Далее текст Жития становится еще более насыщенным библейскими реминисценциями. «Александръже, слышав словеса сии, разгореся сердцемъ, и вниде в церковь святыя Софиа, и, пад на колену пред олътаремъ, нача молитися со слезами: “Боже хвальный, праведный, Боже великый. Крепкый, Боже превечный, основавый небо и землю и положивы пределы языкомъ, повеле житии не преступающее в чюжую часть”. Въсприимъ же пророческую песнь, рече: “Суди, Господи, обидящимъ мя и возбрани борющимися со мною, прими оружие и щить, стани в в помощь мне”».
Здесь необходимо выделить ряд очень важных моментов. «Молитвы св. князя Александра имеют известные соответствия в молитвах константинопольского Евхология в день брани и нападения. Характерна цитата из 34-го псалма: “Суди, Господи, обидящих меня, побори борющия мя, прими оружие и щит и восстании на помощь мне”. Этот псалом стихословился в Византии во время военной опасности. Однако он, определенным образом, связан со Страстями Господними, и он играл особую роль в мировоззрении и жизни князя Александра. “И, скончавъ молитву, въставъ, поклонися архиепископу. Епископъ же бе тогда Спиридонъ, благослови его и отпусти. Он же, изшед ис церкви, утерь слезы, нача крепити дружину свою, глаголя: “Сии въ оружии, а си на кнехъ, мы же во имя Господа Бога нашего призовемъ, тии спяти бяша и падоша, мы же стахомъ и прости быхомъ”. Сии рек, поиде на нихъ в мале дружине, не съждався съ многою силою своею, но уповая на Святую Троицу”».
Слова «Не в силе Богъ, но в правде» являются личным афоризмом Александра Ярославича, однако и они имею параллели в Священном Писании. В Притчах Соломоновых сказано: «Правда избавляет от смерти» (Притч. 20:17). В цитате из 143-го псалма Давидова мы читаем: «Не в силе конских восхотеть, не в лыстехъ мужеских благоволить… благоволить Господь въ боящихся его и во уповающиъ на милость его». Интересна для нашего исследования и цитата из 19-го псалма в данном контексте Жития: «Сии въ оружии, а си на конехъ, мы же во имя Господа Бога нашего призовемъ, тии спяти быша и падоша, мы же стахомъ и прости быхомъ». Здесь важно привести важное замечание уже цитировавшегося нами выше В.В. Василика. Он обращает наше внимание на то, что данный предначинательный псалом утрени не просто подчеркивает благочестие князя Александра в тексте Жития, но несет гораздо более серьезную символико-семантическую нагрузку. Стоит вспомнить окончание этого псалма: «Господи, спаси царя и услыши ны, в онь же аще день призвоем тя». Это так называемый ктиторский псалом. Он читался в Константинополе в присутствии царя и знаменовал спасение и сохранение священного царства ромеев, которое держалось не только военной или иной силой, сколько верой и молитвой. Этот образец сознательно заимствуется русским книжником. По мысли автора Жития, Святая Русь есть законная наследница Священного Ромейского царства. В лице шведов русские сталкиваются с безбожным римским королевством, и судьбу битвы решает не многочисленность войск, но личное благочестие князя, его вера и мужество и Божие благословение на его дружину. Данный отрывок Жития красноречиво свидетельствует, что идея «переноса священной империи из царства греков на Русь» не была новшеством в Московской Руси, но имела глубокие корни в веке XIII, во времена святого Александра, храброго Даниила и даже ранее, во времена Романа Мстиславича, имея своим символическим началом фигуру Владимира Мономаха. Интересно обратить внимание и на явление святых Бориса и Глеба старосте Пелгусию перед Невской битвой со шведами.
«В их явлении есть… один смысл: 15 июля, день Невской битвы — память святого равноапостольного великого князя Владимира. Ряд ученых считают, что местная киевская память благодаря победе святого благоверного великого князя Александра Невского становится общерусской. Через своих детей Бориса и Глеба святой равноапостольный великий князь Владимир, некогда отвергший латинских миссионеров, передает свое благословение князю Александру, сохраняющему его наследие. Здесь также проявляется особая тема апостольства святого князя Александра…»
В.В. Василик делает и еще одно ценное наблюдение: «Обратим внимание и на то, что святой князь Александр нападает на шведов в шестой час — время литургии, время распятия Господа. Интересно и то, что восстанавливаемой дружинной терминологии мы практически не найдем, кроме выражения “положить печать”. Следовательно, можно предположить иной источник для этого выражения, которым мог стать рассказ Книги Бытия о постановке Богом печати на чело Каина, “чтобы, встретившись с ним, никто не убил его”. Если наша гипотеза верна, то рассказ получает дополнительный смысл: король являет собой образ первого братоубийцы Каина, не убитого, но заклейменного проклятием, а шведы в известном смысле становятся каинитами — искусными, активными, агрессивными, хищными». Как видим, автор дает еще одно прочтение, кроме уже приведенного нами выше, в истории нанесения «печати на чело», которым Александра отметил Биргера. Но вернемся к исследованиям В.В. Василика.
