Как ни странно, существует великое множество людей, свято уверенных, что трудовое законодательство защищает права работников. Некоторые даже думают, будто закон отдаёт предпочтение трудящимся, дискриминируя работодателей. Но как-то забывается, что закон работает только в том случае, если истец может отстоять свои права. Вот тут-то и кроется главный подвох. Согласно Трудовому кодексу, работник жёстко ограничен сроками: по делам о незаконном увольнении он может обращаться в суд в течение месяца, по другим делам - в течение трех месяцев. Но три месяца, а тем более один - это очень мало. Обычно люди посвящают это время поиску новой работы. А ведь им ещё нужно найти представителя, договориться с ним и всё такое.

Для сравнения: работодатель имеет право подавать в суд на работника в течение года после его увольнения. Так что работники находятся в заведомо проигрышной ситуации, не говоря уже об их юридической темноте. Многие даже и не знают о трехмесячном сроке. Что можно сделать, если ты обнаружил нарушение своих прав на прежней работе, когда три месяца после увольнения уже прошло? Ответ: ни-че-го. Из-за этого работники каждый год проигрывают десятки дел. Есть, конечно, маленький шанс доказать, что пропуск сроков был по уважительной причине - например, лежал в реанимации. Но тут суды весьма щепетильны: известны случаи, когда способность самостоятельно выйти в магазин за хлебом приравнивалась к полной возможности подать исковое заявление, на каковом основании дело отклонялось.

Всё это Бажанов изложил Кирееву, когда тот явился к нему в офис со списком претензий к институту. Офис красного юриста находился в той же школе, что и штаб-квартира коммунистов - дверь в дверь. На этот раз Бажанов был трезв и насуплен, чем несколько укрепил пошатнувшуюся веру в себя.

Он изложил Кирееву план действий: перво-наперво следует написать заявление на имя директора института. Посмотрим, что он ответит - может быть, сразу согласится пойти на мировую ("Ага, - подумал Киреев. - Держи карман шире"). Далее - надо подать исковое заявление в суд. Сделать это надлежит никак не позже середины сентября, когда истекают три месяца со дня окончательного расчёта. Ну и наконец, надо оформить доверенность на имя Бажанова, чтобы он смог представлять киреевские интересы.

- Ну вот, - расстроился Киреев. - А я на сплав собрался. А тут дел невпроворот.

- Так и сплавляйтесь на здоровье, - улыбнулся юрист. - От вас требуется всего ничего... заключить со мной договор... и отнести в институт это... заявление. А составить исковое - это вообще ну... не проблема. Без вас же это... подадим! - И он осклабился так широко, словно уже выиграл процесс.

Пока он обговаривал с Киреевым стратегию, в кабинет заходили и выходили разные люди. Место вообще оказалось популярным, особенно среди пенсионеров, которые вели многолетнюю тяжбу с правительством за право получать пенсию по старому коэффициенту. Из шкафов и с полок пачками свешивались пачки готовых листов с одинаковыми текстами жалоб.

Зашел водитель "скорой", который тоже присутствовал на митинге КПРФ. Послушал о киреевских проблемах, поделился опытом. Его уволить не могут - не за что. А он постоянно пишет кляузы в суд на мелкие нарушения со стороны медицинского начальства, в основном - по поводу переработки. Выигрывает периодически по нескольку тысяч.

Киреев слушал, кивал и чувствовал себя частью большого важного дела.

- Так я вам тогда оставляю список моих претензий, - сказал он Бажанову. - Передайте партийному начальству. К выборам пригодятся. Здесь, - он постучал по папке, лежавшей на коленях, - очень много вкусного о Степанове. И всё задокументировано.

- Конечно, оставляйте. Используем, - с энтузиазмом откликнулся тот.

Дни перед отплытием прошли в суете. Киреев продолжал корёжить диссертацию Джибраева, домучивал бизнес-проект врачихи и шпарил контрольные, параллельно составляя письмо в институт и готовя карты сплава. Последнее оказалось едва ли не самым трудным из всех дел.

