В этом пассаже вселенская глупость соперничает с вселенской мерзостью. Здесь ложь в каждом слове. При таком полете злой фантазии можно было бы поставить Александра прямо во главе татарских орд, пришедших на Русь. Дело в том, что никто в Орде не спрашивал мнения русских князей по поводу установления «лютого ига» или его отмены. Русь была завоевана. Это — факт. Сил сражаться дальше со всей несметной по человеческим ресурсам Азией не было. А что касается взаимоотношений братьев, то совершенно определенно можно сказать, что действия Андрея Ярославича вполне могли бы стоить его брату Александру головы в Орде. И именно под таким ракурсом и надо рассматривать их взаимоотношения в тот период.
«На самом деле навет Александра на брата далеко не доказан, о чем писалось выше, а его жестокость была жестокостью правителя того времени, когда непокорных увечили и казнили. Князь жестоко наказал советников своего сына Василия, княжившего тогда в Новгороде: “Овому носа урезаша, а иному очи выимаша”, хотя обошелся без описанного Афанасьевым сажания на кол. Причиной кары было убийство новгородцами посадника Михалки, ставленника Александра Невского, и их отказ выплачивать дань татарам. Покарав немногих, князь избежал разгрома Новгорода татарами и предотвратил гибель десятков тысяч людей. Иными словами, он предпочитал платить дань гривнами, а не жизнями».
Можно, только с очень большими оговорками, согласиться с критиками Александра Невского в том, что его битвы не относились к числу самых крупных сражений того времени по числу участников. Но никак нельзя считать их не имевшими никакого значения. Безусловно, и сражения, и победы Александра были исключительно важными для исторического бытия Руси. Действительно, на фоне битвы при Лигнице, произошедшей в 1241 г., в результате победы в которой монголы, для статистики, отрезали у всех убитых правое ухо и набили такими трофеями девять мешков, битвы на северо-западе Руси не были столь кровопролитными. В битвах, которые провел Александр, противник терял сотни людей, иногда до тысячи, например литовцы, но не несколько тысяч за одну битву, как это имело место при трагедии европейского воинства на Лигнице. Но всегда важно иметь в виду: кто с кем и в каких условиях сражался, а также какие последствия от победы или поражения несла битва противников. Важно помнить, что битвы на Неве и на льду Чудского озера случились сразу же после опустошительного и гибельного для страны монгольского нашествия. Католическая церковь, верно рассчитав момент, когда у русских вообще не должно было остаться ни физических, ни моральных сил к военному сопротивлению, решила раз и навсегда подчинить себе те земли, которые не попали на тот момент под прямое владычество монголов. Еще раз вспомним, что папа Григорий IX обратился к шведскому архиепископу с призывом организовать крестовый поход в Финляндию против финского племени тавастов и их соседей. В 1238 г. папский легат организовал встречу датского короля и магистра Тевтонского ордена. Сторонами были достигнуты принципиальные договоренности о совместных действиях в землях эстов. Результатом этого сговора явилось то, что датские силы приняли участие в войне против Православной Руси.
«В результате дипломатической активности папских посланцев шведы и немцы с датчанами в 1240 г. согласованно нападают на новгородские и псковские земли. Шведы высаживаются в низовьях Невы, а ливонские и датские рыцари захватывают Изборск. Русские понимали связь этих событий с замыслами Рима. Не случайно в Житие Александра Невского шведы названы “римлянами” и отмечено, что их сопровождал епископ».
И действительно, нельзя не удивляться этому факту, который до сих пор не получил должной оценки у историков. Безусловно, с древнейших времен новгородцы знали шведов под их собственным именем, никогда не путая их с варягами или урманами-норвежцами. И тут, в житийном повествовании, составленном почти по горячим следам, шведов называют «римлянами», подчеркивая тот факт, что на Руси их агрессию именно и воспринимали как агрессию католического Запада. Эти факты нисколько не смущают современных фальсификаторов.
Что касается ордынской политики Александра Невского, то необходимо помнить, что после тяжелейшего татарского погрома эта политика дала Северо-Восточной Руси двадцатилетнюю передышку от набегов в период с 1251 по 1271 г. Победа на Чудском озере на десять лет обеспечила мир на ливонской границе с 1242 по 1253 г. Но главное его достижение в том, что ему «удалось сохранить единство Северо-Восточной и Северо-Западной Руси, что позволило избежать раскола этнического поля нарождающегося великорусского этноса».
