— Пошли, — кивнула я, аккуратно, чтобы не задевать раны, поправляю платье и спускаю ноги со спинки на пол, — только мне нужно зайти за тетрадкой по развитию речи в кабинет русского.
— А, к этому твоему, немножко нервному? — хихикнула девушка, пританцовывая на месте, пока я закрывала двери кабинета.
— Пошли, там дело пяти минут: тетрадку заберу и все.
— ..И, короче, он запинается о свою же ногу и летит лицом в тарелку с краской, и потом я всю ночь ржала и оттирала ему бензином лицо! — веселится Ким, сквозь мой хохот рассказывая про то, как они с Царёвым делали ремонт в детдоме. — Тс-с, Бят, слушай? — Я замираю, закрывая рот руками и превращаясь в слух. — Это. Стоны? — Удивляется девушка, поглаживая одну из татуировок на ноге. — Охуенно девки пляшут по четыре штуки в ряд! Даже я в школе ни разу, а тут такие смелые! Хотя, уроки же кончились! Пошли посмотрим! — И девушка, не дожидаясь меня, рванула на себя дверь за которой и происходила порнография вселенских масштабов. А я в замедленной съемке наблюдала, как открывается дверь кабинета русского языка. — Вот почему я в свое время не отучилась на учителя? Закончила какой-то там юрфак с красным дипломом, а могла бы трахать горяченьких учителей, что скажешь, Бятик?
— Скажу, что я искренне надеюсь, что люди, которые смотрят записи с камер наблюдения в кабинете, передадут их директору. Мне до ужаса интересно, что скажет Анна Андреевна, когда узнает, что ее учителя трахаются в стенах школы. — Ким лишь усмехается, а я смотрю прямо в холодный лед глаз учителя, который наспех натягивал штаны с колен обратно, туда, где им самое место, и презрительно улыбаюсь. — Я надеюсь, Александр Андреевич, конфликт между нами исчерпан. — И разворачиваюсь, пытаясь стереть из памяти голую грудь учительницы истории и начинаю спускаться по лестнице. — Ублюдок. — Тонет в коридорной тишине.
— Все мужики — гандоны! — улыбаясь, тянет Ким, пытаясь заглянуть мне в лицо.
— Не сейчас, Саш. — Отмахиваюсь я, направляясь в противоположную сторону от машины отца. — Дуй домой и скажи бабушке, что со мной все в порядке, а я прошвырнусь по магазинам, остужу голову и успокоюсь. Иначе я вернусь и распизжу его под корень.
И я ушла, не дожидаясь ответа удивленной девушки. Мне и вправду нужно сейчас посидеть где-нибудь в тихом кафе и заесть свои проблемы, поэтому я сразу же направилась в самый крупный торговый, в котором много уютных кафешек.
— Почему ты меня игнорируешь? — уже, кажется, в сотый раз спросил учитель, пока я ела свой огромный шоколадный торт с вишневой прослойкой. Я в душе не представляю, как он меня нашел среди всех кафешек и столиков, но вот буквально через полчаса после моего прихода он тяжело опустился на стул напротив меня, пытаясь отдышаться. Бежал, бедненький. Или трахался на ходу? Очень мило. — Да поговори ж ты со мной! — психует он и рукой смахивает со стола мой почти доеденный торт. Жаль его, он вкусный был. Но, ничего не поделаешь, поэтому я просто беру в руки самый большой стакан с вишневой газировкой и начинаю аккуратно потягивать через трубочку. — Если ты сейчас…
— Если вы сейчас не успокоитесь, — своевременно вмешивается официант, опасливо поглядывая на меня, — мы будем вынуждены позвать охрану. Девушка, вам что-то нужно? — обратился он ко мне, когда учитель перестал нависать надо мной и уселся обратно. Юркие девочки-уборщицы быстро убрали остатки торта и, извинившись, ушли.
— Да, повторите прошлый заказ. — Официант открыл было рот, чтобы уточнить, но тут же закрыл его, и, поклонившись, удалился за еще одним большим тортом и вишневой газировкой. И плевать, что после такого охуеренного обеда я, скорее всего, прокачусь в местное отделение скорой помощи. Главное, что сейчас мне надо заесть свое горюшко.
— Просто посмотри на меня! — прорычал он, пытаясь хоть как-то привлечь мое внимание, но я упорно продолжала смотреть сквозь него, спокойно потягивая через трубочку вишневую водичку. — Посмотри на меня, черт тебя дери! — не выдерживает он, хлопая по столу руками, чем привлек к себе еще больше внимания.
— Если будешь так орать, — спокойно сказала я, смотря сквозь него, — тебя за шкирку выкинут отсюда.
— Прекрати разговаривать со мной, как с пустым местом!