Сама эта догадка об уподоблении Биргера Каину не лишена основания, но более плодотворной является мысль автора об «апостольском подвиге» князя Александра. Текст Жития на этом не останавливается. Шведский полководец уподобляется нечестивому царю библейского повествования Сеннахериму, полководец которого Рабсак поносил Господа Израиля: «Так скажите Езекии, царю Иудейскому: пусть не обманывает тебя Бог твой, на Которого ты уповаешь, думая: не будет отдан Иерусалим в руки царя Ассирийского. Вот, ты слышал, что сделали цари Ассирийские со всеми землями, положив на них заклятие; ты ли уцелеешь? Боги народов, которых разорили отцы мои, спасли ли их, спасли ли Гозан и Харан, и Рецеф, и сынов Едена, что в Фалассаре?» (Ис. 37: 10–12). Господь обещает праведному царю иудейскому Езекии: «Я буду охранять город сей, чтобы спасти его ради Себя и ради Давида, раба моего». И обещание Господа в точности исполняется: «И вышел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч человек. И встали поутру, и вот, все тела мертвые» (Ис. 37: 35–36). Точно такое же чудо мы находим в житийном описании Невской битвы: шведские воины были поражены ангелами даже там, куда не могли зайти воины князя Александра. И у нас нет никаких свидетельств о действии там «партизанского» отряда русичей. В Житии мы находим ярчайший пример того, что русские люди того времени совершенно сознательно, а не только в качестве некоей дани чужой и заимствованной литературной агиографической традиции отождествляют себя с «Новым Израилем». Святой князь Александр уподобляется праведному царю Езекии. Шведы же уподоблены безбожным ассирийцам.
Саму битву автор Жития рассматривает как Суд Божий. Но даже не это должно здесь привлечь наше внимание. Точно так же рассматривает эту битву и князь Александр. Может быть, здесь и нет ничего удивительного. Так же рассматривали битвы и другие полководцы Средневековья христианской ойкумены. Но здесь важен иной мотив. Автор Жития приводит следующие проникновенные слова князя: «Князь же Александръ воздевъ руце на небо и рече: “Суди, ми Боже, и разсуди прю мою от языка непреподобна, и пмози ми, Господи, яко же древле Моисию на Амалика и прадеду нашему Ярославу на окааннаго Святополка”. Здесь мы видим использование того же 34-го псалма с его идеей Божиего суда. Шведских крестоносцев князь уподобляет братоубийце Святополку. Но главное, здесь присутствует образ, взятый из Исхода. Князь осознает себя защитником Закона Божиего и Правды Господней, а крестоносцев уподобляет нечестивым язычникам — амаликитянам. Автор Жития говорит о невидимой ангельской помощи воистине благоверного князя. Библейский архетип этой помощи вполне прозрачен. Это та поддержка, которую Господь оказал Моисею в его сражении с Амаликом и Иисусу Навину при взятии Иерихона. Но здесь мы встречаем необычный для агиографической литературы прием. Автор свидетельствует об этом как о реальном чуде со слов очевидца: «Се же слышах от самовидца, иже рече ми, яко видехъ полкъ Божий на воздусе, пришедши на помощь Александрови. И тако победи япомощию Божиею, и даша плеща своя, и сечахуть я, гонящее, аки по иаеру, и не бе камо утещи. Зде же прослави Богъ Александра пред всеми полкы, яко же Исуса Наввина у Ерехона. А иже рече, имемъ Александра руками, сего дасть ему Боль в руце его». Историк В.В. Василик верно замечает: «Не случайно св. князь Александр столь любил 34-й псалом, поскольку в нем содержатся следующие важные слова: “Да будет тьма окресть их ихъ и Ангелъ Господень прогоняй их” (Пс. 34: 8). Его молитва была услышана самым непосредственным образом: Божьи Ангелы секли т.н. «Божиих слуг». Некоторым образом, Ледовое побоище прообразовало последнюю битву Слова Божия и ангельских сил с воинством антихриста».
