Убедившись, что опасности нет, Снежок подошел к ближайшему из них и заглянул внутрь. Ему нравились мертвецы. В любом виде, поэтому разорванная грудь седовласой женщины нисколько его не смутила. Остроухий поднял глаза на скульптуру - и увидел ту же женщину, только целую и невредимую. Она улыбалась, протягивая вперед ладонь, оплетенную извилистым браслетом ростков. "Бог, - сообразил убийца, снова посмотрев на мертвое тело. - Значит, из нее вырывали сердце. Интересно было бы посмотреть, как?"

В следующем саркофаге покоился маленький ребенок со странными, покрытыми каменными наростами руками. Его грудную клетку пересекали четыре длинных линии разрезов. Снежку остро захотелось потрогать их и убедиться, что тело можно открыть и посмотреть, что же находится под плотью - но крышка саркофага, которую он попытался поднять, глухо лязгнула и ощетинилась тысячами тонких острых шипов, недвусмысленно истекающих зеленовато-желтой жидкостью. Яд? Усыпляющая настойка? Парализующее зелье? Убийца принюхался, но никакого запаха не ощутил.

Стоило ему отойти, как шипы втянулись обратно в крышку, позволяя снова посмотреть на мертвого ребенка. Снежок пожал плечами и отправился к третьему саркофагу, где, к своему великому удивлению, обнаружил Нэйта. Тот лежал, вытянув руки вдоль тела. Ран, отверстий, рубцов и прочих увечий на нем не было. Парень был целым, но мертвым, и две серебряные пряди в его волосах казались потеками расплавленного металла.

Будь на месте Снежка кто-то другой, он бы непременно ушел, почтив память о рыжем проводнике непродолжительным молчанием или слезами. Но убийца прекрасно знал, что смерть бывает относительной штукой. Поэтому, не решившись на повторение своих недавних действий, он постучал по стенке саркофага босой ногой, после чего с сожалением осознал, что стопа давно и безнадежно сбита. Долго расстраиваться по этому поводу ему не дали - Нэйт открыл глаза, дернулся, попробовал выбраться и, потерпев поражение, огласил подгорное королевство отчаянным криком. Снежок показал ему кулак.

- Как открыть эту дрянь? - поинтересовался он, когда рыжий немного успокоился. - Есть какое-нибудь условие? Ключ, наговор, жертвоприношение?

- Кро-о-овь! - проорал Нэйт, думая, что иначе его просто не услышат.

Убийца, обладавший прекрасным слухом, поморщился и извлек из дорожной сумки длинный изогнутый нож. Аккуратно разрезал безымянный палец левой руки, приложил его к стеклянной крышке. Светло-розовая кровь мгновенно в нее впиталась, но никаких результатов не дала.

- Агонитская кровь! - поправился рыжий, глядя на Снежка с видимым сочувствием.

- А раньше ты этого сказать не мог? - огрызнулся тот. И, с минуту простояв неподвижно, сказал: - Ладно. Ты там не задохнешься?

- Не должен, - без особой уверенности ответил Нэйт. - Надеюсь.

- Тогда жди.

Возвращаться прежней дорогой Снежок не стал, а новая вывела его на отвесный склон огромного ущелья. Внизу, под сетью ветвей угасающих белых деревьев, прятался город. Немного поразмыслив над возможными вариантами спуска, убийца понял, что самый нежный из них позволит сломать лишь немного меньше костей, чем все остальные, и приуныл. С надеждой побродил по более-менее ровным площадкам, но ни лестниц, ни троп не нашел. "Если я не пойду к агонитам, - наконец решил он, - то агониты пойдут ко мне!"

Магия, позволявшая остроухому контролировать чужие тела, в силу новоприобретенных способностей слегка ослабела. Зацепить ею выбранного агонита он мог, а полностью исключить его самодеятельность - нет. В итоге жертва, оказавшаяся существом женского пола, принялась вопить и звать на помощь, а потом втолковывала послушно прибежавшим сородичам, что ей приснился страшный сон. Снежок мысленно проклял и ее, и тех, кто ей поверил, мрачно надеясь, что его проклятие возымеет такое же роскошное действие, как проклятие Ретара.

Вспомнив о вампире, убийца вспомнил и о силе Атараксаи, объединяющей его с ним. Может, воспользоваться этой связью удастся и в отсутствие носителя? Плавно пошевелив правой ладонью, Снежок убедился в своей правоте. Из земли, вполне сносно заменяя ступени, начали расти широкие и плоские куски костей.

