Парни остановились так неожиданно, что Ирина не сразу поняла происходящее. Она слышала их учащённое дыхание, но уже привычный свист и стук металлических прутьев закончился. Она выглянула из-за спины Жени.

Твари медленно уходили, тонули в своём дымчатом болоте, будто кто-то снизу тянул их на самое дно. Ни одна больше не пыталась нападать. Все вытянулись прямыми проводами и тонули…

Ирина перевела взгляд на ногу Жени с засученной штаниной. Недавнюю круглую ранку быстро заливало кровью.

— Всё, — охрипло сказал Женя. — Ир, чем ты эту дрянь?

— Йодом, — неожиданно тонким голоском ответила девушка. — Ты представляешь — йодом! Йодом!

Истерика началась сильнейшая. Ирина сидела на своей ступеньке, сквозь неудержимые слёзы хохотала и выла, всхлипывая и в голос рыдая. Она закрывалась ладонями, слишком хорошо всё понимая, но не в силах остановиться.

Она чувствовала, как кто-то сильно поднял её с места, обнял и заставил идти, прижимая к себе, когда она слепо спотыкалась на ступенях, которых не видно из-за слёз.

… Начала приходить в себя, осознавая, что сидит на диване, уткнувшись в чьё-то плечо, в которое продолжает рыдать.

Потом кто-то осторожно заставил её поднять голову. Где-то внутри она уже смиренно приготовилась к тому, чтобы получить пощёчину…

— Ирина, отпей…

Стакан воды! Они думают — вода ей поможет?!

Под судорожно ляскающими зубами зазвякал край стекла. Жидкость коснулась губ. Запаха она не почуяла из-за заложенного носа. Глотнула — и задохнулась, когда этот глоток взорвался огнём, обжигая не только горло, но и всё на своём пути.

— Господи, что это? — заикаясь от плача, жалобно спросила она.

Стакан чуть не вылетел из ослабевших пальцев. Женя подхватил его и снова поднёс к губам Ирины.

— Коньяк. Пей ещё.

— Нет… Нет!

— Не дури. Успокоит на раз. Только мне оставь.

Незатейливая шутка (полстакана коньяка!) последних слов заставила довериться и глотнуть ещё раз, хотя обожжённое горло протестовало.

Потом перед ними, сидящими, появился Красимир и сочувственно сунул в руки Ирины маленькое полотенце. Машинально думая о том, где он его взял, девушка смущённо отстранилась от Жени, который забрал у неё стакан и мелкими глоточками допивал его содержимое.

Красимир ушёл — появился хмурый Ярослав и, быстро продезинфицировав рану на ноге художника, забинтовал ему ногу.

Глубоко вздыхая от пережитого, Ирина наконец увидела спасённого с лестницы человека. Он лежал на ковре. Без штанов. Чувствуя, как истерика снова поднимается к горлу, девушка обратила внимание на его ноги. Концы сошлись с концами: Ярослав его раздел, потому что надо было обработать все раны, а, судя по тому, что повязки оказались выше колена, сделать это было сложно для одетого. Уже горестно глядя на бедолагу пострадавшего, Ирина отказывалась даже думать о том, сколько у него ранок и не попали ли в них те твари.

— Что делаем дальше? — устало спросил Красимир.

— Этого надо бы в скорую, — угрюмо сказал Ярослав, кивая на лежащего.

— Хм. А как? Привезём его, а дальше?

— Просто. Оставим у приёмного покоя, а потом позвоним с его же мобильного, что на стоянке раненый. Заберут и помогут.

— А где его мобильный? А, вот. Ты нашёл, да?

— В карманах был. Ребята, это не из наших старших, — сообщил Ярослав, садясь рядом с Женей и Ириной. — Он младше. Я думаю, он здесь служащий.

— Но чей это дом? — поинтересовался Женя, оглядываясь.

— Не знаю.

— Тогда давайте так. Вы с Красимиром отвезите этого беднягу в скорую, а мы подождём здесь и посмотрим, как будет себя вести та дрянь. А заодно и погадаем.

— Что будете узнавать? — спросил Красимир.

— Попробуем узнать, чей дом. И попробуем узнать насчёт тех, кто в подвале — живы ли. В общем, наоборот. Сначала — живы ли, а потом — чей дом. Вот ключи от моей машины. Кто из вас за руль?

Подошёл Красимир, забрал ключи.

