Я задохнулся, вскрикивая и просыпаясь. Холодный пот и нервная дрожь, ну как иначе. Я повернулся набок, подставив мокрую спину под струи холодного кондиционированного воздуха. Уснул я в гостиной, одетый, а проснулся тут, в кровати… обнаженный по пояс. Демон возвращался и, должно быть, позабавился, глядя на мой неспокойный сон. Наверное, я кричал. Черт, теперь никогда уже не узнаю. Демон… у меня ничего нет, кроме себя.

Но почему я должен отдавать тебе последнее?

*

Дэз сообщил, что деньги поступили на наш счет, и я вернулся в дом заказчика, завершить охоту. Две пташки уже запорхнули в ловушку и ждали меня на полу кухни, раненые. Лезвийные бечевки, которые я протянул поперек дверей, отрезали им ноги. Не сильно, чуть выше ступней. Но лежать полдня, думая о том, что никогда не сможешь ходить, наверное, было неприятно. Они поприветствовали меня сдавленным мычанием. Одежда была порвана, они сделали из рукавов лонгсливов перевязку, неумело и неэффективно, но зато не истекли кровью и остались живы для итальянского трибунала.

Я набрал Сантиса, сообщил об улове, потом набрал медиков и уселся уплетать пончики из хозяйских запасов. Спорю на шоколадную глазурь, карабинеры приедут первыми. Вот только с кем я спорю? Карабинеры действительно прибыли через пятнадцать минут.

- Лейтенант, вы что, в кустах этого поместья таились? Неотложка ещё в пути.

- Синьор Инститорис, это моя работа, - Эммануэль даже не поморщился, но его ребятам, выносившим пострадавших воров на свежий воздух, пришлось несладко. - В некотором роде я за вами присматриваю. Чтобы лишнего не натворили на моей территории.

- Сантис, а вы точно лейтенант? Территория надсмотра уж очень велика, - я поднялся, держа в руке целый пончик в розовой глазури. Непринужденно протянул, поднеся практически к его рту. Эммануэль рефлекторно отпрянул, поднимая брови, но затем передумал отказываться от такого странного предложения и осторожно надкусил. Жевал, неотрывно глядя в мое лицо. Я улыбался, чувствуя черт знает что. Мне совсем не нравится этот коп. Но он итальянец, и, видя его перед собой, я невольно представляю нежные черты Ла Нуи. Непроизвольно глотаю слюну. И хочу вернуться во Флоренцию, как можно скорее. - Берите еще.

Сантис вздрогнул, потянувшись за моей рукой, как дрессированный тюлень. Примечательно, что забрать у меня пончик он так и не захотел. Я привык не обращать внимания на мистические детали, связанные с Анджело и его мощным влиянием на людей, любых без разбору. Но этот раз болезненно напомнил прошлое.

- Грабителями пожертвовали, они обычные пешки. И ничего не знают. Сантис, я выясню, кто заказчик металла. А вам я поручаю другое дело. Жертва нападения не поладил со старым другом. Друг работает в полиции. Им можете быть даже вы. Раздобудьте мне этого оборотня.

- Благодарю вас за тонкое оскорбление, синьор, - лейтенант вытер розовые крошки вокруг рта. - Как скоро вам нужен предатель?

- Сроку неделя, не больше. Работайте, не смею больше отвлекать. До встречи завтра в управлении. И не забудьте прихватить вашу лабораторную крысу, Сантис. Калифорний должен вернуться в Калифорнию.

Эммануэль отрывисто посмеялся каламбуру и отпустил меня восвояси. Из уважения к нему я включил в Феррари атомные турбины, чтобы не дымить физическим топливом на полквартала. Хорошо бы совсем отказаться от двигателя внутреннего сгорания, но Хэлл не готов резать и перекраивать кишки драгоценного автомобиля настолько.

Дома я обнаружил уставшего и объевшегося сожителя в гостиной. Он почти съехал со стула и спал, свесившись на пол. Я разложил его на постели, даже раздел. Навис над ним, не сдержавшись. И провел несколько раз языком по его приоткрытым во сне губам. Ла Нуи слабо дергался и шептал что-то, но, в целом, был только за. Я положил на себя его ноги и около часа наблюдал за тем, как беспокойно он спит. Чистый, прекрасный… и зараженный мной. Сегодня между нами что-то произойдет.

Я решил не тратить свои скупые предчувствия зря и снова позвонил серафиму.