Выбранный им путь умиротворения Орды и отпора католическому Западу создал предпосылки для возрождения Руси в виде единого Московского царства, наследовавшего Византии и ставшего Третьим Римом, а затем и Российской империей.
«Этот путь не означал выбор Азии и отказ от Европы, как преподносит его И.Н. Данилевский: “Пожалуй, именно в эти страшные для Руси десятилетия был сделан окончательный выбор между двумя социально-культурными моделями развития: между Востоком и Западом, между Азией и Европой”. Путь князя Александра означал сохранение православия как духовного стержня России».
Об этом почти сто лет назад писал Г.В. Вернадский: «Два подвига Александра Невского — подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке — имели единственную цель: сбережение православия как источника нравственной и политической силы русского народа».
Вероятно, именно в силу этой причины выбор Александра столь неприемлем для либеральной общественности в России. В сознании либерально мыслящих исследователей не умещается не только факт необходимости смирения перед силой Орды, но и нежелание князя поступаться верой ради призрачной помощи Запада. Борьба с «культами личностей» в России плавно переросла в борьбу со всем, что свято и дорого русскому сердцу. «Кроме выступлений и журнальных статей появились книги, где идет развенчание “культа личности” Александра. В 1990 г. М.М. Соколовский опубликовал книгу “Неверная память (Герои и антигерои России)”, где писал: “Позор русского исторического сознания, русской исторической памяти в том, что Александр Невский стал непререкаемым понятием национальной гордости, стал фетишем, стал знаменем не секты или партии, а того самого народа, чью историческую судьбу он жестоко исковеркал”».
В начале XXI века выходит целый ряд книг, в которых авторы, не приводя никаких новых аргументов, старательно повторяют все те же измышления, направленные против политики святого князя.
Следует упомянуть книги А. Бушкова и A.M. Буровского «Россия, которой не было — 2. Русская Атлантида» (2001), И.Н. Данилевского «Русские земли глазами современников и потомков» (2001), И.В. Карацубы, И.В. Курукина и Н.П. Соколова «Развилки родной истории» (2005), А.Д. Балабуха «Когда врут учебники истории. Прошлое, которого никогда не было» (2005), А.Н. Нестеренко «Кто победил в Ледовом побоище» (2006). «Общий знаменатель» всей этой беллетристики мы находим в работе уже неоднократно выше цитируемого исследователя и историка К. Резникова: «Книги эти различаются по полноте материала и профессионализму авторов, но у них есть общее — неприязнь к Александру Невскому и желание стереть из памяти россиян его доброе имя. Ну а как насчет новых книг, признающих положительную роль князя Александра? Мне известна лишь одна — А.А. Горский “Москва и Орда” (2000). На сегодняшний день князь проигрывает информационную войну. Кризисное состояние российского общества породило всплеск кризисных мифов и их борьбу с мифами утверждающими. Ниспровержение благоверного князя пытаются подать как объективную закономерность. И.Г. Яковенко считает, что выбор Александра Невского исчерпал себя: “На отрезке истории между XVI и XX веками выбор Восточной Руси оказался эффективнее. Украина и Белоруссия не смогли создать независимые государства. Москва одолела Литву, создала империю, а позднее объединила все остальные территории исторической Руси. Московская идеология притязала на окончательное решение о выборе XIII века. Эти претензии не оправдались. Выбор Боголюбского — Невского — Грозного — Петра I — Сталина изжил себя. Империя кончилась”. Последнее десятилетие XX в., когда Яковенко объявил о поражении исторического выбора Восточной Руси, богато на предсказания. Френсис Фукуяма обещал тогда конец мировой истории, победу западной идеи и движение к всеобщей гармонии по американскому образцу. Писал он это в 1989 г. Позже Фукуяма признал, что конца истории так и не случилось. Ошибся и Яковенко. Цивилизационный выбор России оказался удивительно устойчив. И это значит, что Россия выходит из кризиса. Конец же кризиса означает конец порожденных им мифов. Как это не раз случалось на Руси. Так что, скорее всего, будущие поколения сохранят благодарную память об Александре Невском».
