Татьяна смотрела на Анастасию, широко открыв рот. Вот это номер! Локтев тоже молчал, побродил по комнате, но через полминуты решился-таки дать свое «родительское благословение»:

— Значит, предлагаешь себя в заложницы? Неожиданный ход. Молоток, Настюха! И как только додумалась?

— Не зря же я будущий психолог, — скромно объяснила дочь.

— Ну что, дамочка, обставили мы вас? Но теперь если с Анастасией, не дай бог, что случится — я к вам приду. К вам и к мэру.

Локтев сунул диск в карман, Анастасия чмокнула его в щеку, и он ушел, не сказав больше ни слова.

Женщины остались наедине. Татьяна, может быть, впервые за все время подумала, что Локтев вовсе не сумасшедший или не совсем сумасшедший, ведь, кажется, происходит нечто действительно серьезное. Но неужели Богомолов от нее это скрывает? Да нет, не может быть…

— Знаете что, Настя? Это все ерунда, — сказала она Анастасии. — Никто за вами не охотится. Вам нечего бояться…

— Вот время и покажет, — ответила Анастасия. — А сейчас, если вам не трудно, дайте постель и полотенце, у меня был тяжелый день, я спать хочу ужасно…

Так до утра они и не сказали друг другу больше ни слова.

А утром Анастасия едва успела проснуться, как услышала голос Татьяны. Та с кем-то говорила по телефону. Анастасия прислушалась.

— Да, это было… Вы считаете?.. Нет, я не защищаю его, но, по-моему, он не стал бы… Ясно… Ладно, приеду к десяти.

Анастасия услышала, как к ее комнате приближаются шаги, и нырнула под одеяло, ей не хотелось разговаривать с хозяйкой. Но та решительно вошла, потеребила девушку за плечо и сказала:

— Теперь я ничем не смогу помочь твоему отцу.

— Что случилось?! — тут же вскочила с кровати Анастасия.

— Он убил человека. На месте преступления нашли гильзу от его винтовки.

— Отец? Убил?! Нет, он их только обездвижил, он сам так сказал.

— Виктор Локтев объявлен в розыск по подозрению в убийстве.

— Господи?! Убийстве кого?

— Следователя прокуратуры Коваленко, — отчего-то устало, словно не спала всю ночь, сказала Татьяна и опустилась на кровать рядом с Анастасией.

На бегу легко думается.

Локтев снова бежал, но теперь уже не по лесу, а по городу, от которого отвык, который душил его своим выхлопным воздухом.

Это случилось утром. Ночь он провел на железнодорожном вокзале, поскольку Окунько он дома не застал.

Собственно, размышляя о том, к кому он переправит Бориса, Локтев все время натыкался в памяти на одно имя — Сергей Сергеевич Окунько. Сергей Сергеевич был крупный мужчина лет под шестьдесят, который когда-то появился в локтевском лесу, поразив Локтева своим громовым голосом и взрывным, но отходчивым характером, очень, кстати, соответствующим его профессии вулканолога, и еще таким подробным знанием тектонических характеристик Белоярска, словно, когда Бог создавал Землю и, в частности, Белоярск, сам при этом присутствовал и даже задавал Всевышнему уточняющие вопросы.

До поздней ночи Локтев бродил по улицам, поглядывал на теплые, уютно светящиеся окна, раз двадцать заходил к вулканологу, но безрезультатно. Вообще, это могла быть и пустая затея — вдруг Окунько уехал к своим излюбленным «юношеским прыщам планеты», как называл он вулканы, месяцев на шесть? Но Локтеву больше не к кому было обратиться за помощью — ему надо было теперь наступать, а как это делать, он пока что толком не представлял. Уже часа в три ночи он вернулся на вокзал, нашел местечко, подложил под себя газету, под голову чемодан и уснул.

Проснулся Локтев от тычка в бок. Открыл глаза. Два молоденьких милиционера робко стояли поодаль, нацелив прямо ему в голову короткоствольные автоматы, один из них опасливо вытягивал ногу, чтобы еще раз пихнуть Локтева в бок.

— Чего, ребята? Здесь, что ли, спать не положено? — спросил Локтев вполне миролюбиво.

