Через несколько месяцев мне повезло, я встретил девушку, с которой у нас завязались отношения, и на какое-то время поиски отодвинулись на второй план. У нас с Лайзой с самого начала было не все гладко – мы несколько раз разрывали отношения, но потом сходились снова. Это означало, что мне не удавалось регулярно сидеть в Интернете до тех пор, пока у нас не наладились отношения, которые длятся и по сей день.

Я не знал другой такой девушки, которая могла бы привыкнуть к тому, что ее приятель столько времени проводит за компьютером, разглядывая карты. Но Лайза понимала, что поиски для меня очень важны, поэтому терпела и поддерживала меня. Ее, как и многих других, поразила моя история, и она хотела, чтобы я нашел ответы на свои вопросы. В 2010 году мы сняли вместе небольшую квартирку. Я вспоминал ночи, проведенные там за ноутбуком, как забаву, как будто играл в компьютерные игры. Но Лайза уверяет, что, даже когда у нас вовсю развивались отношения, я был одержим поисками. Оглядываясь назад, я понимаю, что она права.

Столько лет я мечтал найти свой дом, и вот теперь почувствовал, что напал на след. Решил, что на сей раз не буду слушать тех, кто говорит, что надо жить дальше и что невозможно с помощью компьютера найти дом в огромной Индии. Лайза никогда ничего подобного не говорила, и благодаря ее поддержке я только больше верил в успех.

Я мало кому рассказывал о том, чем занимаюсь, даже родителям не говорил. Я боялся, что они могут неправильно истолковать мои намерения: они могли бы подумать, что такие настойчивые поиски означают мое недовольство той жизнью, которую они мне обеспечивали. Еще мне не хотелось, чтобы они думали, что я попусту теряю время. Поэтому, несмотря на то что поиски занимали все больше и больше времени, я держал это в секрете. Мы с папой заканчивали работу в пять вечера, к половине шестого я возвращался домой, садился за свой ноутбук и начинал медленно продвигаться по железнодорожным веткам, рассматривая города, к которым они вели. И вот прошло уже больше года с того момента, как я начал этот поиск. Но я решил: даже если это займет несколько лет, а может, десятилетий, рано или поздно я перетряхну стог сена и, если проявить настойчивость, иголка в конечном счете найдется.

Постепенно я исключал из области поиска целые районы Индии. Я просмотрел все ветки и узлы в северо-восточных штатах и не обнаружил ничего знакомого. Я с уверенностью мог сказать, что штат Орисса тоже можно вычеркнуть. Твердо решив действовать скрупулезно, вне зависимости от того, сколько времени это займет, я начал исследовать железнодорожные пути и дальше изначально определенной тысячекилометровой зоны. Южнее Ориссы я исключил и Андхра-Прадеш, присовокупив еще 500 километров вдоль восточного побережья. Джаркханд и Бихар тоже оказались малообещающими, и когда я оказался в Уттар-Прадеш, решил, что исследую бо́льшую часть штата. На самом деле границы штатов в конечном итоге и стали границами моих поисков. Я вычеркивал штат за штатом, но появлялись новые цели, и это меня подстегивало.

Если только у меня не было срочной работы или обязательств, которыми нельзя было пренебречь, я семь дней в неделю проводил за компьютером. Конечно, мы выходили с Лайзой прогуляться, но когда возвращались, я вновь садился за компьютер. Иногда я ловил на себе ее недоуменный взгляд, как будто она считала меня сумасшедшим. Она восклицала:

– Ты опять за компьютером!

А я отвечал:

– Я должен… Прости!

Мне кажется, Лайза понимала, что должна позволить мне завершить намеченное. В то время я несколько отдалился от нее, но, несмотря на то что Лайза могла чувствовать себя одинокой, мы это благополучно пережили. И, вероятно, благодаря тому, что она поддерживала меня в этот сложный период моей жизни, наши отношения стали еще прочнее, и это становилось очевидным, когда мы, бывало, обсуждали, что это для меня значит. Мне было нелегко об этом говорить, потому что я пытался скрывать то, что все еще надеюсь на удачу, и убеждал себя, что это всего лишь приятное времяпровождение, а не крайне важное для меня дело. Такие беседы с Лайзой помогали осознать, почему это так важно для меня: эти поиски положат конец моим метаниям, я смогу понять мое прошлое и, возможно, и себя самого; я обрету надежду, что когда-нибудь смогу воссоединиться с моей индийской семьей и родные узнают, что же со мной произошло. Лайза это прекрасно понимала и не обижалась, несмотря на то что, бывало, пыталась ради моего же блага запретить мне таращиться на экран компьютера.

Однажды Лайза призналась, что больше всего боится, что я найду свой дом и решу поехать в Индию. И что будет, если место окажется не тем? Или я не найду там родных? Вернусь назад в Хобарт и буду жить дальше, маниакально продолжая поиски в Интернете? Я не знал ответа на этот вопрос. Я не мог позволить себе думать о неудаче.

