Нэйт подошел к единственному саркофагу, чья крышка была не стеклянной, а каменной. Снежок подобрал с пола лапу агонита, попытался выдавить из нее еще хоть немного крови. Получилось, и последнее пристанище Астага открылось, предоставив убийце великолепный обзор на высохшие ошметки плоти, перемешанные так, что невозможно было понять, что есть что. Местами из них торчали кости, обгрызенные и растрескавшиеся.

Нэйт сглотнул и отвернулся, а Снежок продолжал смотреть. На его лице не отразилось ни единой мысли, даже когда он поднял руки, и мертвая плоть принялась дергаться, шелестеть, складываться, как витраж из разноцветных кусков стекла.

Прошло всего несколько минут, и красочная мешанина в саркофаге превратилась в сильно потрепанное, но уже опознаваемое тело. Мужчина, совсем еще молодой, с остатками светлых волос на голове и пустыми провалами глазниц. Покосившись на неподвижного Нэйта, Снежок снова воспользовался голубым с белыми проблесками шаром. Астаг исчез.

- Я могу забрать их всех? - поинтересовался убийца.

- Можешь.

- Расскажи мне, что произошло дальше. Как появился ты?

Рыжий проводник сел на краешек опустевшего саркофага. Поправил воротник куртки, скрестил руки на груди. Смахнул с рукавов несуществующие пылинки.

- После Астага агониты создали Интру. Интра... сложно сказать, какой она была. Умной? Хитрой? По мне, так она могла бы сбежать. Но не сделала этого. Спустя восемьсот лет ее сменил Ольт, не продержавшийся и недели. За ним последовали Ертерьена, Нальва, Гастэ, Шээрнэ и Кайя. Потом был я. Древо приняло меня так же, как Астага, дало мне изначальный росток и отпустило. Оно разумно, - добавил Нэйт, поймав слегка растерянный взгляд убийцы. - Может принимать решения и чувствовать боль. Древо дало мне свободу взамен на сердце. Я оставил его на алтаре, зная, что агонитам ничего не стоит сотворить новое тело. И ушел. Сначала меня пытались поймать, в страхе, что Бог может отомстить за свои страдания. Но мне повезло повстречать господина Вильяра, и он вывел меня на Мост. Сообщил, что я могу стать Создателем, если пройду еще через шесть миров. Но я не захотел. И остался в Хэнно-Хэннесе, под покровительством герцога Альельеэля. Стал охотником. Остальное ты знаешь.

- Знаю, - подтвердил Снежок. - Но если так, то почему ты решил последовать за Ретаром? Вряд ли ты верил, что мир агонитов обойдет его стороной. Или я тебя переоцениваю?

- Нет, - улыбнулся Нэйт. - Я прекрасно знал, на что иду. Я не хочу становиться Создателем сам, но могу воспользоваться желанием другого. Господин Ретар готов поделиться своим творением с демонами, так что, думаю, поделится и со мной. Я всего лишь хочу получить уютный дом, немного опасности и... чего греха таить... власти.

Убийца промолчал. Рыжий вопросительно приподнял брови:

- А ты? Чего хочешь ты?

- Ничего.

- Ой, да брось. Как будто ты пошел бы за таким существом, как господин Ретар, без выгоды для себя. На мой взгляд, так ты бы скорее его убил, - рассмеялся Нэйт.

- Я убил, - пожал плечами Снежок. - Вогнал нож прямиком в сердце. Но нежить класса "А" неплохо регенерирует.

Он махнул рукой, буркнул "а теперь давай убираться отсюда" и направился к лестнице. Не оборачиваясь.

Шэтуаль стоял перед зеркалом, задумчиво глядя на свое отражение. Растрепанные лиловые волосы, застегнутая под горло куртка с серебряными шипами на рукавах, серые штаны, заправленные в ботфорты с зеленой вышивкой по голенищу. Неизменные револьверы в кобурах на поясе, перчатки, натянутые прямо поверх повязок. Усмехнувшись, инкуб подхватил со спинки стула шапку, надел ее и, повернувшись к выходу, наткнулся на испытующий взгляд Амоильрэ.

Военачальник крепости Нот-Этэ сидел, обняв гитару, в роскошном старомодном кресле. Никакого оружия при нем не было, но Шэтуаль знал, что это не повод сбрасывать ангела со счетов. Атанаульрэ, хоть порой и выбирал себе приспешников из соображений сентиментальности, потом обязательно их учил. Отдавал все, что мог, делился своими знаниями и силой, показывал, откуда и как могут черпать энергию дети света. А первый военачальник был достаточно любопытен, чтобы не пропускать слова принца мимо ушей.

- Вы готовы, господин Шэтуаль? - поинтересовался он, вставая.

- Да. А ты не хочешь хоть немного одеться? Мне на тебя смотреть холодно.

- Нет, благодарю вас. Я оставлю гитару в замке?

- Пожалуйста, - кивнул инкуб, останавливаясь в дверях.

Амоильрэ устроил гитару в кресле, из которого встал, и поправил воротник рубашки. Рубашка была легкой и годилась для использования только в теплое время года, но ангела это нисколечко не смущало. Шэтуаль представил, как по дороге парень превращается в снеговика, и скривился. Наверное, будет непросто объяснить Атанаульрэ, почему подобное произошло.

За пределами Энэтэрье царила ночь. В прорехах между тучами, сеющими мелкий, но невыносимо колючий снег, виднелись кусочки синего неба. Под ногами хрустели заледеневшие цветы льна, покорно ломаясь и рассыпаясь на сияющие осколки. Вдали, из-за линии горизонта, то и дело доносился отчаянный вой, намекающий, что спавшие летом тиэллы проснулись и жаждут крови.

- Неплохая у вас охрана, - заметил Амоильрэ.

Шэтуаль улыбнулся, но ничего не сказал. Военачальник крепости Нот-Этэ, едва только появившись в замке инкубов, был подчеркнуто вежлив и не брезговал льстить. Такое поведение было типичным для всех, кто боялся демонов похоти и разврата - а боялись их очень, очень многие.

Некоторых даже смерть пугала меньше.

Одна из тварей, служивших стражами подвластных Шэтуалю земель, вынырнула из темноты. Отдаленно напоминающая тигра, она уставилась на хозяина огромными черными глазами, униженно попискивая и виляя пушистым хвостом.

- Здравствуй, Аэтирнэ, - погладил тиэллу инкуб. - Я хочу, чтобы ты проследила за замком, пока меня не будет. Я намерен разобраться с несколькими делами. Вернусь, когда закончится снегопад.

Тварь приоткрыла пасть, горячо обнюхала хозяйскую ладонь. Потом, по-змеиному зашипев, сорвалась в бег - туда, откуда пришли Шэтуаль и Амоильрэ. Прошло не больше пары секунд, когда за ней последовали сородичи. Они прошмыгнули мимо белыми тенями, и Аэтаэрнэ, известный своей игривостью, на бегу потерся о ногу военачальника. Тот шарахнулся в сторону, замысловато выругался и укоризненно посмотрел на Шэтуаля:

- Чего вы смеетесь?

- Потому что смешно, - беззаботно пожал плечами инкуб. - Пошли.

Он протянул ангелу руку, и льняное поле кануло в завывающий мрак. Снежинки, по несчастливой случайности отбывшие вместе с шэльрэ, больно врезались в лицо хозяину шестнадцатого яруса. Оставленные ими царапины мгновенно регенерировали, но Шэтуаль все равно - пусть и на мгновение - почувствовал себя несправедливо обиженным.

Потом перед ними предстали апельсиновые сады. Деревья, до недавнего времени шелестевшие густой листвой, теперь стали абсолютно голыми. Ветви и стволы сковал лед, и лед же серебрился на тропинках, ведущих к особняку. Двенадцать круглых окон затянуло искрящимися узорами, а арку входа, у которой привычно застыл рогатый страж, украсили тонкие иглы сосулек.

- Господин Шэтуаль. - Слуга баронессы поклонился. - Я рад вас видеть. Госпожа ожидает наверху.

- Спасибо, Сайрэ.

Инкуб без промедлений поднялся по лестнице. Амоильрэ, наоборот, с интересом осмотрел облицованные агатом скульптуры. Та девушка, что держала в руках книгу, была немного похожа на Адатальрэ - такие же большие глаза, неровный разрез рта и короткие взъерошенные волосы, заставляющие вспомнить о ежах.

- Господин Шэтуаль, - окликнул военачальник. - Что за скульптор тут поработал?

- Не думаю, что вы знакомы, - приглушенно ответил инкуб. - Атанаульрэ не особенно чтит людей. У госпожи Петеарт какое-то время гостил мой знакомый. Очень талантливый, но, к сожалению, ровно настолько же вспыльчивый человек.

Амоильрэ не стал настаивать:

- Понятно. Благодарю вас.