— Стоять! Руки за голову! Молчать! Сидеть! Не дергаться, лицом вниз, не шевелиться! — вдруг, перебивая друг друга, заполошно закричали срывающимися петушиными голосами милиционеры. Команды противоречили одна другой, поэтому Локтев не спешил их выполнять. Он встал, сложил газету, отряхнул брюки и сказал:

— Что случилось хоть?

Один из милиционеров, держа автомат на изготовку, полез в карман, достал какой-то листок, несколько раз заглянул в него, сверяясь почему-то с лицом Локтева, и снова закричал:

— Васек, пакуй его! Это он, он!

Васек выполнять команду не торопился — Локтев был раза в полтора крупнее их обоих, вместе взятых.

Словом, эта канитель могла длиться вечно, если бы не подкатила милицейская машина, откуда выскочили еще люди, вот они уже и повязали Локтеву руки. Локтев не сопротивлялся.

— Да что случилось? — недоумевал он, когда его сажали в «жигуль».

Милиционеры обыскали его, нашли паспорт и обрадовались несказанно.

— Это Локтев! Локтева взяли! Убийцу Коваленко взяли! — кричали они по рации все вместе.

Ого, Коваленко убили…

Локтев на секунду приуныл. Оперативно, ничего не скажешь. А он вчера еще засомневался, что двигается верной дорогой, — Татьяна была так убедительна. Все туфта — вот она, правда. Его повязали не за то, что он вырубал фээсбэшников, не за то, что привез компромат, а за несовершенное преступление. Значит, Анастасия теперь тоже в опасности. Да, этого варианта он не просчитал. Супермен хренов. Решил переть один против власти? Вот и расхлебывай.

Машина уже тронулась с места, когда Локтев сказал:

— А чемодан мой взяли?

В порыве охотничьего азарта милиционеры забыли про чемодан. Они вполголоса обругали друг друга, но решили вернуться. Снова подкатили к вокзалу. Один, что сидел рядом с Локтевым, побежал за чемоданом. А ему только этого и надо было. Соседа по сиденью он боднул головой в физиономию, а передних двоих отрубил ударами плеч. Когда третий вернулся, на него уже смотрело дуло автомата, который держал Локтев.

— Так, парень, я никого не убивал, — сказал он побледневшему милиционеру. — Я бы вам это запросто доказал, но сейчас нет времени. Оружие дай сюда. Я его сброшу через сто метров, потом подберешь, друзей твоих выгружу вон за тем поворотом. Не поминай лихом.

С этими словами он, забрав автомат у милиционера, надавил на газ. Рожки отдельно, автоматы отдельно он действительно бросил через сто метров — милиционер бежал следом, но Локтев все-таки приостановил машину, чтобы удостовериться: не дай бог, кто другой позарится.

Остальных ментов выложил на газон за поворотом, как и обещал. Они уже очухивались, мутными непонимающими глазами смотрели на Локтева, что-то пытались сказать, наверное, выразить свое отношение к происходящему, но ему некогда было вступать с ними в полемику. Надо было ехать.

Машину он бросил за четыре квартала от дома вулканолога. И вот теперь бежал. А думал он об одном — Окунько поможет. И точно.

— Какой разговор! — прогремел Окунько, когда Локтев изложил суть дела. — Есть у меня один человек — мастер таких дел. Да ты, может, слышал про него — Черноволов?

Локтев помотал головой.

— А, ну да. Ты же от бабушки ушел, от дедушки ушел, от жизни и от политики — тоже! — громово расхохотался Окунько.

— Только у меня вот проблема — диск есть, но он с паролем.

— Откроем твой пароль. Все секреты узнаешь. А под кого копать собираешься?

— Под мэра.

Окунько задумался:

— И чем же тебе наш Богомолов насолил?

Локтеву повезло. Окунько как раз утром вернулся из командировки. И сейчас, пока Локтев рассказывал о своих приключениях, одновременно убирал в квартире, готовил завтрак и разбирал рюкзак с камнями. Кажется, больше в рюкзаке ничего и не было.

— Странно, — сказал он, когда Локтев закончил свой монолог событиями сегодняшнего утра. — Вообще-то, Виктор, если хочешь знать мое частное мнение, на Богомолова это не слишком похоже. Точнее, совсем не похоже. Но если ты говоришь, я тебе верю. В самом деле, черт их разберет, этих власть имущих, на что они иной раз способны. А теперь пить чай будем. Я воду привез прямо оттуда, из гейзера. Натурально обалдеешь.