Говоря о преобразовательном символизме имен главных участников судьбоносных для Отечества исторических событий, интересно отметить, что участие в битве с немцами на льду Чудского озера князей Александра и Андрея прообразовало участие в Куликовской битве двух иноков Троицкого Сергиева монастыря с теми же именами: Александра Пересвета и Андрея Осляби. Этот удивительный символизм совпадения имен вряд ли случаен для православного сознания, учитывая покровительство христолюбивым воинам святых Александра-воина, в честь которого, скорее всего, был крещен Александр Ярославич, а также и Андрея Стратилата, в честь которого, с огромной долей вероятности, был назван князь Андрей Ярославич.
Вернемся к нашим исчислениям, которые ни в коем случае нельзя считать праздными, учитывая их ключевое значение в определении масштабов такого исторического события, каковым являлась «битва народов» на льду Чудского озера.
«Численность княжеских дружин в походах могла зависеть от самых разных обстоятельств и резко колебаться. Однако, поскольку военная организация княжеского войска находилась в руках тысяцкого, его численность в тенденции должна была приближаться к реальной тысяче воинов. Численность двух княжеских дружин, Александра и Андрея, вряд ли была меньше 2 тыс. человек. Если прибавить сюда некоторое количество новгородских и псковских ополченцев из числа более или менее профессиональных воинов, способных вынести тяготы дальнего похода, совокупная численность русского войска могла достигнуть трех тысяч человек». Определенный перевес сил у русских, который создался искусственно Александром во время сражения, может быть объяснен особенностью построения войска на берегу озера, построения, которое привело к частичному окружению противника. Для характеристики начального этапа сражения имеются только данные о том, что ударный отряд рыцарей был отсечен от массы ополченцев, большая часть которых принадлежала к отряду дерптского епископа, и окружен. Действительно, такой маневр требует определенного превосходства в силах, но говорить о подавляющем численном преимуществе русских эта информация нам права не дает. Но, кроме этого, мы можем предположить и такой вариант развития событий, что, не имея реального численного преимущества, русским воинам удалось связать наступающие массы рыцарей во фронтальном противостоянии у береговой полосы, в которую наступающие рыцари в итоге и уперлись. И в этот момент двумя фланговыми ударами конницы были опрокинуты ополченцы, часть из которых, вероятно, сразу начала беспорядочное отступление. Таким молниеносным маневром и переносом «центра тяжести» битвы с центра на фланги, группируя именно там основные силы, дружины Александра и Андрея могли достигнуть блестящей победы, не имея вовсе численного преимущества. Мы уже неоднократно отмечали, что, учитывая специфику средневекового менталитета, где цена победы коррелировалась с соблюдением определенных «рыцарских» правил, хитрость допускалась лишь при явном преимуществе противника в живой силе. Если обход рыцарей с флангов конницей Александра считать хитростью, то мы должны признать тот факт, что русских войск было меньше массы наступающих немцев и чуди, что в общем-то, повторимся, логично для наступающей стороны. Имея превосходство, тем более значительное, князь не стал бы дожидаться массированного удара немецкой конницы в центральный полк, что по определению вело к серьезным потерям обороняющейся стороны. Вообще, мысль о том, что новгородцы обладали значительным военным мобилизационным потенциалом, мысль ни на чем не основанная. Скорее наоборот, не имея такового, они постоянно были вынуждены обращаться за помощью к суздальским князьям, уповая на мощь их дружин.
Впрочем, отвлекаясь от сухих количественных подсчетов, мы обязаны судить о битвах по тем политическим предпосылкам, которые предшествовали битве и тем результатам, которые она принесла победившей стороне. Вне всякого сомнения, что рыцари на русском направлении сконцентрировали свои лучшие силы. Замысел похода в глубь новгородской территории по реке Желче тоже должен был обусловить значительный состав сил, задействованных в этой операции. Поражение на льду Чудского озера было столь значительным, что до 1268 г. серьезных стычек с немцами на пограничье не было. Вот главный итог блестящей победы Александра.
Как развивались события во время второй фазы сражения, когда немцы начали развивать успех, достигнутый в результате первого массированного удара конницы в центр русских войск, мы можем достаточно подробно реконструировать, используя отечественные и зарубежные источники. Как записано в Рифмованной хронике: «Немцы начали с ними бой. Русские имели много стрелков, которые мужественно приняли первый натиск, находясь перед дружиной князя. Видно было, как отряд братьев рыцарей одолел стрелков».
