- Здравствуйте! - гаркнула та. - Давно не виделись. Прошу.

Крупная гиперактивная девочка свободных нравов, Оля вела либертинский образ жизни и меняла клевавших на неё ухажеров как перчатки. Рано родила и была отселена матерью в отдельную квартиру от греха. Закончила педагогический, но после работы с большим количеством детей обнаружила, что терпеть их не может, и поступила в Политехнический институт, как водится, заочно на "финансы и кредит" (самую блатную из вузовских специальностей). Одновременно мать пристроила её на кафедру, где Оля за счёт своих объёмов вытеснила сразу двух совместителей. Позже Лидия Васильевна поступила дочку в аспирантуру и добилась её перевода на должность научного сотрудника - беспрецедентный для института случай. Но к тому времени Оля уже охладела к академической суете, родила второго и ушла в свободное плавание.

Репутация Оли Салтыковой была известна всем. На кафедре передавали за верное, что во время церемонии посвящения в студенты, проходившей в том самом ДК, где располагался краеведческий музей, она игриво обнажилась, показав телеса. Правдивость этой истории ни у кого не вызывала сомнения, хотя Киреев подозревал, что раздевание произошло не в ДК, а в клубе, куда после церемонии переместилась молодёжь.

А ещё на неформальном студенческом сайте, где можно было оставлять отзывы о преподавателях, долгое время висело совершенно неподражаемое обращение к Олиной матери: "уважаемая лидия васильевна вы меня заколибали и задолбали. может быть я и лентяйка. ветренная. но не да какой степени как ваша порядочная дочь Оля. Вы ЛУЧШЕ БЫ СВОЮ энергию на неё потратили бы и её воспитали бы. А то она у вас дешёвая давалка. а меня воспитывать не надо. я свою меру знаю. диплом напишу и институт завершу и своё человеческое лицо не потеряю. пока преставляться не хочу. но в июне или августе может быть и преставлюсь. Хотя вижу ВАС И БЕЗ МЕНЯ мои одногрупники не долюбливают. вы сами виноваты! Простите за резкост. но видно без этого до вас достучатся не возможно! студентка гр. пр-06".

Киреев втайне полагал, что этот опус написал Джибраев - слишком узнаваем был стиль непокорного историка.

И вот теперь поклонница хамбо-ламы столкнула Киреева нос к носу со своей неописуемой дочурой. Столкнула, конечно, не случайно - Киреев просёк это мгновенно. Отступать было поздно, и он принял бой.

- Мама не смогла быть. Попросила меня, - протараторила Оля, как всегда, громким голосом.

"Совсем печально", - подумал Киреев, проходя в комнату.

Квартира Салтыковой оказалась совсем не такой, как он себе воображал. Кругом стояли фигурки китайских и индийских божков (пластиковая подделка, конечно), позвякивали металлические трубочки с прицепленными к ним символами инь и ян на круглых дощечках, висел большой глянцевый календарь со знаками зодиака, а на книжной полке, среди всякой эзотерической белиберды, Киреев заметил коробку с ароматическими палочками. Ни дать, ни взять - прибежище хиппи, приют подпольного неформала.

- Ну что тут у вас? - устало спросил он, медленно подходя к компьютеру, стоявшему на массивном письменном столе.

- Так это... вот, - ответила Оля, указывая на видавший виды монитор, обклеенный по краям жёлтыми листочками-напоминалками. И тут же, уверенная, что Киреев сам поймёт, в чём дело, спросила напрямик: - Может, вам пива принести?

Киреев недоверчиво покосился на неё.

- Не надо, - проскрипел он.

Сел на стул и нажал кнопку на системном блоке.

Дальше начался ад.

Оленька с лёгкостью могла заменить собой работающий на полную громкость телевизор, транслирующий латиноамериканскую мыльную оперу. Минут тридцать Киреев слушал её громогласный трёп о детях, отставных ухажёрах и бывших мужьях. Заодно Оля поделилась своими взглядами на роль секса в жизни Туунугура.

- Я бы в чуме пожила. А что - прикольно. Мужик ушёл со стадом, а ты сидишь одна. Потом мимо один идёт, другой... Я ж его не спрашиваю, с кем он там оленей гоняет! Нормально. И никому никаких претензий. А тут крутишься в четырёх стенах, как дура. И все всё видят. Какое их собачье дело? К окну не подойдёшь - обязательно кто-нибудь в бинокль пялится. Уроды...

