Если не царевна, то кто? Рассуждая о возможных матримониальных притязаниях ростово-суздальского князя, не стоит забывать, что бабкой Юрия Владимировича по отцовской линии была дочь византийского императора Константина Мономаха, по причине чего Юрьев отец и получил свое знаменитое прозвище. Дату кончины Владимира Мономаха и предполагаемую дату второй женитьбы Юрия Долгорукого разделяет лишь несколько лет. За это время при дворе басилевса Иоанна II Комнина (с чьим отцом Алексеем Владимир Всеволодович воевал за города на Дунае, а с ним, Иоанном, замирился и породнился) не могла развеяться память о подлинно великом князе земли Русской, не могли прерваться царьградские связи семьи Владимира, и новой супругой овдовевшего его сына должна была стать если не родственница, то хотя бы свойственница императора или иная знатная особа из его окружения».
Как бы там ни было, но фигуры двуглавого орла на фресках подчеркивали именно родство с императорским двором и не были исключительно декоративным узором, некритично воспринятым нашими предками, передававшими рисунок византийской ткани, и не могли быть пустой претензией, не подкрепленной действительным фактами, позволявшими рассматривать владимирских князей законными наследниками, в том числе и славного рода Мономаха. В ряде источников прямо декларируется равенство суздальского «самовластца» (Андрея Боголюбского. — Авт.) с византийским императором. Так, созданное при участии князя «Сказание о победе 1164 года над волжскими болгарами и празднике Спаса» открывается знаменательным посвящением: «Благочестивому и верному царю нашему князю Андрею оуставившоу сие праздновати со царем Маноуилом…» Вернемся в Галицкую Русь, не забывая об удивительных параллелях, которые здесь мы видим воплощенными в имперскую символику двух ветвей Мономахова дома.
В дальнейшем изображение коронованного двуглавого орла использовалось как территориальная эмблема Перемышльской земли, в период с XV по XVIII век. «Так, по сведениям Яна Длугоша (1415–1480), на знамени участвовавшего в Грюнвальдской битве 15 июля 1410 г. полка Перемышльской земли был изображен желтый двуглавый орел на лазурном поле. В перечне полков польских, литовских и русских земель, участвующих в битве, перемышльский полк (хоругвь) значится на четырнадцатом месте после полка Галицкой земли».
За землями, некогда входивших в состав Галицко-Волынского княжества Даниила Галицкого, на века закрепился герб с двуглавым орлом, что говорит об определенной традиции его использования и далеко не случайном характере появления на столпе при граде Холме. «На одной из миниатюр первого печатного издания хроники Рихенталя можно видеть… герб безымянного “короля Галиции”, к которому относится сообщение о том, что для участия в соборе прибыло: от светлейшего высокородного князя и короля Галиции полномочное великое посольство. Герб “короля Галиции” представлен в виде увенчанного короной щита с продольными голубыми полосами на белом фоне. Этот же герб изображен на миниатюре Констанцской рукописи хроники Рихенталя, составленной в 1460-х гг. и принадлежащей Росгартенскому музею в Констанце. Однако в более ранних рукописях хроники Констанцского собора упоминание о “короле Галиции”, как и изображение его герба, отсутствует. К таким рукописям, отражающим первую редакцию хроники, относится прежде всего Олендорфский кодекс из библиотеки графа Густава из Кенигсегг, составленный в 1438–1450 гг. В этой рукописи, как уже отмечалось, упоминается только безымянный князь Червонной Руси и помещается его герб в виде поделенного надвое черно-белого щита с тремя крестами в верхней половине и двуглавым орлом — в нижней».
Изображение двуглавого орла известно и в территориальной символике Волыни. Он был изображен на печати Луцкого повета Волынского воеводства Речи Посполитой в XVI веке. Это все ярко свидетельствует о том, что двуглавый орел был гербом объединенного Галицко-Волынского княжества. «Примечательно, что украинские хронисты середины XVII века не сомневались в том, что в правление Даниила Галицкого орел уже был гербом галицко-волынских князей. В “Хронике” игумена киевского Михайловского Златоверхого монастыря Феодосия Софоновича (? — 1676) находим взятое из Галицко-Волынской летописи описание знамения, предшествовавшего Ярославской битве, — появление в небе нескольких орлов, — сопровождаемое выразительным комментарием хрониста: который знак… князи за добрый собе почитаючи, бо ихъ гербъ орелъ».
