В горле застрял невыносимый привкус желчи. И желудочной кислоты. Я потянулся ниже, в слепом и неудержимом желании или выплюнуть эту едкую горечь, или…

α^Я знаю, что его проблемы никто, кроме него, не решит. Но наверняка Кси, оставшийся по эту сторону подоконника, справится с ними гораздо лучше вывалившего из окна. Вытер влажной салфеткой его маленький нежный рот. Он поджимает губы и смотрит на меня с таким удивлением... Забыл уже о моем жалком существовании?

- Ты еще здесь? Странно, я полагал…

Он молча оставил меня на подлокотнике кресла и вышел. Господи, ну почему я не родился немым? Или почему мне не вырвали язык в детстве?! Он подумал, что я прогоняю его. Ну, я действительно о нем забыл... ненадолго! Я ведь не… я просто не привык еще! что в доме я больше не один.

Упырь. Гордец. У меня нет сил не то что бежать, но даже ползти за ним. С каждым движением голова грозит рассыпаться в прах, черт, больше никогда не буду столько пить! Постарался упасть с подлокотника в кресло (даже если промахнулся и приземлился на пол, кого это волнует? а я разницы не замечу), свернуться калачиком и умереть.

α^Свет порождает на иссушенной коже галлюцинации. Я поглубже спрятал лицо в челку, но все равно иду словно во сне-бреду. Я не хочу, я не желаю видеть, но они насильно влезают мне в сознание. Лица проносящихся мимо людей. Все до одного обезображенные клеймом смерти, от стариков до младенцев. И все видны как на ладони, только мне. Отвратительные стигматы на лбу и вокруг век, змеящиеся дорожками из жирной черной грязи с кровью. Они ничего не говорят мне о дне и часе, когда Костлявая с косой придет за вами, но чем ярче и шире отметины… тем ближе срок. Я задыхаюсь в вашем запахе не меньше, чем в смраде носферату. Вас много, так много… стадо на убой. И мне не уйти от вас никогда, за мной смерть не придет, мы не в ладах, мы поссорились, когда я родился. Она пришла начертать на мне свои фирменные заморочки, а я… я увидел ее. Ее, которую никто не видел… так ясно, как вижу сейчас листву, позолоченную осенним солнцем. Она заглянула в мои глаза, но не нашла меня, только свое перевернутое отражение. И испугалась. Потому что в зрачках была вовсе не она. Во мне уже таилась другая смерть, багрово-красная, мягкая как шелк и медленная... медленная-медленная. Она проснулась. Поднялась, высвобождаясь из меня ненадолго… вытекла из глаз, как обычные слезы… и вступила в схватку с той, что пришла с косой. Поражение приговорило бы меня погибнуть на руках у матери. Но мы с моей смертью оказались сильнее.

С тех пор я изгнанник, всюду чужой, всюду нежеланный гость. Даже вампиры отказались терпеть меня... единственные, кому под силу одолеть мою красную смерть. И снова я рассекаю море овец черного противника, все дальше и дальше уходя от глупого, нечаянно встреченного юнца. От его чистой белой кожи… от первого лица, не обезображенного отвратительным клеймом смерти. Кси? Все, что имело значение, теперь стерто. Есть только ты, изгнавший меня.

*

Во рту разлился мятный холодок.

- Как вы бледны, юный мессир, – откуда-то снизу послышался голос моего повара. В руку прочно осела чашка, в которой приятно позвякивал лед. – Выпейте это.

Несколько капель снадобья он уже пролил мне в рот, чтобы я выбрался из тяжелейшего сна, остальное я довольно быстро выпил сам. Тело ломило, позвоночник норовил под шумок раскрошиться, но двигаться я мог, и двинулся я прочь из дому. Автомобиль свой видеть не хотел и, выйдя на обочину, поймал такси.

- Куда едем?

- Самое темное место, которое можно отыскать днем в Вестсайде.

Его недоуменная рожа сделала меня странно злым и веселым. Да, я выгляжу замордованным трупом, который забыли похоронить, и что? Зато логично, что еду искать другой труп, чуть получше сохраненный в криогене из черной кожи. Откуда я знаю, где его искать? Не знаю, но чувствую, что он хочет быть найденным.

- Сдачи не надо, – я сдержался, чтобы не показать ему язык. Я ведь понятия не имею, куда он меня привез. – Вы подождете меня?

- Час или два?

- Почему так долго?!

- Молодой человек, за вашей спиной бордель, вы же сами просили.

