– Интересно, у них разногласий между собой не бывает? – тихонько пробормотал Вячеслав.

     – А что будет, если я возьму и закрою книгу? – с некоторой опаской спросил Семён у Сильфиды.

     – Что ж, попробуй! – подначила его та.

     Семён попытался осуществить задуманное, но у него ничего не получилось – раскрытая обложка словно приросла к столу.

     – Не утруждайся, это напрасная трата времени, – посоветовал ему Флавиус. – Эта книга сможет закрыться только сама по себе. И у неё будет единственный повод это сделать. Твоя смерть.

     Сеня тут же выпустил листы из рук и перестал делать попытки закрыть свой том.

     – Да, именно так, – подтвердила Сильфида слова Флавиуса. – Как только сердце в вашей груди перестанет биться, книга мгновенно узнает об этом. Не спрашивайте меня, каким образом ей станет известно о вашей кончине. Я не знаю. Возможно, она что-то почувствует. Достоверно известно, что в том случае, когда хозяину грозит смертельная опасность, свет его книги начинает угасать, словно предвидя скорую гибель. Вообще тема Книг Жизни очень сложна, здесь много тайн и загадок, и почти не существует такого, чего можно сказать наверняка. Так или иначе, лишь об одном я могу здесь утверждать – в случае вашей смерти Книга захлопнет свою обложку, и сияние её померкнет… навсегда.

     После этих слов Мария замерла, задумчиво вглядываясь в зеленоватое свечение собственных листов. Она словно заглянула сейчас в глубину своей души – будто бы этот божественный жизненный свет, исходя из неё самой, выливался через пожелтевшие от времени страницы рекою её воспоминаний. Странно и страшно было представить, что когда-нибудь и эта книга, возможно, закроется тоже. Думать об этом не хотелось.

     – А все эти книги, – немного тревожно спросил Антон, глядя на бесконечные окружавшие их стеллажи макулатуры. – Тоже чьи-то прерванные жизни?

     – Вовсе нет, – обнадеживающе, и потому успокаивающе, ответил ему Флавиус, облокотившись на стол рядом с ним. – Здесь собрано, кроме всего прочего, ещё и великое множество… как бы это сказать… побочной литературы. Карты и чертежи самого дворца, подробное описание прилегающих территорий, история народа дварфов, битвы и сражения давно минувших лет. А также травники, датировки, собрания фауны и флоры этого мира. Словом, огромное количество всякой всячины, прямого отношения к вам не имеющего. Но, тем не менее, это все безумно интересный материал, – закончил он весомо, забавно поджав нижнюю губу.

     Они просидели в Библиотеке достаточно долго, и некоторые – особенно Антон – очень расстроились, когда пришло время уходить, и Сильфида позвала их на Стрельбище. У ребят ещё оставалось совсем немного времени для тренировки.

     – Жаль, – сказал Антон Тане и Бирюку, когда они уже шли обратно. – Там столько всего интересного.

     – Да, довольно необычно было почитать о себе со стороны, – заметила Таня.

     – И всё-таки это было достаточно утомительно, – подвел итог Бирюк, который не отличался особенной любовью к чтению. – По крайней мере, для меня.

     Когда они снова оказались на свежем воздухе, солнце уже успело пройти зенит, и теперь лениво начинало клониться к верхушкам Кленового леса, словно оно и само устало от собственного жара, спеша поскорее укрыться в их прохладной тени.

     Друзья вслед за своими наставниками двинулись в сторону Стрельбища, благо оно находилось совсем недалеко от центральных ворот. Когда они только вышли, Пончика нигде видно не было, и Маша уже начала расстраиваться, что она её не дождалась, но вскоре Медведица нагнала их по пути, притопав откуда-то из высокой травы, чем, конечно же, очень обрадовала свою хозяйку.

     – Извини, что мы так задержались, – оправдывалась перед ней Малиновская. – Но там и правда было очень интересно, – я и не заметила, что прошло столько времени!

     Пончик в ответ лизнула её в левую щёку (что было расценено как то, что она совершенно не сердится), случайно захватив при этом и несколько прядей Машкиных волос, после чего начала смешно не то фыркать, не то кашлять.

