И застыл, глядя в сторону.

Повезло, что Демьян продолжал выть мордой в пол, ничего не замечая: боли он выдержать не умел.

А старые волхвы поднимались в холл по лестнице, не спеша и с каждым шагом наполняясь силы и решительности в походке.

Сидящий на медведе охотник растерялся. Может, из-за неожиданности. Может, из-за того что впереди всех шёл старик, как две капли воды похожий на Демьяна, разве что почти белоголовый от седины. Но старик ещё издалека покивал Жене, словно разрешая добить собственного внука. И тогда охотник, немного помедлив, просто встал на ноги, не отходя от воющей от боли добычи.

В нежелании наносить последний удар сказалось превосходство победителя — пусть Женя и задыхался от усилий. Собственное тело, как и было обещано самонадеянным медведем, болезненно ныло от тумаков и недавней хватки рук Демьяна, что ни говори, но мощных.

Не поверивший, что его отпустили, не поверивший, что бить его прекратили, Демьян на пару секунд замер на полу, а потом повернул голову, заслышав шорох множества шагов. Помогая себе руками, постанывая и кряхтя, он сел на полу, угрюмо поглядывая на всех исподлобья. Женя стоял рядом настороже. Мало ли чего придумает…

Старшие волхвы окружали их двоих…

Входная дверь внезапно распахнулась.

— Женька, ты не представляешь! Там какие-то типы собрались, и мы их бьём! — звонко сказал Ольга, не сразу разглядевшая с уличного света, что и в холле происходит нечто необычное. Разглядела. — Ух ты!

Никого и ничего не стесняясь, она быстро подошла к брату и встала рядом, подняв в боевой готовности руки, сжала кулаки, изумлённо глядя на ссутулившегося у его ног Демьяна-младшего.

— А что тут у вас? — шёпотом спросила она. — Вы дрались, что ли? Ой, здрасьте! Меня зовут Ольгой! — непосредственно, как привыкла, объявила она всем старшим.

Снова открылась дверь — появилась запыхавшаяся Ирина, застыла от неожиданности, а потом несмело подошла к собравшимся.

— Бабуля… — недоверчиво и радостно прошептала она. Но быстрое движение к Нине Григорьевне подойти сумела усмирить. Кажется, почувствовала, что момент не тот.

Старшие волхвы молчали, только Нина Григорьевна, словно невзначай, шагнула как-то так, что старшие теперь замкнули круг, пронизанный солнечным светом. А внутри этого круга оказались четверо — Женя, Ольга, Ирина и Демьян.

Женя это заметил как будто со стороны.

Один из старших, до боли напомнивший парня-ворона, голосом, словно человек находился под гипнозом, объявил волю:

— Скверну и гниль медвежью уберёт из волхва девица! А не уберёт — будет лишён наш Круг одной силы! И распадётся!

— Ирина, Иринушка, милая, спаси меня, дурака! — взмолился Демьян, немедленно на коленях поворачиваясь к девушке. — Всё, что скажешь, сделаю, только прости дурака! И спаси! Ты же знаешь, что я сделаю всё! Ведь иначе порушено всё будет, Ирина! Всё! Всё сделаю, что скажешь что захочешь!

— Кроме одного, — тихо ответила испуганная Ирина, сама умоляюще то посматривая на Женю, то скользя взглядом по строгим лицам старших волхвов.

Женя не сразу понял, что происходит, а когда понял… Он схватил Ирину за руку и замотал головой.

— Ни за что! — с ненавистью выплюнул он в лицо Демьяна, который глядел на него совсем затравленно. — Снова совершать ту же ошибку?! — Огляделся и с вызовом бросил всем: — Никому не отдам! Мне плевать, что Круг распадётся, ясно?! Делайте, что хотите, но Ирины я вам не отдам! Сами напортачили, а нам — расплачиваться?!

Один из старших понурился. Демьян-старший.

— Но ведь в Кругу ещё одна девица, — тихо напомнила Нина Григорьевна.

Ольга хлопала на всех недоумёнными глазами. Женя вспомнил, как рисовал её портрет — портрет с её внутренней сущностью.

— Время сейчас — не крепостное право, — с затаённой угрозой сказал он. — Моя сестра здесь вообще не при чём!

— Жень, а о чём речь? — чуть не шёпотом осведомилась сестрёнка.