Как разворачивалось сражение дальше и каков был переломный момент в битве, известно из той же Рифмованной хроники: «Там был слышен звон мечей и видно было, как рассекались шлемы. С обеих сторон убитые падали на землю. Те, кто находился в войске братьев рыцарей, были окружены. Братья рыцари достаточно упорно оборонялись, но их там одолели».
Из отечественных источников мы можем почерпнуть следующую информацию: «И наехаша на полк немци и чудь, — сообщает нам дальше русская летопись, — и прошибошася свиньею сквозе полк». Это был успех, одержанный рыцарями в начале битвы. «Было видно, — читаем мы и в ливонской хронике, — как знамена братьев (рыцарей) проникли в ряды русской пехоты».
Но, как мы уже указывали выше, то, что казалось противнику концом сражения, было только его началом. Неожиданно последовали фланговые удары конницы и полное окружение наступавших немцев.
Глубоким волнением веет от слов русского летописца, когда он повествует о решающем этапе битвы. «И бысть ту сеча зла и велика немцем и чуди, и тру от копей ломление и звук от мечного сечения, якоже морю помръзшю двигнутися, и не бе видети леду, покрыло бо есть всю кровью». В свою очередь, кратко сообщая о развернувшемся ожесточенном бое, ливонский хронист, как бы в оправдание последовавшего поражения рыцарского войска, дополняет русского летописца: «Все те, кто был в рыцарском войске, были полностью окружены». Прорвав боевое построение русской пехоты, рыцарская тяжелая кавалерия оказалась перед лесистым, поросшим густым ивняком и запорошенным глубоким снегом берегом Узмени. Тут она была вынуждена остановиться. Эта небольшая остановка оказалась для рыцарей роковой, на них с флангов ударила русская пехота. Пехота, в ряды которой они врубились, не только не побежала, а рванулась с флангов вперед и вступила в яростную рукопашную схватку. Неудивительно, что под этим натиском рыцари нарушили свое боевое построение. Кровавая сеча продолжалась с неослабной силой, когда в обход рыцарского войска в бой устремились русские конные дружины. Впереди была дружина Александра во главе с молодым князем. Под удары дружинников вместе с рыцарями попала и следовавшая за тяжелой кавалерией врага пешая чудь. Удар русской конницы означал для ливонцев конец их еще теплившейся надежды на благополучное завершение битвы. В то же время, увидев появление своей конницы во главе с князем, русская пехота усилила натиск на врага. Возглавив русскую конницу, Александр осуществил на поле битвы сложный маневр окружения рыцарского войска, который вошел в историю средневекового русского военного искусства как прекрасный пример взаимодействия пехоты и конницы на поле битвы. «Немцы ту падоша, а чудь даша плеща», — повествует летописный текст. Теснимые все больше русской пехотой, меченосцы продолжали отбиваться. Что же касается чуди, то она, как менее стойкая часть рыцарского войска, бросилась бежать, обнажив тыл в критический момент сражения. Пути к отступлению рыцарей с этого момента были полностью отрезаны. Окруженные со всех сторон, они продолжали сражаться. Это была агония рыцарского войска, его бесславный конец. «Братья дрались стойко, но были повержены на траву», — уныло констатирует ливонская хроника, подтверждая, таким образом, русское летописное описание битвы. В этом сообщении заслуживает внимания указание, что рыцари пали «на траву»… Таким образом, свидетельство ливонского хрониста подтверждает, что битва произошла в непосредственной близости от восточного берега. Оба источника, и русские летописи, и ливонская хроника, указывают на стойкое сопротивление, оказанное немецкими рыцарями. Большая часть их была перебита. Русский летописный текст сообщает, кроме того, о бегстве чуди, которая в основном и подверглась преследованию на широкой ледяной поверхности Узмени. Со своей стороны, ливонский хронист совершенно умалчивает о преследовании остатков рыцарского войска русскими воинами, стараясь хоть этим преуменьшить размеры понесенного ими тяжелого поражения. В русской летописи о преследовании говорится довольно подробно: «И даша ратнии плещи свои, и секахуть гонящее аки по аеру (как по воздуху) и не бе им камо утеши и биша их на семи върстах по леду до Суболичьского берега, и паде немецъ 500, а чуди бесчисла… а инех вода потопи, а инии зле язвени быша, и отбегоша». Преследуя врагов, русским воинам удалось направлять их на слабый лед Сиговицы.