В магазинах карты Тимптона не продавались: мешала неустанная забота государства о безопасности страны. Еле-еле, со скрипом, власти допускали распространение лишь космических снимков и всяких гуглокарт в интернете. Свои же, отечественные, карты крупного масштаба оставались засекречены. Киреев нашел упоминания о картах земельного кадастра, выложенных по недосмотру на ведомственный сайт в открытый доступ, но их уже успели удалить, а то, что сохранили добрые люди, страдало неполнотой. Однако Киреев нашёл выход: он скачал программу, позволявшую просматривать снимки и карты с разных сайтов, да еще и накладывать изображения друг на друга. После некоторых манипуляций ему удалось получить вполне достойные карты, которые он затем распечатал и упаковал в файлы, чтобы не промокали в дороге, а файлы, в свою очередь, положил в ярко-желтую папку.

Также он скачал литературу по якутским рекам и пару туристических отчётов советских времён. К отчётам прилагались вручную нарисованные схемы прохода основных препятствий.

Лодка у Киреева была. А вот чего не было, так это экипировки и палатки. Всё это, включая сомнительной надёжности спасательный жилет китайского производства, Киреев закупил в последнюю неделю перед стартом. Вместе с Миннахматовым он затоварился на мелкооптовых рынках провизией и спиртом, возблагодарив небеса, что живёт в районе, приравненном к условиям крайнего севера, а значит, всегда может достать спирт в обычном магазине и в любых количествах. Туристам в более мягких климатических регионах приходится труднее: они вынуждены брать водку, состоящую на шестьдесят процентов из воды, а значит, тащить эту воду на себе, вместо того, чтобы набирать её по мере необходимости на месте.

С Бажановым Киреев свиделся за день до отплытия. Пришлось идти к нему на основную работу в посёлок-спутник Железногорск, где тот подвизался в каком-то то ли ЖЭКе, то ли ДЭЗе. Бажанов по телефону назвал адрес, а вернее, номер дома. Оказалось, что привычной системы "улица-дом" в Железногорске не было. Дороги расходились радиально от какого-то общего центра, но улицами они не считались. Нумерация домов была сквозная и совершенно хаотическая. Не полагаясь на свои топографические способности, Киреев вызвал такси. Веселый таксист проявил оптимизм, заверил, что дом они найдут. И оказался прав - поколесив по поселку и пару раз обратившись к аборигенам, они подкатили к нужному строению - типовому одноэтажному бараку со входом посередине. Бажанов вышел и устроился вместе с Киреевым на лавочке у входа.

Киреев передал ему папку со всем, что насочинял плохого в адрес института. Тот убежал и вернулся с несколькими листами, которые оказались двумя экземплярами договора об оказании юридических услуг. Киреев перечитал для порядка, не обнаружил ничего подозрительного, и начал заполнять. Дул ветер, вырывая листы из рук. Бажанов в задумчивости переворачивал страницы его труда.

- Значит, вы э... хотите получить компенсацию за сверхурочные, - полуутвердительно сказал он. - Я вижу, здесь у вас хм... цифры.

- Да, - подтвердил Киреев, отрываясь от заполнения бланков. - Пусть платят в полуторакратном размере. По Трудовому кодексу - это вообще минимум, на что я могу претендовать. А так имею полное право и двойную ставку с них потребовать.

Бажанов понимающе кивал, не прерывая чтения.

Киреев достал три пятитысячных купюры, передал ему.

- По окончании дела я вам дам квитанцию, - сказал Бажанов, засовывая деньги в карман. - А сейчас могу выдать расписку, если хотите.

- Это лишнее, - отмахнулся Киреев, ставя подпись в договоре.

Бажанов забрал один экземпляр, пожал Киреев руку.

- Ну всё, теперь можете э... в сплав отправляться, - улыбнулся он. - Дальше... ну, уже моя забота.

- Заявление будет подано ровно в срок? - на всякий случай уточнил Киреев.