Кроме того, наконец подоспели зомби-арбалетчики – те самые, с которыми в лесу у Портала столкнулся Бирюк – и воздух наполнился непрерывными звуками спускаемых затворов, свистом тяжелых стрел и металлических болтов. Вокруг все чаще раздавались крики раненых и умирающих.

     Первые мгновения линия обороны, перестав продвигаться вперёд, ещё продолжала какое-то время держаться на одном уровне, а затем стала медленно сдвигаться в сторону замка. Дварфы начали отступать…

     Евгений, стоя у края долины, внимательно наблюдал за всем происходящим. Он видел, как горгульи, подобные стремительным теням, падали сверху прямо на дварфов, подхватывая их своими острыми когтями и, пронзительно вереща, уносили их в небеса, чтобы затем сбросить на острые копья мертвецов; как друмлины сломали строй обороняющихся, внося неразбериху в армию Нифльхейма, и им удалось-таки разделить её напополам. Остатки воинства во главе с Авалоном, неся ужасные потери, медленно, но верно начали отступать в сторону рва и подвесного моста. Вторая – меньшая половина войска – всё ещё держа строй, тоже пыталась пробиться к главному входу в замок, но потерпела поражение: друмлины окончательно отрезали их от основной части дварфов, теперь пытаясь притеснить отряды к водам Великого озера.

     Рядом с Женей едва уловимыми видениями возникли двое друмлинов: они были черны, как и сама ночь, окружавшая их. Пасти были широко раскрыты, с клыков-лезвий капала слюна, глаза налились кровью и злобой.

     – Приведите мне Предательницу, – сказал Огненный Князь, глядя на скалящихся друмлинов, а потом добавил как-то отстранённо: – Живой… мёртвой… мне всё равно.

     Друмлины, закинув свои лохматые головы вверх, испустили дружный вой и ринулись по склону вниз, в долину.

     Евгений долгим взглядом ещё раз обозрел Карнимирию. Со своего наблюдательного пункта он, как на ладони, видел всё: как прямо по центру сражались Маша и Настасья, из последних сил сдерживая наступление вместе с медведицей, а справа от них вели борьбу Слава, Семён и Алексис. Он смотрел, как вступили в битву Антон и Татьяна, и его даже не особенно удивило неожиданное присутствие Флавиуса и Сильфиды – они всё равно не смогут помешать осуществлению его планов. И лишь одно пока что настораживало Евгения, идя вразрез с задуманным: он везде искал глазами Бирюка – и никак не мог его найти.

     «Возможно, этот чёртов телепортёр передвигается настолько быстро, что его попросту невозможно заметить?» – подумал Евген.

     Вслед за тем, как горгульи и друмлины вступили в битву, отряды дварфов перемешались между собой, ведя поспешное отступление, и никого из Авалона на поле боя уже нельзя было разглядеть: все потонуло во мраке, тумане, гари и остатках дождя, который почти прекратился.

     Над Зеркальными горами начала понемногу светлеть кромка небес – это ночь перевалила за середину, и начинался самый холодный предрассветный час.

     После того, как воинство Нифльхейма оказалось разделенным надвое, Огненному Князю пока что удалось обнаружить лишь Сильфиду – та, отступая в сторону озера, с огромной скоростью замораживала всё новые и новые отряды его войск, и её магический снег и лёд хорошо выделялись на фоне черной, выжженной земли, а рядом с нею обнаружился и Флавиус, расшвыривающий свои огненные сферы повсюду, куда только мог дотянуться.

     – Вот теперь – пора! – произнёс Евген, глядя на них, и решительно зашагал в долину, навстречу своей собственной войне.

     Однако у Евгения был и ещё один повод для нежданной радости, хотя он пока что не знал об этом. Если бы он мог видеть чуть лучше, то он бы разглядел, что во второй – меньшей части воинства – той самой, что отступала к Великому озеру, кроме Флавиуса и Сильфиды оказались ещё Настасья и Мария с медведицей. Предприняв отчаянную попытку прорыва в замок и лишившись множества дварфов, они с огромными потерями были вынуждены отодвинуться к кромке воды и там вести бой – за их спинами теперь была лишь бесконечная гладь темно-синего озера.

     * * *

     Бирюк осторожно и немного неуверенно продвигался вперёд в полумраке Камфорты – огромного каменного зала поистине внушительных размеров, где в глубинах вечности и забвения, сокрытый от всех глаз Наземного мира, бессчетное число веков обитал Ивонн, Король народа Дварфов. Звук шагов – да и вообще любой другой звук здесь, не порождая эха, тут же тонул в толстых наслоениях пыли, точно в вате.