Нет сомнений в том, что эмблема двуглавого орла как атрибут верховной власти попал в Сербию, Болгарию и на Русь непосредственно из Византии. И несмотря на то что многие ученые знатоки геральдики отрицают наличие двуглавого орла в Византии в качестве официальной гербовой символики императорской власти, но уже сам факт того, что двуглавый орел именно в таком разрезе рассматривался в странах Византийского культурного круга, а во время Крестовых походов в этом же ключе рассматривался и на Западе, говорит о том, что в империи этому эмблематическому изображению придавали особое символическое значение. Принимая себе этот символ, страны Европы зримым образом, через присвоения высшего символа, высказывали претензии на имперское наследство.
Собственно, изображения двуглавого орла в том или ином виде известны в Римской империи со времен Константина Великого. В эпоху династии Комнинов, начиная с XI столетия, широкое распространение получают церемониальные наряды, украшенные двуглавым орлом. С конца XII века двуглавых орлов стали помещать на своих одеждах высшие чиновники императорского двора. В эпоху Палеологов, с конца XIII столетия, изображения двуглавого орла появляются на печатях и монетах императоров и начинают исполнять функции символов верховной императорской власти. Наиболее ранние изображения двуглавого орла на документе Византии мы встречаем на золотой булле императора Андроника II Палеолога (1282–1380), датируемой 1293 г. Но золотого двуглавого орла носили на своих одеждах представители рода Палеологов и в более раннее время. Изображение золотого двуглавого орла в красном поле становится не только символом династии Палеологов, но и Византии в целом. Именно в их время двуглавый орел получает геральдическое значение в общепринятом смысле, что вовсе не значит, что до этого времени он не был символом империи. «К примеру, популярный итальянский писатель эпохи раннего Возрождения Джованни Виллани (? — 1348) в главе “О происхождении римских императорских знамен” своей истории Флоренции писал: “У великого Помпея была хоругвь с серебряным орлом на голубом поле, а у Юлия Цезаря — с золотым орлом на алом поле… Константин и за ним другие греческие императоры вернулись к гербу Юлия Цезаря, т.е. к золотому орлу на алом поле, но двуглавому”».
По крайней мере, одноглавый орел Ветхого Рима также использовался в Византии как символ верховной власти. На монетах двуглавый орел появляется уже в конце XIII века. В собрании Эрмитажа хранится медная трахея с изображением двуглавого орла времен императора Андроника II Палеолога. Золотой двуглавый орел с тех пор стал красоваться и на червленом знамени императора. Итальянское искусство XV века дает нам многочисленный материал, по которому мы можем судить, что император Иоанн VIII прибыл в Италию для участия в Ферраро-Флорентийском соборе и его судно украшало такое же знамя. «…Изображения орла в геральдическом положении были известны в Галиче и в некоторых других городах Галицкой земли еще во второй половине XII века».
