- Современные технологии позволяют забеременеть даже кастратам.

- Да плевал я на технологии!

- Ты не знаешь, о чем говоришь, – неожиданно грубо оборвал я, не желая больше развивать эту щекотливую тему, и стиснул его худую спину до боли в суставах.

Он молчит, обиженный, только пораненные губы иногда кривятся, я смотрю на них все с тем же ненормальным вожделением... и с тревогой думаю, куда же податься. К фельдмаршалу или к себе? В резиденцию отца он, конечно же, хочет попасть сам. Зато в своем нью-йоркском особнячке я могу делать с ним все, что заблагорассудится, нам никто не помешает. Но я никак не могу решиться. И что ему сказать по прибытии? Соврать? Он ведь поймет, что мы прилетели не туда, куда надо.

Забрезжил рассвет. Розовая полоска горизонта слепит его, убирая тонкие следы серебряного гнева и отчаяния, я бесстыдно пялюсь на метаморфозу, просто тупо пожираю глазами его лицо. Перестало как-то заботить, что Эрик подумает обо мне... в свете того, что я собрался изнасиловать его.

Я пролетел над мегаполисом довольно быстро, описав неровную дугу, без труда нашел зеленое пятно центрального парка и начал снижаться. Парковая авеню еще не проснулась, я приземлился со своим сокровищем на безлюдном перекрестке и совершенно спокойно дошел до ворот. Зачем? Я хотел немного показать Эрику город, те несколько штрихов пестрых впечатлений, которые он успеет сейчас получить, вытеснят его угрюмые мысли. И правда, он вертел головой до самых дверей, разглядывая дома, магазины и тротуары, затем ровно подстриженные кусты в моем саду. Проводил долгим взглядом макушки крон вечнозеленых деревьев, а когда мы пришли...

- Господин мой! – повар выбегает из кухни в холл такой же белый, как и всегда, и чуть присыпанный мукой, не помня себя от счастья, вытирает руки о фартук и... вижу, хочет броситься ко мне и обнимать. Но я не спешу расставаться с Эриком, несмотря на его недвусмысленные попытки вырваться из объятий.

- Дверь была не заперта, Жерар, – замечаю я строго и наконец позволяю маанцу неуклюже упасть на пол и сразу же вскочить.

- Ваш брат гуляет по саду, поэтому я оставил ее открытой.

- Пусть выходит с ключами, – говорю еще строже, и меня внезапно шарахает по голове. – Он до сих пор тут?!

- Как и ваша матушка, мессир. Я не мог их выгнать, вы же понимаете.

- Что происходит, Ксавьер? – Эрик Конрад смотрит на меня недобро и пятится к дверям.

- Стоять. К твоему отцу мы поедем все равно, но попозже. Тебя нужно привести в порядок, умыть, причесать, переодеть и накормить.

- Разве не Фрэнсис должен помочь мне в этом?

- Я управлюсь лучше. И он не станет мне перечить.

- Потому что любит тебя, – парнишке хорошо удался сарказм, но я не клюну. – Не так ли?

- Потому что любит тебя, – я сделал ударение на последнем слове, но сам не был уверен в правдивости. Фрэнк не хотел его спасать, как неудавшийся эксперимент, это очевидно. Но его душа слишком сложна и безумна, чтобы делать отсюда какие-то выводы о его чувствах к Эрику. Я поговорю с генералом позже, когда все уладится. Не раньше, чем я пересплю с его сыном и достойно закреплю свое звание шлюхи. Господи, а ведь я считал Ангела таким.

Пока я стою в замешательстве, Эрик все же пытается бежать. Отступает к выходу, открывает дверь и... застывает в проеме, впуская в дом сквозняк. Я подошел и собрал его разметавшиеся на ветру волосы в ладонь, рассыпал снова, прижал руки к его талии, обнял... А он смотрел и смотрел на красные плитки садовой дорожки, на мою Феррари, припаркованную в метре от гаража, на кованые ворота, за которыми виднелся парк... Мимо тем временем прошел первый проснувшийся человек – дворник, убиравший мою часть улицы, потом проехал на велосипеде разносчик газет...

А потом Эрик повернулся ко мне.

- Я все равно не знаю, куда идти. Ты обещаешь привезти меня отцу?

- Я уже обещал. Повторить еще раз?

Ему больше нечего возразить, поэтому я волоку его в ванную. Эрик раздевается, я рассеянно забрасываю военную форму в стиральную машинку, спустя мгновение понимаю, что ее следовало бы выбросить, но это становится не важным, потому что маанец раздет полностью, и я забываю напрочь про стирку. Глаза опять впиваются в его хвост. Хвостик, так мило прикрывающий попу...

