Незадолго перед новым годом неожиданно всплыло полузабытое томмотское дело. Киреева вызвали в МВД, чтобы ответить на пару вопросов. Задавала их девочка-следователь, тут же вбивая ответы в компьютер, место которому было в музее рядом с голубевскими черепками. Монитором служил ЭЛТ-шный гроб примерно 15-летней давности, со сбитой развёрткой. На допрос ушло часа четыре, без учета перерыва, причем львиную долю времени занимали попытки перевести показания Киреева с человеческого на полицейский язык. Самые большие страдания вызвала необходимость как-то назвать главного шпанюка. Киреев услужливо предлагал варианты, а юная следовательница с усталым презрением к тупым гражданским объясняла ему, что слова вроде "главарь" или "лидер" не могут быть использованы в официальном документе. В конечном счете она сама выбрала вариант "предводитель" и старательно вбивала его двумя пальцами на протяжении всего допроса. Во многом из-за этого время, проведённое в отделении, прошло нескучно: всякий раз при слове "предводитель" Киреев представлял себе почтенного Ипполита Матвеевича Воробьянинова в компании ведомых им гопников...

В "аське" после долгого перерыва опять проклюнулся Генка. Отмокнув от своих речных приключений, он настучал из Тынды:

"С прошедшим тебя 33 АйлЪетъ 7520 Лъта от С.М.З.Х".

Киреев мало что понял в этой белиберде, но сориентировался мгновенно:

"Да-да, год от сотворения мира по библейской версии, принятой в Константинополе".

"Ладно, - не смутился Генка, - тады с прошедшим 33 АйлЪетъ 40016 Лъта от третьего Прибытия Вайтманы Бога Перуна".

"Что, и индусов тоже ограбили?", - мрачно ответил Киреев, озлобленный житейскими неурядицами.

Генка почёл за лучшее сменить тему:

"Между прочим, раз ты уже принял участие в наделении силой моего проклятвенного столба, то теперь не сможешь игнорить другие проекты выделением своих мыслительных сил. Это шоб ты знал. Кстати, проклятвенный столб я воздвигал чисто из корыстных побуждений, и ты их усилил своим участием, так что они уже давно работают на меня".

Киреев не ответил.

До Нового года остался один день. На очищенной от коммунистов площади Ленина рядом с памятником вождю пролетариата стояла огромная ель, украшенная разноцветными шарами и гирляндами, с искрящейся белой звездой на верхушке. Продмагам, имевшим несчастье оказаться в полукилометровой зоне возле мест народных гуляний, запретили торговать спиртным. Кафе и клубы зазывали клиентов рекламой "якутского Нового года с пантами и кумысом".

Голубев неожиданно пригласил Киреева на музейное застолье. Правда, с условием - принести какую-нибудь выпивку.

Киреев принёс две бутылки водки и десять бутылок пива. Всё это было куплено заранее, так как непредсказуемые городские власти могли ввести сухой закон на всё время праздников.

Отмечание устроили в холле второго этажа - там, где проходили все конференции института и музея. Народу собралось необычно много: Голубев затащил на вечеринку даже куцый персонал Туунугурского кукольного театра, располагавшегося в том же ДК "Геолог". Институт представляли Миннахматов и Джибраев. Присутствовал и весь штат сотрудников музея, включая Вишневскую и тёток из бухгалтерии. Но самой большой неожиданностью оказалось появление Клыкова. Выяснилось, что он прежде консультировал Голубева, когда тот организовывал с институтом конференцию о Великой Отечественной войне (что и стало причиной разлада с Вареникиным. Политологу не понравились какие-то пункты о распределении обязанностей).

Стульев не было. Все ходили вокруг стола, накладывали закуску, наливали спиртное и соки.

Киреева взяли в оборот бывшие коллеги. Миннахматов, потягивая сок (с алкоголем он после сплава завязал), поведал грустную историю о студенческом коварстве.

- Начальство устроило им веб-контрольную. Ну, я раздал задания и ушёл. Не сидеть же над ними - не маленькие уже. А они давай беситься - рожи в камеру корчить и всё такое. Кто ж знал, что за ними комиссия из Якутска наблюдает. В общем, попёрли меня с заведующих. С января опять Белая у нас начнёт рулить.