Необходимо только отметить, что эти орлы были одноглавыми. Сказанное справедливо и для других земель Киевской Руси. Византийский след в истории символов преемственности власти галицких князей непосредственно от императоров не ограничивается только геральдической фигурой двуглавого орла. Мы не случайно подчеркиваем именно непосредственное влияние императоров на властные структуры Галицкого княжества. По мнению новейших исследователей, опальный родственник византийского императора Мануила I Андроник Комнин, который и сам в дальнейшем стал византийским императором, некоторое время скрывался в Галиче при дворе князя Ярослава Осмомысла. Высказывается предположение, что с пребыванием Андроника в Галицкой земле в период между 1164–1165 гг. следует признать подъем, а возможно, и основание древнерусского города Василева на Днестре, название которого могло быть образовано от греческого наименования императора — басилевс. Пребывание царевича, вероятно, отразилось и на облике столицы княжества. Знаменитая ротонда-квадрифолий в окрестностях древнего Галича, именуемая в специальной литературе «Полигон», была построена в византийском стиле, а полы ее были вымощены плитками с геральдическими изображениями орлов и грифонов и изготовлены в тех же матрицах, что и найденные плитки в Василеве на Днестре. Здесь важно отметить, что указанные геральдические символы начинают активно использоваться в церковных декорах именно со времен Комнинов. Примером тому является знаменитая церковь Богородицы Паммакаристос в Константинополе, где данные геральдические фигуры можно видеть и сейчас. Но византийское влияние и идеи наследия имперской власти нашли себе воплощение не только в геральдике и архитектуре. Как мы уже говорили выше, с конца XII века двуглавых орлов стали помещать на своих одеждах высшие чиновники византийского двора. В XIII–XIV веках изображение орлов стало обязательным атрибутом парадного облачения византийских сановников высших рангов. Согласно трактату середины XIV века Псевдо-Кодина «О порядке титулов и должностей Двора и Церкви», трактата, который доносит до нас устоявшуюся традицию, в качестве отличия для лица в ранге деспота полагалось ношение желтых двуглавых орлов на пурпурно-белой обуви и конском седле, красных орлов — на белой попоне и походном шатре; для лиц в ранге севастократора — золотых орлов в красных кругах на голубой обуви, красных орлов на голубой попоне и красных орлов в голубых кругах на белом шатре. Необходимо отметить, что перед нами фактически та же цветовая символика, которая станет национальными цветами для русского трехцветного флага при царе Алексее Михайловиче, что вряд ли случайно, учитывая грекофильство второго царя из рода Романовых. Среди пожалований высшими имперскими титулами нередкими были случаи возведения в ранг деспота или севастократора правителей или их наследников соседних с Византийской империей государств, вступавших в браки с членами императорской семьи. «Распространение в сопредельных с Византией государствах императорской символики и прежде всего изображений двуглавого орла в результате династических браков и пожалований высших придворных титулов нашло яркое отражение в памятниках искусства балканских стран XIII–XIV вв. Наибольшее число примеров такого рода дает фресковая живопись сербских средневековых храмов. Третьим десятилетием Х1П в. датируются древнейшие фресковые росписи, сохранившиеся в храмах знаменитых монастырей Студеница и Милешева. Среди монастырских настенных росписей часто встречаются портретные изображения первого сербского короля Стефана Первовенчанного (1196–1228, король с 1217), женатого в свое время на византийской принцессе и носившего титул севастократора… Во времена короля Стефана Душана Неманича (1331–1355), в результате ряда успешных войн с Византией подчинившего своей власти Македонию, Эпир, Фессалию и часть Фракии и принявшего в 1346 г. титул “Царя Сербов и Греков”, двуглавый орел, вероятно, приобретает значение геральдического символа Неманичей и всей Сербии. Об этом можно судить по изображению на карте Ангелино Дульцерта (Ангелино де Далорто), где показано королевство Душана со столицей в Скопье, над которым помещен золотой флаг с красным двуглавым орлом. Изображение двуглавого золотого орла на красном поле в качестве герба Сербии можно видеть в немецких гербовниках XV в. — Ульриха фон Рихенталя и Конрада Грюненберга. Появление на одеждах Стефана Первовенчанного и его наследников византийских орлов, несомненно, было связано с женитьбой Стефана на византийской принцессе и его высоким положением в чиновной иерархии империи… Не вызывает сомнений, что изображение двуглавых орлов как символов светской власти получило распространение и на одеждах болгарских правителей. Об этом свидетельствует фресковая роспись трапезной Великой лавры в Тырнове (портрет неизвестного лица), а также портреты болгарского царя Ивана Александровича Шишмановича с женой и двумя сыновьями и с зятем Константином Манассесом, помещенный в изготовленном для царя Тетраевангелии (1356), ныне хранящемся в собрании Британского музея. Царь Иван Александр изображен здесь подобно византийскому басилевсу стоящим на красном суппедионе, украшенном двуглавыми орлами, а на одеждах его зятя Константина видны изображения двуглавых орлов».