- Ксавьер!

- Ну что?.. – шепчу тихо, прямо ему в ухо, и он дергается, обжигаясь. – Ну почему нельзя? Ты такой хорошенький, и этот хвост... почему ты болезненно реагируешь? Я же не тяну за него.

- М-мм, – он странно застонал, то ли от невозможности объяснить, а то ли от досады, что я придурок, ничего не понимающий в анатомии его расы. – Я не могу подобрать слов. Поэтому просто отпусти его.

- Тебя это возбуждает? – неожиданно вымолвил и чуть не проглотил язык. Не столько из-за нескромности вопроса, сколько от собственного возбуждения. Жаль, что он в этом смысле остался спокоен. Я нервно глажу его спину, снова и снова спускаясь вниз и проводя чуть дрожащими пальцами по всей длине хвоста, сам не понимаю, почему он меня так влечет, а Эрик вздыхает, явно не собираясь отвечать, а потом немыслимым образом выскальзывает из рук и залезает в ванну.

- Принеси мне одежду, – он невозмутимо включает воду, переводит ее на душ и становится под горячие струи. – Если тебя, конечно, не затруднит. Пожалуйста.

- Не боишься, что будет не впору?

- Ты ненамного худее меня, – он фыркнул и повернулся спиной. Хвост, хвост... нет, нельзя.

Я выбежал оттуда, слишком разгоряченный и паром, и Эриком, бегом бросился на четвертый этаж и на лестнице чуть не сбил с ног Тисс.

- Мама, я спешу, – брякнул не глядя, помчался дальше, что кричали мне вслед, не расслышал, взял из гардероба первую попавшуюся майку и джинсы, побежал обратно... И вспомнил, что не захватил трусы. Поборолся с соблазном оставить Эрика без них, сдался, вернулся и снова наткнулся на мать – она специально поджидала в коридоре с недобрым лицом. – Мама, я действительно спешу!

- Может, ты когда-нибудь найдешь одну минутку на свою бедную старую мать?

- Я тебя внимательно слушаю, – неохотно остановился, спрятав охапку одежды за спиной.

- Почему ты так бледен, Ксавьер?

- Я мало спал в последнее время. А еще немножко умер и стал вампиром. Я уже говорил.

- А... – Тисс сосредоточено открывает и закрывает рот, не решаясь спорить, – а почему ты такой запачканный?

- Не успел помыться с дороги. Как раз иду в душ.

- А что с работой? Тебя не уволили за прогулы?

- Нет, мой влиятельный любовник хорошо обо всем позаботился.

- Твой любовник...

- Да, я сплю с мужчинами. Это очень удобно, когда твоя родная мать хочет, чтоб ты женился только на еврейке. Или не женился вовсе.

- Значит, дело во мне?!

- Конечно нет, я пошутил. Мама, я обычный гей. Твоя минута истекла.

- Кси, разве я... у меня... – она стиснула руки на груди и заплакала, – у меня не будет внуков?

- Спроси об этом Ману, – я прошел дальше, постаравшись не задеть ее плечом, и ввалился в ванную, где стало еще жарче, чем до моего ухода.

Эрик сидел на бортике ванны, наклонив голову под кран, и усердно полоскал волосы. Его прелестный хвост выгнулся вверх. Ну и как тут удержаться, черт возьми?

- Ох... – он зашипел, разворачиваясь с кулаками, но я отскочил. Излишне упоминать, что принесенную одежду я уже поронял. – Почему ты меня не слушаешь?!

- Заканчивай купание, я тоже хочу в ванну.

- Ответь! Тебе нравится меня злить?

- Ты не злишься, отнюдь, – я понизил голос, желая подразнить его. – С тобой кое-что другое происходит. Но ты не злой, о нет, какой угодно, но не злой...

Он растерзал меня взглядом и потребовал полотенце. Я положил рядом с ним штаны и принялся раздеваться сам. Совсем забыл про свой стояк... но вот стояк не забыл обо мне. Эрик смотрит на меня очень внимательно. Так внимательно, что я понимаю... у него никогда полностью не вставало, и он впервые видит, что его кто-то хочет. Что за дерьмо, ему уже двадцать! Хотя я сам неделю назад был несчастным программистом-импотентом. Девственником, почти таким же забитым, как этот худой и голый мальчик. Которого я, возможно, невинности лишу. Впечатление, будто Ангел начал цепную реакцию. Но загадывать рано, во мне накопилось слишком много усталости.