- Я рехнулся, - спокойно сообщил я Дезерэтту. - Можешь сделать расчеты и рассказать, что мне за это будет?

- В конкретно данную минуту я очень пьян и обкурен. Чего и тебе советую. Пропусти бутылочку-другую спирта и подожги себя. Рисунок пепла предскажет будущее.

- Я не горю в огне, - терпеливо отрезал я, по опыту зная, что с каждым новым словом, произнесенным мной, серафим неумолимо трезвеет. - Ты в курсе, из чего я сделан. Ещё варианты?

- Если ты о том белокуром парне без рубашки, спящем за стенкой, то ты принесешь ему столько боли, сколько не приносил даже мне.

- Отказом или согласием?

- Вот бллин, а со мной ты не сомневался, что выбрать и в какую стратегию играть…

- Дэз, ответь мне! Я должен поддаться безумию или нет?

Дезерэтт зло расхохотался и повесил трубку. Я обнял стенку, изнывая от желания бросить все, сдаться и вызвать Ангела. Что бы я ни выбрал, я причиню боль. Согласие хуже отказа, но я устал отказываться. И все, что мне остается – выключить чувства и совесть. Они твои, Анджи, не мои. У меня только одна минута слабости в месяц, я израсходовал лимит на полгода вперед.

Я пошарил в баре, достал черный ром и попробовал забыть, кто я и как меня звать.

========== Capitolo ottavo. Продажа ==========

Еще один день в университете прошел впустую, вспоминать противно. Мне хотелось забиться в дальний угол аудитории и оттуда завидовать беззаботности людей, не нуждавшихся ни в чем… кроме мозгов, пожалуй. Я узнал по поводу льгот. Все, что мне светило – сниженный процент студенческого займа, если я буду получать исключительно высокие оценки, A и B. Но о каких успехах в учебе может идти речь… если я поломал мольберт, уронил на себя банку олифы и испачкал дорогущий паркет в студио. Мне не хватает злости и сил на ругательства. Я не могу есть, все ещё ощущая тяжесть в желудке со вчера. Я не могу пить, даже простую воду. Я сам себя ненавижу. Но мне нужно получить финальную пощечину от судьбы, чтобы сдаться и покончить с собой.

Я пришел к нему в спальню. Руки дрожали, их пришлось спрятать в карманы. Американец лежал, вытянувшись по диагонали кровати, даже ботинки не снял. Огромные, на толстой платформе, с металлическими вставками… они были страшнее, чем ботинки Клайда. Странно, что я заметил это только сейчас.

В глубине души я надеялся, что он спит. Я молча развернусь и уйду. Проживу, быть может, днем дольше. Не задам свой постыдный вопрос. Но мне не повезло. Демон не спал, его ледяные глаза скользнули по мне без малейшего интереса, затем вернулись к просмотру потолка. Скучал ли он в одиночестве? Или наслаждался покоем, который я нагло нарушил? Я топтался на месте, язык костенел, не желая ничего произносить, я сгорал от неминуемого позора, от всего, чем успел себя заклеймить, ещё не совершив, я услышал скрип собственных зубов… а потом увидел его тонкую усмешку. Коварный дьявол, конечно, он знает, зачем я приполз. Он ждет. Неужели я скажу это?

- Сколько ты дашь.

Я отчаянно закусил губу и попытался не потупиться в пол. Во сне Клайд сказал, что всем до лампочки мое происхождение, но я должен переживать свое унижение с высоко поднятой головой. Или провалиться сквозь землю.

Демон медленно встал с кровати и обошел меня. Остановился сзади. Что он делает? Он все ещё не дал ответа. Господи, нет…

- Тысячу. Наличкой. Сейчас, - он обжег меня, шепотом в ухо, тихим и шипящим. Каким-то особенно ужасным. Противной интонацией, грязью в голосе. Я хотел отшатнуться, но не смог. Ощутил что-то непонятное, дразнящее… он касался кончиками пальцев моей ладони. Я судорожно выдохнул, так как боялся грубых приставаний, но в следующую секунду его холодный язык ткнулся мне в шею. Я чуть не рванул оттуда, послав все нахрен, по спине побежали мурашки. Я идиот, я раскаиваюсь, это была ошибка, отпусти! Но я стоял, не двигаясь, стиснув зубы. И он крепко обвил мое левое бедро. - Ещё тысячу – после. Если мне понравится.

- Я ничего не умею, я никогда этого не делал раньше. И если ты думаешь…