Как бы то ни было, к концу 2010 года я стал искать более усердно, а благодаря нашему вновь приобретенному модему стандарта ADSL2+, реализующего технологию высокоскоростной передачи данных, картинки на экране появлялись быстрее, меньше времени требовалось на то, чтобы их приближать и отдалять. Но все равно продвигался я очень медленно, а если торопился, потом меня не оставляли сомнения, не пропустил ли я чего-нибудь. И я пытался не подгонять свои воспоминания под то, что видел.

В начале 2011 года я больше сосредоточился на центре Индии, на Чхаттисгархе и Мадхья-Прадеш, несколько месяцев потратил на их методичное исследование.

Разумеется, наступали моменты, когда я сомневался в разумности того, чем я занимался. Ночь за ночью, после трудового дня я из последних сил сидел, впиваясь взглядом в железнодорожные ветки, искал места, которые врезались в память пятилетнего ребенка. Это было довольно скучное, монотонное занятие, и временами я страдал клаустрофобией – возникало ощущение, будто оказался в ловушке и смотрю на мир через маленькое окошко, не в силах отогнать нездоровые отголоски своего страшного детства.

Но однажды в марте, как раз пребывая именно в таком настроении, где-то около часа ночи я в отчаянии очередной раз нырнул в «стог сена» и все изменилось.

31 марта 2011 года я, как всегда, вернувшись с работы домой, схватил свой ноутбук, открыл приложение «Гугл Планета Земля» и устроился на диване, отвлекшись только, чтобы поужинать, когда домой вернулась Лайза. В это время я изучал западную часть центра страны, сюда я забрел, когда «путешествовал» по железнодорожной ветке возле границы ранее очерченной мною зоны. Даже несмотря на широкополосное соединение, программа все еще загружалась медленно. Я, как мне казалось, целую вечность рассматривал пару станций, но, как обычно, когда уменьшал масштаб, обнаруживал, что осмотрел только малую часть. Пейзаж этот уж слишком зеленый для моего старого пыльного городка, решил я, но теперь уже знал, что индийские пейзажи постоянно изменяются.

Через несколько часов я достиг железнодорожного узла и сделал паузу, ненадолго залез в Фейсбук, потом протер глаза, потянулся и вернулся к своему занятию.

Прежде чем вновь приблизить изображение, я лениво щелкал по карте, чтобы увидеть, куда же ведет эта западная ветка. Взглянул на холмы, леса и реки, и мне показалось, что пейзажи мне немного знакомы. Я отвлекся на большую реку, которая впадала в то, что оказалось большим глубоким озером под названием Наль Дамаянти Сагар. По всей видимости, озеро окружала буйная растительность, а на севере высились горы. Некоторое время я исследовал этот участок, вроде бы не представляющий для меня интереса, как будто совершал экскурсионную прогулку огромного масштаба. Дело уже шло к ночи, и вскоре мне нужно было ложиться спать.

Похоже, в этой части страны не было никаких железнодорожных веток, наверное, поэтому так упоительно было ее изучать. Но как только я испытал чувство покоя, тут же, почти подсознательно, стал искать железную дорогу. Тут и там были разбросаны небольшие города и деревушки, и я гадал, как же люди путешествуют без железнодорожного сообщения – вероятно, они мало куда выезжают. И западнее тоже не было железной дороги! Потом появились сельскохозяйственные угодья, и я наконец-то наткнулся на маленький голубой символ, обозначающий железнодорожную станцию. Я был так настроен на поиски этих станций, что испытал облегчение, когда обнаружил одну из них, и проверил придорожную полосу у вокзала. Я увидел всего пару зданий в стороне от относительно большой железнодорожной ветки с несколькими путями. По привычке я стал просматривать дорогу, которая, извиваясь, вела на юго-запад. И тут я наткнулся на еще одну станцию, побольше. Там была платформа по одну сторону от путей, а по обе стороны раскинулся какой-то городок. Этим объяснялось наличие надземного перехода. Но что это? Неужели рядом стоит водонапорная башня? Затаив дыхание, я приблизил изображение. Вне всякого сомнения, это была городская водонапорная башня, как раз напротив платформы, недалеко от большого надземного перехода через железнодорожную ветку. Я, прокручивая колесико «мышки», стал рассматривать город и увидел нечто невероятное – дорогу в форме лошадиной подковы, огибающую площадь прямо за вокзалом. Кольцевую дорогу, которую я видел с платформы. Неужели? Я уменьшил масштаб и обнаружил, что железнодорожная ветка проходит на северо-западе через довольно большой город. Я щелкнул по голубому символу, обозначающему станцию, и увидел ее название – станция называлась Бурханпур.