Ла смеется про себя, ему так хорошо стало на душе. Начавшись сексом, все могло им и кончиться, они разругались бы и разошлись. Но…

- Эй… Клайд. Твое имя тоже ничего. Отпусти, давай одеваться, - Ла лукаво улыбается, понимая, как же ему неохота разжимать тесные объятья. - Всю ночь оставляю на тисканье, и сам тебя потискаю. Я обещаю. Я очень голоден, правда. Секс оказался довольно изнурительным занятием для меня.

- Нет, это просто я баран, - Клайд помог ему попасть в рукава рубашки, нашел трусы, скомкал и спрятал в карман. - Твои тоже грязные, пойдем без них.

- Ну тебе-то удобно, у тебя плотные джинсы, а я?

- До дома недалеко, а в темноте не видно, сразу юркнешь в ванну, смоешь с себя мои следы и переоденешься. Попа болит?

- Немного. Но идти почти не больно.

- Ла…

- Все нормально! Это расплата за удовольствие, куда ж без нее.

- Я люблю тебя. И не хочу этих вещей.

- Но травмы будут, это неизбежно.

- Нет, я не допущу больше.

- Клайд, я привыкну. Все ведь привыкают.

- Ла!

- Зачем ссориться по дебильному поводу после классного секса?! Если ты меня любишь.

- Прости, ты прав, - он садится завязать шнурки на своих огромных ботинках, чтобы скрыть досаду и злой румянец. Конечно, Ла прав. Но он так этого не оставит. Его мальчику нужна долгая подготовка, и он не хочет… если честно… превращать его прелести в проходной двор. Его надо беречь, не давать увлекаться интенсивным сексом. Он обязательно позаботится об этом, но уже завтра. Сегодня – есть и спать. И гладить, гладить любимого по томительно выгнутой спине. - Иди, Ла Нуи. Я приду к тебе через час.

- Ты не обиделся?

- Нет.

- Точно не обиделся?

- Ла, я приду, и если ты вдруг не откроешь окно, я влезу в другое. Найду тебя и запрусь с тобой в подвале.

- А что там?

- Узнаешь, если не откроешь.

- Хорошо, - Ла целует его в грязную щеку и убегает. А Клайд обессилено ложится на все тот же генератор, немой соучастник их оргии, и отдыхает.

*

Ла торопливо покинул электростанцию, не заметив, как влез локтем в густую черную тень. Часть её пачкала воздух, ещё часть была пятном, въевшимся в облупившуюся стену. Мрак шевельнулся от легкого прикосновения, собираясь в однородную массу и уплотняясь… пока не вытянулся и выровнялся в высокую человеческую фигуру. Она сверкнула раз, второй, третий и расслоилась, отделяя лакированную одежду от гладкой синеватой кожи. Чернильного сгустка тьмы больше не было. Был молодой человек с ледяным лицом и пронзительным взглядом. Он постоял немного в углу машинного зала, прислушиваясь к удаляющимся шагам. И Клайд позвал его, шепотом, лениво, не открывая глаз.

- Мы сто процентов одни, он не вернется и не застукает. Поди сюда, дьявол. Что скажешь хорошего? Или ничего хорошего?

- Я наблюдал за вами обоими весь день. И особенно внимательно – во время секса.

- Что он чувствовал? Он огорошил меня своими признаниями… Ты насмешливо обещал мне этот секс, его любовь и его тело, но я не поверил. И теперь я боюсь. Я достаточно естественно себя вёл? Ты основательно потер мне память. И, наверное, заасфальтируешь еще. Ну? Не молчи… В твоём молчании большая издёвка, нежели во всех словах, даже самых высокомерных, - Клайд повертел головой, приоткрывая глаза, но рядом никого не оказалось. Киллер уже пролетел сквозь него, прошил тонко, как игла, оставив в месте соприкосновения кусочек своей тёмной ауры, отпечаток черного на черном. Материализовался и провел ледяными пальцами по его губам.

- Нет формулы счастья. Нет единого рецепта, нет правила и нет гарантии. Пробуй, ошибайся и страдай. Я не помощник тебе. Я лишь вернул товар в магазин, не нарушив целостность упаковки.

- Но хоть что-то? Инкуб! Продавец! Одно слово!

- Не будь слабаком, - произнес бессмертный презрительно, едва слышным голосом. - Додашь ему немного моей разрушительной любви и ласки. Ла Нуи нуждается в ней. Мы квиты. Прощай, светлейший.

Демон уходит, его бесследно поглощает стена, никаких черных пятен не остается. И вроде бы ничего не произошло, Клайд продолжает лежать на генераторе, сонно и мечтательно глядя в потолок электростанции. Он никогда не разболтает этот секрет. Он не сможет. Ничего уже не помнит… никого не слышал и не видел. А если Ла что-то заметит и спросит, то зарождающийся холодок внутри Клайд спишет на свое выжатое состояние.

Перемена с виду незначительна. И даже обворожительна. В его слипающихся глазах к серой радужке стремительно начинает примешиваться другой цвет. В лабораторной классификации спектра он закодирован Солнечным мальчиком как DKBC0 (dark-blue cryogenic zero), а назван «ледяная корка». От температуры абсолютного нуля он выглядит не синим, а фиолетовым.

- Это не слишком опасно, Ди? - вопрошает Хэлл, наблюдая за процессом конъюгации на своем пятиметровом мониторе. - Твои хромосомы очень агрессивны. Как испанские конкистадоры. Экспансия холода может закончиться смертью…

- Он ангел с ирокезом, его божественность в отпуске. Он справится со мной.

~~~ End ~~~