На её голос тут же повернул голову Демьян. Его лихорадочно блестевшие глаза уткнулись в лицо пока ещё безмятежной девушки. Он машинально облизал губы, глядя на неё, и Жене немедленно захотелось изо всех сил ударить ботинком в это лицо…

— Ольга, тебе предлагают выйти замуж за этого выродка! — злобно от дурацкой ситуации выпалил Женя. — Ты можешь отказаться! Тебе всего двадцать три, и ты однажды найдёшь себе мужа получше этого дерьма!

Это оказалось страшным: кричать, протестовать — и понимать, что всё и все против тебя. И крик твой в пустоту. Разве что Ирина… Она сама отчаянно прижалась к нему, крепко обнимая, словно боялась, что её вот-вот силой отнимут, отдерут от него.

Ольга присела на корточки перед Демьяном, лицо которого распухло, губы вспухали и кровоточили, а один глаз заплывал.

— Страшный какой, — тихонько сказала сестрёнка.

Демьян вскинулся на её слова и отвернулся, глухо проворчав что-то…

Ольга встала, огляделась.

— Ну, не знаю, — привычно легкомысленно сказала она. И улыбнулась. — Когда я сажала посох и он зацвёл на моих глазах, мне казалось, я попала в сказку. А теперь — какие-то ужастики… А зачем мне за него замуж?

— Долго рассказывать, — буркнул Женя, старясь не глядеть, как безмолвно плачет совсем недавно сильная и решительная Ирина.

Новый стук двери.

Старшие волхвы обернулись к ней.

Молодые волхвы радостно помчались к Кругу, но постепенно останавливались, понимая, что не всё ещё закончено. Следом появился Макс, который тут же бросился к Никите. Последними вошли хранители.

Если молодые волхвы остановились, то хранители твёрдо дошли до Круга.

— Что ещё? — жёстко спросил Григорий, глядя на плачущую сестру и на Демьяна, который так и не удосужился подняться с пола.

— Он должен жениться на девушке с силой волхва, чтобы наш Круг не распался.

В холле стало тихо — так, что, когда Демьян шмыгал кровью, словно эхом отдавалось от стен.

— А Круг и не собирается распадаться! — заявил хранитель. — Мы все обрели силу, пока пытались остановить Демьяна. Посохи на восходе солнца расцвели — это значит, что наши силы останутся при нас и никто нас их лишать не будет. И последнее, что я обязан сделать, — это выполнить древний обычай замены.

И, никто слова сказать не успел, как хранитель вынул из кармана несколько твёрдых от старости листов и чиркнул зажигалкой.

— Нет-нет! — Демьян-старший вскрикнул и с протянутыми руками заторопился к горящим в руках хранителя листам.

Но огонь сожрал листы мгновенно — и последние частички Григорий легко бросил на пол. Старый волхв оцепенело следил за порхающими над ковром прозрачно чёрными лепестками…

— Женя, — позвал хранитель. — Ничего не чувствуешь?

— Уже, — отозвался Женя, ладонь которого дрожала, будто укрытая новыми твёрдыми листами, скреплёнными золотой нитью. — Держи, Ольга, это твоё.

— А что это? — удивилась сестрёнка.

— Твоя сила и твои знания. А учить тебя будет вот этот человек — его зовут… Демьян?.. — Женя на полуслове замолчал, вопросительно вглядываясь в волхва.

— Демьян Алексеевич, — со вздохом представился тот, косясь на внука.

Демьян-младший сам поднялся на ноги и, сгорбившись, ушёл куда-то на второй этаж, ощутимо сломленный и странно похожий на прохудившийся мяч.

— Воля богов, — напомнил Григорий. — Теперь всё иначе. Чтобы забрать у нас силы — придётся менять всё. Это слишком долго, муторно и даже безнадёжно. Ведь, чтобы это сотворить, надо лишить нас памяти. А городские события не дадут забыть. Из-за Демьяна-младшего силы были пробуждены — это одно. Другое дело, что теперь каждый из младших будет чувствовать этот прорыв, потому что участвовал в ритуале. Так что, старшие, будьте добры, помочь нам с умением обращаться с силой.

— Ух ты… — почти беззвучно сказала Ольга, раскрывшая свои листы. А потом посмотрела на брата и вздохнула. — А того, ну, который ушёл, всё равно жалко…

— Вот уж кого — кого, а его не надо жалеть! — сквозь зубы процедил Женя.

Младшие тем временем наконец смешались со старшими — каждый со своими. Быстрые расспросы, радость узнавания, жадные вопросы, взволнованные рассказы о том, что произошло во время восхода солнца…