- Сочувствую, - сказал Киреев.

- Да фиг с ним. Я бы и сам ушёл - допекло. Но вот так, не по собственному желанию, а под зад ногой... Обидно.

- Да забей. Воспринимай как знак судьбы.

Джибраев авторитетно заявил:

- Значит, вы - не еврей, Егор Ильич. Те всегда выкручиваются.

Полуэвенк Миннахматов хмуро погладил бритый череп.

- Ну и слава богу!

Киреев спросил:

- А почему Вареникин не пришёл? Расплевался с Голубевым?

- Он поехал в Сургут, - объяснил Джибраев. - Хочет спасти диссертацию. У него пол-Урала - знакомые.

- Я предлагал ему должность завкабинетом, - сказал Миннахматов. - Он отказался. Вышел в отпуск с последующим увольнением.

- Вижу, оптимизация идёт полным ходом, - усмехнулся Киреев.

У стола куролесил директор музея. Подняв бокал, провозгласил тост:

- За новые свершения! Чтобы следующий год был не хуже предыдущего.

- Да лучше будет, лучше! - со смехом закричала одна из музейных тёток. - Я гороскоп смотрела. Обещают подъём экономики.

Она захохотала, прикрывая рот ладонью.

Миннахматов спросил Киреева:

- Ну а как твои успехи? Стряс с директора деньги?

- В процессе, - ответил Киреев. - Вон у Клыкова можешь осведомиться. Он ведёт моё дело.

Джибраев покачал головой:

- Юристы только жизнь портят. Суды эти, кодексы... У наших предков как всё легче было!

- Ну да, - согласился Киреев. - Руку в кипяток или поединок чести.

- А я вот недавно прочёл в новостях, - сказал Миннахматов, - что "Рафаэлло" подало в суд на какую-то кондитерскую фабрику. Та копировала цвет и форму их конфет.

- Ну да, на форумах уже комментируют, - откликнулся Киреев. - Теперь "Марс" и "Сникерс" со спокойной душой могут подать в суд на говно.

Мужик из театра, раскрасневшись, охмурял женщин: дебелые бухгалтерши смеялись, Вишневская вежливо моргала, блуждая взглядом.

Киреев двинулся вокруг стола, собирая в тарелки закуску и постепенно приближаясь к нетронутой бутылке водки. По пути он завёл разговор о сплаве - неплохо бы повторить.

Миннахматов покачал головой.

- Не знаю, что летом будет. Да и вообще, может, в Иенгру вернусь. Надоело всё.

- А что там, в Иенгре?

- Оленеводческие хозяйства. Гранты на развитие выделяют. Хорошие деньги, между прочим. Ну и преференции, конечно. Промыслы малых народов, то-сё.

- Да ты отродясь с оленями дела не имел.

- Ну и что? Научусь.

- Ну а как же степень?

- А что степень? - вздохнул Миннахматов. - Вот степень есть, а счастья нет.

Джибраев, слушая это, позеленел.

- А чего ж вам ещё надо? Мне бы вашу степень...

- И что бы вы сделали? - спросил его Киреев.

- Порядок бы на кафедре навёл.

Киреева вдруг выцепил Клыков. Опрокинув в себя водку из пластикового стаканчика, он положил ему руку на плечо и спросил с улыбкой:

- Не передумали насчёт Бажанова? Я ж его в бараний рог согну.

- Давайте дождёмся решения по апелляции, - мягко ответил Киреев.

Стоявший рядом Голубев оживлённо говорил Вишневской:

- Конференция - это первый шаг. А дальше выйду на горадминистрацию, будем вместе организовывать мероприятия в честь победы. Степанов будет за меня - мы ж сотрудничаем, поможет с защитой. Я вообще думаю расширяться, весь ДК под музей взять. Друзья-археологи машут - когда, мол? У нас полно материала. А что я им могу сказать? Без администрации вопрос не решить. Вы как думаете, Светочка?

Вишневская вымученно улыбалась, попивая вино. А Голубев продолжал: