Ракитин между тем подошел к майору.
Как всегда, подумал Кирилл. Как всегда натура внесла свои коррективы в заранее утвержденный план операции. Натура, она вообще равнодушна к нашим планам.
Интересно, что могло случиться? Ошибки на карте? Неточные данные о подходах? Сомнительно. За последние полгода наша разведка вытоптала подходы к Шайтановой долине вдоль и поперек. Уж тут-то для нас сюрпризов быть не должно. Дальше - возможно, но здесь... сомнительно.
А тогда - что? Поступила новая информация от колонны основных сил? Вряд ли. С того момента как вертушки высадили их на том конце ущелья Леонов не выходил на связь. Принципиально. Скрытность была залогом успеха операции.
Может быть сами что-нибудь обнаружили? А когда? Они с капитаном всё время шли в авангарде. Мимо них-то ничего не проскользнуло бы. Ну, по крайней мере, мимо Ракитина точно не проскользнуло бы...
Нет, тут что-то другое. Туман? Возможно. Метеоусловия - не последний фактор на войне. А уж в разведке боем - и подавно. При нанесении молниеносного прорывного удара по вражеской позиции, скрытный подход к ней - половина дела. При этом туман, или плотная горная облачность могут сыграть как за одну, так и за другую сторону. Хотя нападающей стороне они больше на руку. Теоретически.
Кирилл покрутил головой, пытаясь сориентироваться: откуда покажется солнце. Если, конечно, оно вообще сегодня покажется.
Леонов тем временем закончил "летучку" и Ракитин направился к своему напарнику. Кирилл усмехнулся, заметив как он напоследок похлопал Стаса по плечу.
Кто бы мог подумать...
*
...К осени, как следует натаскав своих подопечных в подводящих упражнениях, капитан перешел-таки к активным стрелковым тренировкам.
Тренировались через день, чтобы у солдат не возникало "затренированности", состояния, грозящего вылиться в отвращение к стрельбе как таковой. Свободное время, по-прежнему, оставаясь свободным лишь условно, было плотно распределено между отработкой нарядов, возней с оружием и работой в составе роты, от которой их, естественно, никто не освобождал.
Работали в основном на полигоне. Рощи и перелески чередовались там с опушками и лугами. Последние, в зависимости от степени пересеченности, были приспособлены под стрельбища или десантные площадки.
Впрочем, выброски производились редко. Большую часть времени подразделения дивизии просто вытаптывали полигон бесконечными марш-бросками как налегке, так и в полной выкладке. Помимо этого разведчики, снайперы, сапёры и прочие "узкие специалисты" занимались здесь же по собственным программам.
В первую очередь это касалось подопечных Ракитина. Капитан занимал должность заместителя командира второго батальона. А кроме того ведал подготовкой снайперов для всего полка, являясь непререкаемым авторитетом в этой области. Как говорили - еще со времен Афганистана.
Помимо Кирилла со Стасом, он инструктировал и других новобранцев, а также молодых офицеров, недавно прибывших в часть. И все же основное внимание он уделял именно Ларионову с Никифоровым. Остальным курсантам Ракитин ставил главным образом стрельбу, а со своими занимался "от и до".
Кроме техники стрельбы, это "от и до" включало еще и активные полевые тренировки. Условия их, стараниями капитана, приближались к реальным боевым.
Ракитин без устали твердил, что снайпер это - не просто меткий стрелок, а по сути - ниндзя, идеальный воин, для которого нет ничего невозможного на поле боя.
-Снайпер обязан не только уничтожать живую силу противника, но и меткой стрельбой парализовать текущую боевую работу врага. - цитировал он старинный, времен Великой Отечественной, документ. - Для этого уничтожь его офицеров; устрой ежечасную охоту на его разведчиков, наблюдателей, связистов, артиллерийских корректировщиков; разбей их наблюдательные приборы; ослепи противника; отучи его ходить в полный рост; заставь его ползать; не давай ему высунуться; посей панику среди нижних чинов. Конечная цель снайпера - страх. Появляйся там, где тебя не ждут. Запомни: противник должен бояться!
