Однако немного странно, ведь Валентина защищала этого Черноволова уже довольно давно и, кажется, бесплатно. Мыслимо ли, чтобы она до сих пор с ним возилась, с этим нахлебником, какой может быть прок от такой работы для хорошего адвоката, которому жизненно нужен качественный рост — квалификация, клиенты, гонорары? А с другой стороны, почему бы и нет? Мало ли какие моральные дивиденды журналист-правозащитник ей принес, нюансы этой истории ведь неизвестны. В сущности, ведь после того процесса дела ее в Белоярске и пошли в гору. Кроме того, Гордеев не видел Валентину уже много времени, кто знает, что случилось за этот период в ее жизни, какие юридические проблемы и интересы теперь ее занимают?..

Он позвонил ей на работу, потом на мобильный телефон, номер которого нашел на клочке бумаги в спальне, — его она оставила специально для Юрия. Однако ни первый, ни второй телефоны не. отвечали, о чем, собственно, можно было догадаться после звонка мужчины, просившего отдать что-то там в какой-то архив. Карту Закута.

Отчего-то Гордеев почувствовал, дискомфорт. Все-таки он не у себя дома, это неправильно и даже немного неприлично, как бы легко он ни относился к женщинам… Надо, наверно, возвращаться в гостиницу. Все-таки это не слишком удобно — оставаться в большом пустом и, главное, чужом доме; Чей бы он ни был.

Так и не дозвонившись Вале, он вышел из дома, закрыл дверь и забрал с собой ключи, которые она ему вручила, заверив, что он может появиться тут, когда захочет. Гордеев прошел пару кварталов, пока не начали попадаться машины. Остановился, и поднял руку. Спустя пару минут одна из них остановилась. С шашечками. Как раз такси.

— Ба, старые знакомые, — сказал таксист без особых, впрочем, эмоций.

Разумеется, Гордеев тоже узнал его. Это был тот самый человек, что вез его из аэропорта, — Степан Иванович. Гордеев не особенно удивился. Совпадение так совпадение, а слежка так слежка. Разберемся в свое время. А если не разберемся, это будет означать, что нас ударили по голове и положили в деревянный ящик. Или закопали в каком-нибудь Чупринином Закуте.

Совпадения в жизни случаются, но бывают времена, когда к ним относишься с подозрением.

— Куда вас отвезти? — спросил Степан Иванович.

— В центр, — сказал Гордеев.

— В смысле, к гостинице?

— Ну да. — Он чуть не добавил: к «Московской».

Довольно быстро они снова разговорились.

— Как ваши собачки поживают?

— Отлично, — немного оживился Степан Иванович, — благодарю вас. Не хотите, кстати, завести себе псину? Ах да, вы ведь, кажется, приезжий. Откуда вы, простите, я запамятовал?

Вообще-то я тебе этого не говорил, подумал Гордеев. К чему такое любопытство? Или обычный дорожный треп? В прошлый раз Юрий Петрович предположил, что перед ним — профессиональный юрист. Что он там такое говорил? Модус вивенди. Ничего особенного, конечно, но все-таки…

— Из Санкт-Петербурга. Юрий Павлович Хромеко, к вашим услугам.

— Спасибо, — засмеялся водитель, — только какие мне от вас услуги? Вы на отдых, в командировку?

— Совмещаю приятное с полезным. У меня в вашем городе деловые партнеры, мы пиво вместе делаем.

— Вон как! — уважительно отозвался Степан Иванович. — И как вам у нас работается?

— Не безоблачно, честно говоря, — сохраняя легенду, сказал Гордеев. — Ваши бизнесмены не слишком торопятся выполнять свои обязательства, и меня это беспокоит.

— Баклуши бьют? Это у нас запросто. — Но уточнять ничего не стал.

Тогда Гордеев сам развил тему.

— Вообще-то я пытался их снова вразумить, но теперь, боюсь, придется судиться. Не хотелось мне драчку затевать, однако, видно, ничего не поделаешь…

— Неужто у нас в Белоярске станете судиться? — весело удивился водитель.

— А что, разве не стоит?

— Да так, дело ваше, конечно. — Степан Иванович усмехнулся. — Знаете, Юрий Павлович, как здесь говорят? Законы у нас дубовые, а исполнение их — липовое.

— Не слышал.

— Про законы или исполнение?

— Поговорку. Она сугубо местная? Или это какой-то общесибирский опыт?

— О, молодой человек, думаю, вы еще много чего у нас не слышали.

А Гордеев подумал, что разница в возрасте у них всего не больше десятка лет, но указывать на фамильярность не стал, ему показалось, что Степан Иванович оседлал любимую лошадку и сейчас разговорится. И Гордеев оказался прав.