— Ты и есть пустое место для меня. Во всяком случае теперь. — Откинулась на стул я, допивая стаканчик и принимая из рук официанта второй. — Благодарю.
— Ты меня задолбала! — рычит Быков, хватая меня за руку, но ее тут же вырывает какая-то бабка и зажимает в своих руках. — Че за нахуй?
— Ой, какой ужас, какой ужас! — причитает старушка, обмотанная с ног до головы старыми шерстяными платками, вертя мою руку из стороны в сторону. — Девонька! — и засовывает мне под нос мою же руку, а я смотрю на татуировку единорога на запястье старушки, за которую Ким по-страшному стебёт Царёва. — Ты посмотри!
— Что видите, бабушка? — с ужасом говорю я, пытаясь сдержать распирающий грудную клетку смех. — Что-то ужасное?
— Что-то ужасное? — строго говорит Фил, заглядывая мне в глаза. — Да на тебе порча! Соперница навела, зуб даю! Хочешь, расскажу? — Щурит он глаза, и я понимаю, каких усилий ему стоит, чтобы не заржать на все кафе.
— Конечно!
— Ты кто, блядь, такая?
— Отлично! — не слушая возмущений учителя, Царёв уселся на свободный стул и, махнув официанту, широко расставил ноги, занимая почти все пространство под столом. — Есть у тебя мужик! — Начал он, посматривая на официанта, а когда тот подошел, сделал заказ и вернулся ко мне. — Тупой мужик. Может, даже изменяет, — он окинул внимательным взглядом учителя. — Богатенький ребенок богатеньких родителей. Уверен, в детстве пытался бунтовать, сбегая из дома, но все равно пользовался купленной папой кредиткой. Пошел учиться туда, куда сказали те же родители. Живет в родительской? — секундная пауза, и Фил продолжает, — нет, в своей квартире. Сам не определился с жизнью, что хочет с ней сделать. Плывет по течению и не хочет менять ничего, что происходит сейчас в его жизни. Серьезных отношений не ищет.
— Как ты, блядь, все это узнал? — удивляется учитель, отодвигаясь вместе со стулом от Филиппа.
— Красный диплом профессионального психолога-криминалиста и следователя. — На стол падает парочка красных книжечек, свидетельствующих об образовании парня.
— Ты всегда их с собой носишь? — Спокойно спрашиваю я, понимая, что игра кончилась.
— Нет, сегодня нужны были для восстановления на старом месте работы.
— А я думала, ты фотограф.
— Хобби, — спокойно отвечает парень, засыпая в изящную кружечку третью ложку сахара. — Откуда, думаешь, у меня все оборудование? Не насасываю же я на него.
— Зная тебя, — откликнулась я, отрезая ему кусок от моего торта, — ты скорее нализываешь. — На что парень лишь фыркнул, снимая с головы сразу три платка.
— Да что здесь происходит? — Психует учитель, пытаясь хоть как-то привлечь к себе внимание.
— Игнорируем или как-то реагируем? — спрашивает Царёв, как принцесса потягивая чай из чашки, при этом оттопырив мизинчик.
— Игнорируем. Какими судьбами тут?
— У меня здесь ювелиркой владеет друг старый, вот хочу Ким кольцо обручальное выбрать.
А я зависла на пару секунд, осознавая, почему Ким уже который день сбрасывает звонки своего парня и так старательно избегает его.
— Ну, вали тогда покупать.
— Тебе помощь не нужна?
— Неа, все равно уже домой.
— Хорошо. Кстати, жду в субботу у меня, ты обещала, — напоминает он о забытой уже трижды фотосессии, которую я ему действительно обещала. Только забыла.
— Помню, я приду.
— Все, малявка, респектуй. — И парень растворился так же неожиданно, как и появился.
— Какая же ты мразь, Громова! — Презрительно сказал он, с отвращением смотря на меня. — Пытаешься казаться такой идеальной и правильной, а сама ходишь на квартиру ко взрослым мужикам. Ты чертова эгоистка и лицемерка! — И поднимается со своего места, с ожиданием смотря в мои глаза.
— Можете повесить меня на моем ярлыке, только отъебитесь, бога ради. — Сказала, ни чуть не задетая его словами. Это же не правда, почему я должна обижаться? Тогда почему, блядь, мне так обидно? Мне плевать, что он назвал меня эгоисткой и лицемеркой. Мне плохо от того, что он считает, будто я сплю с кем-то. Трахаюсь с кем-то, пока он пытается ко мне подкатывать. Так вот какого ты обо мне мнения, Саша. Очень мило. — И кстати, — понеслось ему в спину, когда он уже ушел. — Это был Филипп Царёв, заочно приятно познакомиться! — На секунду он замер, превращаясь в огромную, напряженную скалу, а потом отмер и таки ушел.