- О… нет, мне столько времени не нужно. То есть… мне всего на пять минут. Короче… короче, ждите меня и все.

И давно я повадился шляться публичными домами? Ботан из меня уже липовый. Но, по крайней мере, девственность не испарится только оттого, что я переступаю порог этого заведения. До чего ты меня довел, лохматый вампир! Но я все еще в ответе за твою жизнь.

α^Солнце уже садилось, когда пришел домовладелец. Растолкал меня, заявив, что комнату займет новенькая и что от меня давно нет никакого проку. От многократного повторения эта фраза не теряет свежести. Да, я уже месяц не могу работать... Почему же он не выкинул меня на улицу в тот день, когда я в первый раз не вышел на панель? Почему сегодня... Голод выел все из моих вен. Я не продержусь до темноты. До заката чуть больше часа. Если никого не выпью, меня с распростертыми объятьями ждет кома.

- Кого-кого? Повтори помедленнее.

Хозяин притона – алкаш со стажем. Я принялся терпеливо объяснять еще раз.

- Высокий. Бледный. Кожа и кости. Волосы до пояса, грязные и растрепанные, крашены в черный цвет. В нижней губе пирсинг. Глаза на пол-лица, с темными кругами. Ну? Вспоминаете?

- Чего тут вспоминать? Я его вижу.

- Где?!

- Да вот он идет по стеночке, наркоман твой несчастный.

Я сам чуть по стене не съехал, завидев свое лохматое чудо. Выглядел Ангел так хреново, что я ни на секунду не усомнился в том, что он сейчас упадет. Бросаясь навстречу, я подставил ему плечо, но он не оперся, а обнял меня всего. Его дыхания не было слышно. Я понимаю, это довольно глупое наблюдение, ведь он Нежить, но до этого я все-таки что-то слышал. И я приложился ухом к его груди...

- Сорок восемь баксов.

- Что?

- Шлюха, которую ты только что поймал, стоит тридцать пять долларов, но с учетом нестандартного дневного визита – сорок восемь.

- Брок, ты меня полчаса назад уволил.

Голос Энджи заставил мою печень захлебнуться от страха – в нем едва-едва теплится жизнь.

- Но клиент…

- Это не клиент. Это мой брат.

Гора моих приличных и не очень вопросов растаяла в воздухе. Теперь я ничего не смогу выведать у пьяной жирной свиньи, наверное, Ангел этого и добивался. Но зато он со мной, большеглазый упырь… мой большеглазый упырь. Его глаза при ближайшем рассмотрении оказались еще огромнее.

- Валим отсюда, Ксавьер, – он нетвердо переступил с ноги на ногу, улыбнулся и плюнул Броку в харю.

====== IV. Feed my hunger ======

PART

1: VIS-À-

VIS

Он проститутка. Проститутка, проститутка, проститутка... подстилка, шалава... перевариваю молча, но что-то все никак не переварю. Он… торгует своим телом?! Я сожру без соли свой винт¹, но не поверю, что он не мог найти себе другую работу. Любую, только не эту.

Ерзаю на сиденье. Беспокойно мне. Смотреть уже невмоготу на его голову, лежащую на моих коленях. Он без сознания, ему плохо. Может, он уже умер от истощения? Невозможно проверить, ведь он не дышит. Чертов упырь. И чертово такси. Слишком медленно едет.

- Вы не могли бы поднажать? – нервничая, я прокричал это таксисту практически в ухо.

- Спешите на свои похороны, молодой человек? – бодро ответил тот, но газу прибавил.

- Похороны уже состоялись, – пробормотал Ангел и пошевелил бровью.

Я от неожиданности чуть не подпрыгнул.

- Ты в порядке? Я грешным делом подумал…

Он приоткрыл губы, ловя ртом воздух. От обнажившихся при этом клыков мне захотелось скривиться. Незнакомы они мне. Чересчур длинные. Вчера я их не видел, точно не было. И он еще что-то сказал... беззвучно. Одно слово.

Пить.

Меня зазнобило от страха. Глупо… ведь он не хочет меня обидеть. Но едва я представляю себе кровь… ее дурманящий запах, густой оттенок и, наверное, вкус… хотя вкус я как раз и не представляю… меня тошнит и глаза закатываются в обмороке. Трусливо пытаюсь вспомнить, где продается этот красный товар. Бойня? Больница? Заявиться средь бела дня с упырем подмышкой, суетливо засунуть в карманы всех встреченных людей пачки зелени и просить, просить, просить… чтоб никому не слова? Бред. Никакие деньги не заставят их молчать. После того, что они увидят…