– Да вот как бы тебе ответить, чтобы не соврать, – Настины мысли, неохотно ворочаясь, повернули в другое русло: она захлопнула в своей голове маленький ящик с надписью «учеба», и переместилась к гораздо более объемному ящичку под названием «мои отношения». – Можно сказать, что да. Хотя, признаюсь вам честно, он никогда не называл меня своей девушкой. Ни прилюдно, ни наедине, – при этих словах она приумолкла.

     – Брось, это всё ерунда, – Таня дотронулась до её плеча и заглянула ей в глаза. – То есть я не про ваши отношения, разумеется, а про то, что он не позиционирует тебя в статусе своей возлюбленной. Это не значит, что он об этом не думает. Просто парни, как бы это сказать… считают очень многое само собой разумеющимся, поэтому некоторые вопросы им нужно задавать в лоб. Не дожидаясь, пока до них дойдёт. Это я тебе говорю как женщина, имеющая опыт продолжительных отношений, – Танька подмигнула и рассмеялась.

     – Да и вправду, Настюх, – поддержала её Машка. – Видела же, как он за тебя заступился в столовой. Мне почему-то кажется, если бы Вовка сумку не скинул – драки было бы не избежать. Они бы точно сцепились!

     – Так это Вовка сумку столкнул? – изумилась Татьяна. – Я думала, она сама.

     – Эээ… ну да, – удивилась Машка в ответ. – Я думала, что ты заметила. Короче говоря, не в этом дело. Бирюк на самом деле очень правильно среагировал, потому что все могло закончиться гораздо хуже.

     – Я так поняла, что он собирался магию применить, правильно? – с опаской спросила Настасья, словно подтверждая свои худшие опасения.

     – Да он уже чуть было его не шарахнул, Насть! Я поэтому и подтолкнула Бирюка – первого, кто мне попался под руку – мол, смотри, он же сейчас этого парня в пепел превратит!

     – Слушайте, а что реально бы произошло, если б Евген не сдержался? – Танина чашка так и застыла в её руках. – Всё? Мы были бы обнаружены?

     – Я полагаю, что да, – Настя как-то нервно поежилась. – И тогда… тогда я даже не представляю, что бы мы делали. Но Сильфида и Флавиус, однозначно, нас бы за это по головке не погладили.

     – Должна вам признаться, девчонки, что опасность быть обнаруженными на данный момент пугает меня куда как меньше, чем явная склонность Евгена к конфликту и агрессии, – поделилась Малиновская своими тревогами. – А если бы он его убил? Вот просто сжёг бы и всё. И труп обугленный лежит. Или горстка пепла. И что тогда?

     – Да ну, Маш, брось…

     – Да вы чего, не понимаете, что ли? – разозлилась Малиновская. – Наши способности – это все равно как постоянно носить при себе заряженный пистолет. Захотел – выстрелил. Только это совсем не игрушки. Потому что пленку уже нельзя будет отмотать назад. И теперь нельзя просто взять и «захотеть». Да, с того дня, как Сильфида впервые возникла у меня на пороге, наша жизнь перевернулась, став напоминать собой какое-то фантастическое кино. Да только вот проблема в том, что мы не сможем из этого кино вырезать неудачные дубли. Нам постоянно напоминает об этом Антон – разумная ответственность. Думайте, думайте, думайте, что делаете! А мы как идиоты – мечемся во все стороны, не понимая. Мы же ничего не хотим понимать! Глупые, – она вдруг неожиданно замолчала.

     Наступила тишина. Звякнуло блюдце – это Таня опустила обратно свою маленькую чашку. На самом деле, до этого момента каждая из них воспринимала свой дар как некую занимательную игру, как приключение. Никто и думать не думал, что все может вывернуться в такие серьезные, даже опасные формы. Да, тогда, в столовой, по сути ничего особенного не произошло – обычная перепалка, каких много бывает в таком бурном возрасте юношества, но этот же случай с нереальной ясностью показал им, как близка может быть грань между миром и войной, между жизнью и смертью. И линия, отделяющая такие, казалось бы, далекие и разные миры, иногда оказывается гораздо ближе, чем думают многие.