Ни слова не говоря, Ярослав и Красимир подняли беднягу, надели на него штаны. Ирина вскочила с места помочь — открыть входную дверь. Потом помогла, открыв дверцу Жениной машины.

Когда машина скрылась в темноте, она вернулась в вестибюль. Женя всё ещё сидел на диване, морщась то ли недовольно, то ли болезненно. А может, и то и другое вместе…

— Ты не боишься, что эта штука внесёт какую-нибудь инфекцию? — со страхом спросила она.

— Ярослав вернётся — сделает какой-нибудь укол, — равнодушно ответил он. — Он знает. Деньги у него есть.

Девушка внимательно присмотрелась к его лицу, осунувшемуся и бледному. Осторожно спросила:

— С чего начнём? Ну, гадание?

— За бабулю боишься? — вздохнул он. — Карты с собой?

— Я не так хорошо умею гадать на картах, чтобы узнать, жив ли нужный человек, или нет, — напомнила Ирина.

— Ничего, мы вместе попробуем. Ты на картах, я — рисовать. Где-то у двери была моя сумка. Принеси, а?

Понимая, что ему тяжело ходить, Ирина быстро пошла к двери и разыскала сумку, в которую (помнила она) он упрятал альбом, карандаши и мелки на всякий случай. Повернувшись, она обнаружила, что Женя не оттого отослал её, что не хотел вставать. Нет, просто так — быстрей. Пока её не было, он принёс к дивану столик и поставил так, чтобы было удобней. Дождавшись появления своей сумки, он выложил из неё всё необходимое на столик и кивнул.

— Ну что? Как будем действовать? Доставай карты.

Сидя на диване за столиком, они видели лестничный провал к той страшной сущности с «верёвками». Выглядел провал как обычная часть интерьера: первая ступень лестницы, напротив стена, а между ними пространство — настоящий сюр. Причём, стена освещённая. Не знающий о существовании лестницы человек, глядя на это провисшее пространство, легко мог решить, что с архитектурой дома не всё в порядке. Например, выломали пол над подвалом.

Вспоминая оставленные дома у Ирины рисунки, Женя уверился, что дымчатая сущность со своими верёвочными приживалами охраняет всех тех, кто сейчас находится в подвале, а среди них — Нину Григорьевну, старших Красимира и Ярослава.

Не уверен Женя был только в одном: полезет ли сущность из подвала на свободу, или она охраняет собравшихся в подвале людей? Поэтому и поставил столик таким образом, чтобы держать под контролем лестницу вниз. И, взглядывая на неё время от времени, внутренне сжимался: а если он увидит, как дымка затопила место вокруг лестницы и медленно, но неуклонно ползёт далее, заливая собой вестибюль?

Ирина присела рядом — бледная. Пытается собраться. Но выходит плохо.

— Жаль, нельзя посмотреть, где здесь можно выпить воды, — сказал он первое, что на ум пришло.

— А где вы взяли коньяк?

— А графин вон на том столике. Там и бокалы есть, и стакан один был. Ещё хочешь? — усмехнулся он, не отрывая взгляда от лестничного провала.

— Нет. Я просто подумала, что коньяк принесли из кухни, например, — рассеянно объяснила она, тоже беспокойно следя за лестницей.

— С чего начнём?

— У меня нет свечей, — неуверенно сказала она.

Женя всё-таки взглянул на неё, успокоившуюся только внешне (пальцы судорожно вцепились в край стола), и задумался. Похоже, можно бы и без свечей обойтись, но для Ирины сейчас этот атрибут гадания точно необходим, как привычная часть довольно напряжённого действа. Чтобы не психовала ещё больше. Чтобы смогла сосредоточиться на гадании. Для уверенности, в общем.

— У меня нос распух, да?

Услышав этот неожиданный вопрос, Женя сообразил, что до сих пор напрямую таращится на девушку. Причём, на девушку, которая уже покраснела от смущения и неловко трогает свой нос вытянутой ладонью, кажется пытаясь этим движением скрыть его плачевное состояние.

Он чуть не хмыкнул вслух: у них под ногами, в подвале, чудовищная дрянь то ли сторожит, то ли погребла под собой несколько человек, среди которых её бабуля и которые ещё неизвестно живы ли, нет ли, а она — тревожится, как выглядит. Хотя… Пусть тревожится. Это лучше, чем ныть, трястись от страха и терять последние остатки ума-разума и готовности к действию. С которым и так пипец полный.