— Не знаю насчет всей Сибири, но у нас в Белоярске… Вот однажды…

Оказалось, Гордеев действительно не ошибся: Степан Иванович (опять же, если верить его словам) в недалеком прошлом был работником местной прокуратуры, следователем, но его «ушли». Рассказ его был и типичен, и странен. По его словам, когда прижали, ему бескорыстно помог человек, больше в его жизни не появлявшийся.

Степан Иванович и сам был не совсем обычным человеком. Никакой приниженности потерпевшего в нем не наблюдалось. Скорее, в нем была уверенность в том, кто некогда имел власть над меньшими, а затем едва ли не добровольно и по причинам, на его взгляд, не подлежащим обсуждению и для чужого разумения недоступным, изменил свою жизнь. И все-таки рассказ его при всей внешней связности звучал каким-то… вздором, что ли… Не то чтобы у Гордеева создалось впечатление, будто, рассказывая одно, Степан Иванович пытается скрыть другое, нет, просто его история не умещалась в рамки, которые, с точки зрения Гордеева, являлись границами нормальных административно-чиновничьих распорядков. Вроде как у него был шанс остаться в прокуратуре или потом вернуться, едва ли не с повышением в должности и в зарплате, но он, человек нетщеславный, уже выполнил свой долг перед обществом, ну и дальше в таком же духе… Разведение «собачек» — суровых немецких псин — как-то не очень со всем этим вязалось.

И тут Гордеев вспомнил, что кто-то назвал жадность верным признаком того, что человек глубоко несчастен. Франц Кафка это сказал. Великий и несчастный человек, современниками при жизни непонятый и неоцененный. Вот вам и юрист, и миллионер, и несчастные Рудник с Клеонским в придачу. Хотя… Оба они уже были не молоды и не такую уж плохую жизнь прожили. Но тут Юрий Петрович подумал про себя: хорошо все-таки, что сам он — юрист, а не, скажем, писатель вроде Кафки. В юности ведь были какие-то подобные устремления — потрясти мир силой своей мысли и слова. А вообще-то пора прекратить это безумие беспрерывно вспоминать, кто, когда и что говорил. Он все-таки на отдыхе. Хоть и в бегах.

Самое же интересное заключалось в том, действительно ли новая встреча с таксистом случайна, либо он все-таки следит за ним? Вообще-то Белоярск — город не такой уж и маленький, и столкнуться вот так, за здорово живешь?.. Хм. С другой стороны, зачем Степан Иванович сам рассказывает про то, что он профессиональный юрист, следак? Или это — просто легенда для запудривания мозгов? Мол, таксисты — народ словоохотливый, и вся эта болтовня затеяна, чтобы перебить его, Гордеева, нюх, расслабить, а потом… Что потом?

Гордеев вздохнул, расправил плечи и спросил:

— Значит, как профессионал, вы считаете, что здесь мне судиться не стоит, а лучше вытащить ответчиков в Питер?

— Я же не знаю ваших обстоятельств.

— Ну, а адвокаты здесь стоящие есть? — невинным тоном спросил Гордеев. — Начинать-то, наверно, надо с этого — обзавестись качественным юристом…

Степан Иванович усмехнулся и, даже не глядя на своего пассажира, сказал:

— Возможно, я и в отставке, так сказать, но не станете же вы меня уверять, будто там, где я вас подобрал, вы просто бродили по лесу, прогуливались — в таком-то цивильном виде? Что-то мне подсказывает, что вы как раз и были у нашего самого приличного юриста. Только вот дома ее не застали, верно?

— Верно, — тут же согласился Гордеев. — Нигде не могу найти. Но не ищете, пожалуйста, подвоха в моем вопросе. Если я не договорюсь с Карандышевой, мне понадобится другой юрист. Кстати, почему вы решили, что ее нет дома?

— Да видел ее машину в городе с полчаса назад. Неслась куда-то как угорелая, не заметить трудно, обе приметные — и тачка и женщина. А что касается другого юриста?.. Не советую. Она лучшая, — уверенно сказал Степан Иванович. — По таким делам, как ваше, уж точно. Не знаю, может, и есть еще кто, но лучше вам не рисковать и вернуться в Ленинград, простите, в Петербург, за собственным адвокатом. Может, эти ребята, которых вы наймете вместо Карандышевой, давно уже вашими хитрыми партнерами подмазаны? Знаете, как сейчас это делается? Глазом не успеете моргнуть, а вас уже обвели вокруг пальца. Насчет этого у нас народ ушлый, причем все поголовно, кроме тех придурков, конечно, которые клады в Чупринином Закуте ищут.