     Наверное, в этот момент больше остальных была напугана Настасья – она только сейчас осознала, что её друг, а теперь уже и парень, был, возможно, в одном шаге от того, чтобы превратиться в убийцу. Убийца. Да, вот это самое слово. Которое многие воспринимают как нечто абстрактно далекое. То, что показывают в новостях у кого-то другого, но что никогда не произойдет у тебя самого. Никогда. Не произойдёт. Не должно произойти.

     – А вы думаете, почему Антон так рассердился? – нарушила молчание Маша. – Наверняка прочитал в мыслях Евгена что-то такое…

     – Какое?

     – Ну, то, что Евген как бы морально был готов к этому.

     – Стоп. Антон что, умеет читать мысли? – изумилась Настя.

     – Ага, – Машка на миг подумала, можно ли было об этом говорить, и решила, что рано или поздно это все равно выяснилось бы, к тому же это не какая-то сверхсекретная информация, которую необходимо скрывать – тем более от друзей. – Но ему, как я поняла, всё-таки необходим зрительный контакт. А так, в лучшем случае, он может улавливать лишь некоторые эмоции…

     – А как ты об этом узнала? – спросила Таня.

     – Сейчас расскажу…

     Малиновская подлила себе в чашку ещё кофе, чтобы было погорячее, и девчонки, несмотря на поздний час, погрузились в обсуждение новой, ещё более интересной темы.

     * * *

     Настасья зажмурилась, крепко стискивая Машину руку, и шагнула в портал. Спустя лишь какое-то мгновение её посетило ощущение, будто тело плавает в густом, теплом киселе, а уши заложило ватой, но это чувство прошло так же быстро, как и появилось – и вот она уже вместе с остальными оказалась в Кленовом лесу.

     – Ты мне чуть пальцы не сломала! – пожаловалась Малиновская, тряся рукой. – И чего так каждый раз сжимать?

     – Никак не могу привыкнуть к этому ощущению, извини, – ответила Настя. – Вот не могу и всё.

     – Девочки, не отставайте! – крикнул им идущий впереди Антон; он с Евгеном, как обычно, шагал во главе их маленького отряда. Следом брели какие-то немного полусонные Славик и Семён, а сразу за ними, постоянно что-то выясняющие между собой, Бирюк с Таней. Маша и Настя, по обыкновению, плелись в конце колонны, отвлекаясь на всякие мелочи вроде необычного цвета распустившегося цветочка или какую-нибудь живность.

     Кофр-кофр! – раздалось совсем рядом под древесными стволами в кучах опавшей листвы.

     – Ты это слышала? – шепотом спросила Настя у подруги.

     Машка начала присматриваться, стараясь разглядеть источник неизвестного шума, и прямо у себя под ногами обнаружила семейство ежей, безмятежно разгуливающих в поисках пропитания. Кофр! – самый большой из ежей снова громко чихнул и начал забавно тереть нос лапками.

     – Боже мой, какие они миленькие! – воскликнула Малиновская, протягивая руку к одному из ежей. Тот испугался и моментально свернулся в клубок. Его сородичи поспешили зарыться в желто-коричневых листьях.

     Хотя в Кленовом лесу и зеленых долинах царило вечное лето, по краям тракта иногда лежали целые горы разноцветной опавшей листвы – казалось, это происходит оттого, что деревья постоянно сбрасывали старые листья на землю прежде, чем те успевали перегнивать.

     Вообще флора в подлеске была достаточно разнообразной: там, где изредка попадались поляны или же просто обширные пролески, буйно разрастались лесные травы, в относительной полутени раскинула свои цепкие руки-ветви ежевика, особенно густые заросли которой начинались ближе к выходу из леса в Карнимирию, а также другие многочисленные кусты без имен и названий – даже всезнающий Антон не мог сказать наверняка, что это за виды. И только деревья, за редчайшим исключением, отличались завидным постоянством породы.

     Друзья поздоровались со Старым Клёном, и, продолжая путь, Маша неожиданно подумала о том, когда же появится её любимая медведица? Возможно, это было всего лишь совпадением, но как только эта мысль пришла ей в голову, до слуха донесся уже так хорошо знакомый ей треск ломаемых ежевичных кустов.