-Снайпер - это охотник. Охотник обязан быть невидимым. Неуязвимость снайпера деморализует противника. Твой метод - скрытность. Твой рабочий инструмент - терпение. Снайпер должен бестрепетно переносить голод, холод, боль, неподвижность. Только это позволит тебе уничтожить противника везде, даже в глубине его обороны. Противник - зверь. Выследи его и вымани под выстрел. Враг коварен - будь хитрее его. Он вынослив - будь упорнее его. Твоя профессия - это искусство. Ты можешь то, чего не могут другие.
Звучало все это безусловно прекрасно. Но на деле овладение высоким снайперским искусством было сопряжено с колоссальным трудом, от которого буквально плавились мозги, а всё тело ныло и болело не переставая день и ночь. Бестрепетно переносить голод, холод, боль и неподвижность было легко лишь теоретически. Когда же тебе на практике нужно было проползти пару километров по глубокой колее, прокопанной колесами грузовиков и залитой дождевой водой, или часа три пролежать не шелохнувшись на открытой позиции, то утверждение капитана, что снайпер всегда перетерпит, перележит, перехитрит любого противника, всегда сможет скрытно подобраться к любой цели и выбрать лучший момент для ее уничтожения обретало довольно-таки мрачный смысл. Хитрость - наука исключительно утомительная.
Кирилл думал об этом постоянно. И когда выдвигался глухой ночью по оврагам и буеракам полигона на позицию. А делать это приходилось постоянно, ибо Ракитин обожал ночные занятия. И когда маскировался, в полной темноте сооружая для себя маленький продольный окопчик, напоминавший неглубокую могилку. Сходство с могилой еще больше усугублялось тем, что закончив сие сооружение и вконец обессилев, хотелось рухнуть туда и сдохнуть на веки вечные. И когда после полдня валялся в этом окопе в обнимку с винтовкой, накрывшись камуфляжем, боясь пошевелиться, и наблюдал за окружающей обстановкой, скрупулезно вылавливая минимальные изменения в ней.
И, естественно, потом, когда выслушивал от капитана бесчисленные замечания и заверения, что в реальной боевой обстановке такого бестолкового снайпера сто раз обнаружили и уничтожили бы...
В дополнение ко всему этому у Ракитина была страстная, просто патологическая любовь к непогоде. Если на дворе стоял погожий денек, можно было смело рассчитывать на увольнительную. Разумеется, при наличии отсутствия противодействия со стороны старшины Жоры. Это, в общем-то, было неплохо. Однако совсем скоро Кирилл со Стасом осознали, что за все хорошее нужно платить. И довольно быстро привыкли к тому, что как только на горизонте начинали собираться тучи и доносилось глухое ворчание грома, капитан, невзирая на время суток, гнал их на полигон.
По его мнению ничто так не способствовало формированию настоящего снайперского характера как противоборство со стихией - мощным, по сути непобедимым противником. Действительно, что могло закалить лучше, чем форсированный марш под проливным дождем или выдвижение на огневую позицию под "прикрытием" грозовых раскатов? Когда низкое, темное небо прямо над головой рвалось на части пронзительными вспышками молний, а удары грома оглушали не хуже артиллерийской канонады. Когда ливень стоял стеной со всех сторон, а тебе нужно было не только промчаться сквозь него несколько километров, но и четко выйти на заранее обозначенную позицию. Когда уже хотелось взвыть от чудовищной усталости, а капитан, и не думая снижать нагрузку, лишь подбадривал: "Не робейте, пацаны! Вот зима настанет тогда потренируемся по-настоящему!"
Пацанов в данной ситуации утешало лишь то, что перспектива дожить до зимы выглядела маловероятной.
Целесообразность подобного самоистязания капитан объяснял тем, что непогода не просто служит прекрасной естественной маскировкой, но и снижает бдительность противника на психологическом уровне. Поэтому никогда нельзя пренебрегать возможностью выдвинуться к вражеским позициям под прикрытием дождя, тумана, снега, града, грозы или любого другого природного недовольства.