Она ещё успевала то и дело бегать на кухню, каждый раз будто случайно задевая Киреева пудовой грудью.

Кирееву это быстро надоело.

- Так, - твёрдо произнёс он. - Давайте разберёмся в вашей технике.

- Да-да, - вскричала Оленька, пристраиваясь за спиной Киреева. - Вот здесь вот, видите? Если вот эту кнопку нажать, то вот что выскакивает. А бывает, что и вовсе ничего. И так - постоянно.

Она перегнулась через плечо Киреева и тыкала толстым пальцем в экран, жарко дыша гостю в ухо.

- Оля, - помолвил Киреев, осторожно снимая её грудь со своего плеча. - Вы бы принесли в самом деле... чайку, что ли. Есть у вас?

- Ага! - откликнулась Оля, чуть не опрокинув Киреева звуковой волной.

Она убежала на кухню, а Киреев оценил ситуацию. Систему и все хранившиеся на диске научные труды по изучению феномена хамбо-ламы защищал древний антивирус с базами трехлетней давности. Он вздохнул и зашел в интернет. С кухни гремел Олин голос:

- А я ведь и не знала, что вы в компьютерах разбираетесь. Знала бы - сама позвала. Да и так заходите. Знаете, где я живу? У меня, правда, дети, но я их в девять укладываю. Так что вы не бойтесь.

Она вернулась, неся по кружке чая в каждой руке.

- А вы порно смотрите, Анатолий Сергеевич?

Киреев чуть не упал со стула. Ну и вопрос! Но теряться перед этой дурой было унизительно, и он, не отводя взгляд от монитора с прыгающими графиками, размеренно произнёс:

- Порно привлекает тем, что наглядно показывает глобализированность мира: пока качаешь у человека, допустим, из Бразилии, у тебя одновременно то же самое скачивают малаец и немец. Глядя на это, можно реально кончить.

Оля с шумом прихлёбывала чай.

- Классно. Вот вы умный! А вы реально кончали на это? Офигеть.

Киреев вздохнул.

- Вы хотите об этом поговорить?

- Ну а что? Не люди, что ли? И Джибраев ваш - порнушник, и Вареникин, и Степанов, да все! Что я, не знаю? Шифруются зачем-то... Как маленькие прямо.

Киреев хотел возразить, что у Джибраева в общежитии есть только мобильный интернет, и на сетевую порнуху ему не хватит денег, но решил не развивать тему.

- Ваша мама когда собирается быть?

- Да никогда, - радостно крикнула Оля. - Она с мелкими осталась.

- А вас, значит, отправила ко мне на встречу.

- Вроде того.

Киреев поднялся.

- Передайте вашей маме, что есть программы для диагностики системы. Я установил одну. Запускайте время от времени и удаляйте всё, что она посоветует. Антивирус и базы я тоже обновил. Сим победиши.

И направился к двери.

- А чего уходите-то? - обиженно вскричала Оленька, кидаясь за ним. - Посидели бы... а то скучно.

- Да нет, благодарю. Мне пора.

Киреев натянул куртку и открыл дверь.

- Порнуха лучше, что ли? - рявкнула Оленька вслед.

- Смотря с чем сравнивать, - ответил Киреев и застучал ботинками по ступенькам.

Глава восьмая

Суд

Наконец, позвонили из суда, сообщили дату предварительного заседания. Киреев набрал номер Бажанова, но телефон юриста находился вне зоны доступа. Тогда Киреев написал тому по электронной почте. Ответ пришел через несколько часов: "Да, вам нужно там быть". О своём участии Бажанов скромно умолчал, но, видимо, это подразумевалось.

Здание суда находилось совсем рядом с киреевским домом, в пяти минутах ходьбы. Заседание проходило в каморке размером с жилую комнату. Из стойки торчали большие флаги России и Якутии. У окна возвышался стол судьи, от которого ножкой буквы Т тянулись столы для посетителей. Вдоль стенок выстроились стулья.

Кроме Киреева в комнатке обнаружились судья и две тетки. Одну из них он узнал: это была Птицына - юридический представитель института. Вторую видел первый раз. На раздумья не оставалось времени: едва Киреев вошёл, ему тут же вручили какую-то бумагу. Он быстро пробежал по ней глазами - это было ходатайство института оставить дело без рассмотрения в связи с пропуском сроков.