По ним он довольно быстро спустился, стараясь оставаться во мраке. Не помогло. Агониты, с недовольным роптанием расходившиеся по домам, проявили небывалые зоркость и агрессию. Тот, что был ближе всего к убийце, как-то странно дернулся, изогнул шею и превратился из подобия человека в подобие птицы - с длинными когтистыми лапами вместо рук и ног, серым оперением вместо кожи и неуловимо изменившимися глазами. Снежку пришлось проявить немало ловкости и двигаться очень быстро, чтобы убить перевоплотившееся существо, не поранившись.

С оставшимися четырьмя дело пошло хуже. Они нападали стаей, используя лапы, как крючья для вырывания плоти. Конкретно задуманное им ни разу не удалось, но когти то и дело задевали убийцу вскользь, оставляя глубокие, неудобные, мешающие ссадины. Тут либо остановишься, либо упадешь замертво от изнеможения. Остроухий предпочел первое: негромко выругавшись, чтобы придать себе уверенности, отскочил к основанию склона и взмахнул рукой, словно надеясь рассечь воздух острием ножа. Агонитов, едва успевших обрадоваться, пригвоздило к земле огромными костяными лезвиями.

Снежок прикинул, не пригодится ли ему один такой в коллекции трупов. Решил, что пригодится, и вытащил из внутреннего кармана плаща голубой с белыми проблесками шар - маленький, не больше ореха. Стоило этому шару соприкоснуться с перьями агонита, как они обратились в тень, и их примеру последовало все тело. Прошла минута, и о крылатом существе напоминала только лужица темно-сиреневой крови на камнях.

- Ну и мерзкие же вы твари, - проронил убийца, отрезая одному из оставшихся агонитов лапу, а затем отправляя его следом за первым в свой мир. - Интересно, какую композицию из вас можно составить? "Птицелюди в борьбе за свет"? У-у-уроды, - напоследок протянул он, и, закинув отрезанную лапу на плечо, поплелся обратно в гору. Костяные лезвия за его спиной рассыпались, спрятав кровь под внушительным слоем сероватой пыли.

Снежок шел и напевал себе под нос бравый незатейливый мотивчик. Настроение у него было на высоте. Во-первых, он наконец-то остался в одиночестве и мог действовать без оглядки на чужое мнение, а во-вторых, заполучил пять весомых трофеев. Подумывая над тем, где бы их расположить, он добрался до подгорного зала и поднялся на круглую площадку-некрополь.

Нэйт, к огромному разочарованию убийцы, не задохнулся. Закинув ногу на ногу, он рисовал на стеклянной крышке невидимый узор, явно интересуясь не итоговым результатом, а возможностью скоротать время. Брошенная на саркофаг агонитская лапа быстро вывела его из равновесия.

Под первыми же каплями слегка загустевшей крови крышка растаяла, и "ключ" рухнул на рыжего проводника, скребнув когтями по стенкам саркофага. Нэйт скривился и поспешил его выбросить, после чего выбрался на свободу сам - слегка помятый, но в целом невредимый. Он с благодарностью посмотрел на Снежка:

- Спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делал.

- Ничего. Ты бы лежал и даже не подозревал о том, что вообще-то должен жить дальше, - безжалостно пояснил убийца. И уточнил: - Тебя вышвырнуло сюда с Моста?

- Наверное, - кивнул Нэйт. - Я помню, как мы шли сквозь туман, а потом... а потом не помню.

Снежок нахмурился:

- Ты ведь уже бывал в этом мире, так? И был Богом. Я видел девушку, распятую корнями над алтарем. Вильяр Вэйд сказал, что в лапы агонитов попало человеческое сердце, которое оказалось способным нести свет больший, чем дают белые деревья. И что агониты создавали искусственные тела. Ты был одним из них, верно? Поэтому у тебя в груди пусто. Поэтому Нортальг принял тебя за нежить.

- Да. - Рыжий едва заметно улыбнулся. - Нас было, как ты можешь здесь видеть, шестнадцать. Альнара, Рие и Дельмет не имели разума, поэтому просуществовали недолго. Чтобы давать свет, нужно осознавать, кому и зачем ты его даешь. После смерти Дельмета агониты создали Наистру, а за ней последовала Эн-Тью. Первая погибла спустя шесть лет после становления Богом, а вторая продержалась четыре столетия. Но она была холодной, бесстрастной, ее не интересовало, почему предназначение таково. Она терпела, потому что ей приказали терпеть, и думала, что по-другому быть не может. Когда агонитам надоел этот образ, они убили Эн-Тью и заменили ее Реттидой. Потом был Инот, потом - Астаг. Последний научился управлять своими эмоциями и контролировать Древо. Именно за это его и уничтожили, уничтожили так, чтобы тело никогда не восстановилось.