     Гулкая темнота и тишина навалились со всех сторон, и лишь едва уловимо, почти на самом пределе слышимости, доносились откуда-то издалека слабые, монотонные, ритмичные сигналы, более всего походившие на то, как если бы кто-нибудь вздумал бить в пуховую перину кулаком. Что это было на самом деле, Вова не знал. Возможно, где-то очень глубоко, подо всей толщей Зеркальных гор, в самых недрах земли билось одинокое сердце холодных горных вершин.

     В подземных чертогах тоже было достаточно прохладно, и Вове от этого становилось ещё более неуютно – ощущение того, что он нарушил покой какого-то древнего склепа, усиливалось с каждой минутой.

     Пробитые в потолке наклонные световые колодцы прибавляли, казалось, хоть немного болезненно-жёлтого света, но так как там, снаружи, над горами стояла лунная ночь, то лучше видно от этого не становилось: просто в этих местах подземелья окружающий мрак был не настолько тёмен, приобретая более сероватые оттенки.

     Бирюк прибавил ходу, стараясь не задерживаться между бесконечными рядами массивных каменных постаментов-гробниц – ему было не по себе и постоянно казалось, что за каждым новым углом его поджидают, таясь, невидимые в сумраке опасные существа. Далеко впереди он с некоторым облегчением уже начал различать смутную фигуру Ивонна, как и прежде восседающего на своем изумрудном троне. Было такое ощущение, что с тех самых пор, как они все приходили сюда в последний раз, он так и не сдвинулся со своего места.

     Вова подошёл поближе и остановился в нескольких шагах от ступеней, ведущих к массивному трону. Дварф не проявлял никаких признаков жизни, всё так же безучастно взирая на раскинувшееся пред ним запустение.

     Бирюк вздохнул, откашлялся и максимально громко произнёс:

     – Приветствую тебя, Король Дварфов!

     Ничего не произошло, ничего не случилось в Подгорном чертоге. Точно такая же ватная тишина стояла вокруг, поглощая и вбирая в себя любые звуки.

     – Ивонн… Ивонн, очнись! Пожалуйста! – позвал Бирюк. – Нам нужна твоя помощь!

     И снова лишь гробовое безмолвие было ему ответом. Вову начало охватывать отчаяние. Как же они разбудили его в прошлый раз? Бесполезно – он уже позабыл… Может, нужно сказать какое-нибудь волшебное слово? Или произнести заклинание?

     – Ивонн, – снова попробовал Бирюк. – Нифльхейм в опасности. Враг стоит у наших ворот!

     Внезапно глаза Каменного дварфа открылись, и он, подняв свою голову, пророкотал: – Враг? Ты сказал – ВРАГ?! – воздух подземелья будто завибрировал от его восклицаний.

     – Враг, – повторил Бирюк. – Он уже здесь. Прошу тебя, нам нужна твоя помощь! Флавиус сказал – ты знаешь, что нужно делать.

     Старый дварф поднялся со своего инкрустированного изумрудами трона так стремительно, что Вова вздрогнул. С его одеяния и бороды посыпались мелкие песчинки, а Ивонн тем временем, взяв в руки свою двуручную секиру, стоявшую у подлокотника, начал спускаться по каменным ступеням вниз, к Бирюку. Тот слегка растерялся, не понимая, что именно хочет сделать Король. Лязганье подбитых железом сапог звучало глухо, как далекие удары молота. Ивонн же, спустившись, остановился в нескольких шагах от него и произнёс, величественно и торжественно: – Смотри, Бессмертный, ибо сейчас ты узришь Великую Магию дварфов! – и, размахнувшись, изо всех сил ударил секирой в пол.

     В этот же миг от места удара во всех направлениях поползли тончайшие светящиеся трещины: беловато-синие линии распространялись все дальше и дальше с невиданной скоростью – так расползается битое стекло, чей расколотый от центра узор напоминает собою переплетения паутины. Светящаяся сеть окутала огромный зал мириадами нитей, и стало понятно вдруг, насколько он непозволительно велик – бесконечные световые гирлянды, переходя с пола на стены и высокий потолок, продолжались и продолжали нескончаемо уходить вдаль, и им не видно было конца и края. Ряды нетронутых каменных гробниц стали отчетливо видны, и Камфорта засияла в наполняющем её теперь свете древней магии Народа Дварфов.