражения, ничего не видно — мешает свет. Лена приставляет ладони к холодному, влажному стеклу, прижимает к ладоням лицо и смотрит.

На улице густо-синие сумерки истыканы многочисленными огнями. Горят окна, фонари на улице, красные лампочки на высокой телевизионной вышке и редкие звезды на небе. Луны еще нет, но она скоро появится.

Горы еле-еле угадываются вдалеке, они уж чужие, страшно смотреть в их сторону. Кто там живет, в этих далеких горах? И что думают звери, когда глядят на огни Лениного дома?