— Как ты проводишь время. Ты сама.

— Что?

— Чем ты занимаешься? У тебя есть работа?

— Нет. Раньше я играла на фортепьяно, потом, когда вышла замуж, перестала. По правде говоря, не совсем перестала, просто не играла больше для других… а вообще-то я играла не так уж хорошо, мне нужно было совершенствоваться. Мне нравилось, потому что я пела, но теперь совсем не пою… а ты чем занимаешься? Кроме как ходишь с барабаном?

— Хочешь пойти со мной?

— Мне бы хотелось. Идти вперед и дышать туманом, прекрасная прогулка…

— Пойдем.

— Я сказала ему, что буду ждать здесь.

— Ты ничего ему не сказала. Это он велел тебе ждать здесь.

— Я ничего не сказала?

— Ты не произнесла ни слова.

— Да нет же.

— Ну, пусть так. Если хочешь, пойдем со мной.

— Я так не рассуждаю. Никогда не делаю то, что хочу.

— Но почему?

— Не знаю. Мне всегда кажется, что мне хочется чего-то неправильного.

— А кто решает, что правильно, а что нет? Твой муж?

— Нет, я, всегда я. Я считаю, что есть вещи, которые нужно делать, и я их делаю, вот и все. Сейчас, например, нужно ждать.

— Тогда я тоже подожду. Хочу посмотреть на его лицо, когда он вернется.

— Ты занимаешься политикой?

— А ты как думаешь?

— Лучше ему этого не говори. Ты ему сказал?

— Нет.

— Слушай, будет хуже, если он тебя здесь найдет. Он ушел, но хочет, чтобы тебя здесь не было, когда он вернется. Это имелось в виду.

— А ты хочешь, чтобы я ушел или нет?

— Нет.

— Можно узнать, чего ты хочешь на самом деле?

— Поцеловать тебя.

— А….

— Нет, извини. Я сказала в шутку. Какая дурочка, не знаю, почему я так сказала. Ты молодой человек, я взрослая замужняя женщина… но ты такой закрытый, ничего о себе не рассказываешь, задаешь кучу вопросов… обычно мужчины дают тебе понять, что они и там, и сям, какие они важные, что у них есть и то, и это, и не слушают тебя. Ты много слушаешь, это странно. Это прекрасно. Я говорю с тобой, как женщина. Может, ты и правда гей?

— Тебе было бы так спокойнее?

— Да.

— Так ты хочешь поцеловать меня или нет?

— Не знаю. А ты?

— Я хочу трахнуть тебя.

— Ну, ты деликатностью не отличаешься. Я думала, ты другой. Более утонченный. Ты всегда так ведешь себя с женщинами?

— Да.

— Со всеми?

— Да.

— И это действует?

— Да.

— И ты думаешь, что на меня тоже подействует? Тебе не кажется, что меня что-то отличает от других?

— Нет.

— Почему ты говоришь мне это в лицо?

— Чтобы унизить тебя. Ты же сказала, что тебе это нравится….

— Ах, вот как! Но это не совсем так, вот так, это уж слишком, я не знаю… Ты хочешь увидеть меня голой?

— Да.

— Знаешь, я уже не молода.

— Ну и что?

— Я никогда не изменяла мужу.

— Ну и что?

— Не знаю. Хотела охладить твой пыл.

— Еще что-то?

— У меня была опухоль груди. Но удалили совсем немного, почти не заметно.

— А потом?

— Потом, ты, наверное, привык к совершенно другому.

— А потом?

— Потом все. Когда я должна это сделать?

— Ты не должна этого делать. Ты сделаешь это, если захочешь. Если почувствуешь, что хочешь этого.

— Если мне хочется?

— Да.

— Но когда?

— Сейчас же.

— Где?

— Здесь.

— А потом мы увидимся или это так и останется частным фактом.

— Не знаю.

— Ты отвечаешь только «да, нет, не знаю»?

— Это не я говорю, это говорит возбуждение.

— Но, может, лучше в кустах, потому что здесь немного… не знаю, здесь я чувствую себя неловко. Если он неожиданно вернется, то застрелит нас.

— Поторопись.

— Ты уверен? Что я делаю?..

— Пойдем.

— Знаешь, я не из тех, кто ложится в постель с первым встречным. Если ты так думаешь, то глубоко ошибаешься.

— Пойдем.

Альфонсо: Ну что? Это здесь?

— Да, должно быть, здесь.

— Должно быть или здесь?

— Здесь.

— Уверена? Потому что мы уже два часа кружим впустую. У меня спина разламывается.

— Разгружайте инвентарь.

— Куда торопиться? Выкурим по сигарете.

— Я сказала, сейчас же.

— Третьего нет. Ты же говорила, что нас должно быть трое.

— Вы сами видели, он не пришел. Потом я вернусь в город и заеду за ним.

— Так что же, он получит те же деньги, что и мы, ни хрена не делая.

— Ну и что?

— Так не пойдет. Я хочу половину денег, которые причитаются ему.

— Слушай, Альфонсо. Тебя ведь Альфонсо зовут? Ты и твой компаньон приняли условия.

— Он не мой компаньон.

— Твой друг.

— Он мой подчиненный. Так что его деньги отдашь мне, а я с ним сам разберусь. Мы так договорились.

— Ты не понял. Я никому не плачу, за деньгами пойдете в Муниципалитет. А как вы их поделите, это дело ваше. Если хочешь получить больше, говори со служащим, а не со мной, ладно? Я не решаю, сколько платить. Я ни при чем. А теперь разгружайте.

— Здесь вечно все ни при чем, а пинком под зад одни и те же получают.

— Ты можешь уйти.

— Давай, Оба, разгружай инвентарь, недоделанный… ты понял или нет? Ты должен разгружать… вот эти штуки перед твоим носом! Смотри, какой дурак… электроматериалы… и деревянные доски… о!.. клади их на землю… давай, синьорина спешит….

— Возьми лопату. Надо выкопать ямы глубиной как минимум метр.

— Оба, когда закончишь разгружать, возьми в фургоне лопату и вырой три ямы… на каком расстоянии друг от друга?

— А ты ничего не будешь делать?

— Нет. На каком расстоянии?

— Так нам понадобится вдвое больше времени. Почему ты его заставляешь все делать?

— Я же сказал, он мой подчиненный. Я вытащил его из дерьма, плачу ему зарплату, он мой подчиненный.

— Ты его эксплуатируешь.

— Это я-то его эксплуатирую? Я и квартиру ему дал. Спроси-ка, доволен ли он. Оба… ты доволен или нет, что нашел Альфонсо? Видишь, смеется. Он доволен. Ты не представляешь, откуда он приехал. У него на родине даже воды питьевой нет. Знаешь, сколько пива он сегодня высосал? Хрен я его эксплуатирую. Как же, эксплуатируют его… Он ноги мне должен целовать. По-твоему, если бы не я, он бы здесь работал? Конечно, ходил бы наркотиками торговал… Кстати, у меня косяк в кармане, марокканец один дал. Не интересует?

— Почему ты у меня спрашиваешь?

— У тебя по лицу видно, что куришь.

— Сколько стоит?

— Тридцать.

— Давай.

— Видишь, как я тебя расколол. Так и знал, что куришь. Я подумал: эта декораторша точно курит. У меня глаз наметанный.