     – Постучи её по спине, – посоветовал Маше Бирюк.

     – Если бы я могла до этой спины дотянуться! – посетовала Мария.

     У них получилось поупражняться ещё не более полутора часов, которые они провели, в очередной раз оттачивая свое мастерство в технике применения магических пуль. После продолжительного корпения в Библиотеке было очень кстати размять затекшие мышцы, разнося вдребезги размалеванные мишени.

     Когда же начало смеркаться, ребята заторопились домой, чтобы им не пришлось идти в кромешной темноте через лес. После того, как их утомительная сессия наконец-то закончилась, и свободного времени стало гораздо больше, следующую тренировку назначили на вторник – ежедневно приходить было все-таки немного утомительно, да и мелкие домашние дела никто не отменял.

     Уже после того, как они прошли Портал и оказались в обычном мире, потихоньку переключаясь на обсуждение привычных, земных проблем, Малиновская неожиданно спросила:

     – Как вы думаете, сколько лет Сильфиде и Флавиусу?

     – Не знаю, – первой ответила ей Настасья. – Честно говоря, никогда не задумывалась над этим вопросом. Кто сколько даст? – обратилась она к остальным.

     – Ну, на вид им лет тридцать пять – сорок, – предположил Бирюк. – Вряд ли больше сорока…

     – Да, но ведь я говорю не о том, на сколько лет они выглядят, а об их истинном возрасте, – пояснила Маша. – Я просто вдруг подумала о том, что если процесс старения замедляется столь существенно, то сколько же веков необходимо было прожить, чтобы выглядеть хотя бы на тридцать пять.

     – Это ещё смотря в каком возрасте они стали бессмертными, – заметил Антон.

     – Ты знаешь, я не думаю, что они столкнулись с этим лет так в тридцать, – предположил Евген. – Я имею в виду в тридцать нормальных, человеческих лет. Они ведь в своё время объясняли нам, что тела должны быть достаточно молодыми, для того чтобы успешно выдержать процессы трансформации. И, опять же, нужно обладать крепкими костями, которые способны были бы перенести внутреннее изменение химического состава, повышение содержания кальция…

     – А в тридцать лет ты как будто уже прямо рухлядь древняя, – не согласилась Настасья.

     – И всё-таки Женёк, скорее всего, прав, – поддержал друга Антон. – Мне представляется гораздо более вероятным, что обращение Флавиуса и Сильфиды произошло ещё до того, как им исполнилось хотя бы двадцать.

     – И это возвращает нас к сути моего вопроса, – напомнила Малиновская. – Как нам известно, опять же, по их рассказам, старение тел все-таки происходит, потому что все в мире подвержено увяданию и распаду. Загадка не в этом. Так сколько же должно было пройти лет, чтобы наши наставники, пусть даже пережившие трансформацию в юном возрасте, физически смогли постареть ещё примерно на столько же?

     Друзья начали приближаться к краю леса, и, несмотря на поздний час, по пути им начало попадаться все больше народу. Сквозь деревья тут и там уже проглядывали огни городских кварталов, похожие на гигантских светлячков, парящих над сгущающейся темнотой.

     – Мы, к сожалению, не обладаем всей полнотой математических данных для того, чтобы знать наверняка, насколько быстро протекают те или иные действия, – сказал Антон. – Но, осмелюсь предположить, что речь идёт никак не меньше, чем о нескольких тысячах лет.

     Они вышли на улицу, и Малиновская посмотрела на Антона – его лицо, освещённое в этот момент светом уличных фонарей, выражало крайнюю степень задумчивости, – похоже, он всё ещё пытался что-то сосчитать наверняка.

     – Тысячи лет! – изумилась Татьяна. – Довольно впечатляюще.

     – А почему бы нам как-нибудь не спросить у них об этом напрямую? – предложил Слава.

     – Если они захотят об этом говорить, – ответил Евген с едва уловимой нотой не то презрения, не то просто недовольства. – Они ведь всегда такие скрытные…