Девять верст от Топлеша до деревни Иметли, но все по бездорожью, в узких теснинах, по обледенелый кручам, обрывам, пропастям, где несмолкаемо грозно ревут горные реки…
Представляя всю сложность перехода, Скобелев подготовился основательно. Вели колонну проводники из болгар, путь пробивали саперы, а батальоны солдат посменно расчищали снега, готовили дорогу.
Зимний ветер пронизывал насквозь, но Скобелев — шинель нараспашку, папаха на затылке — не слезая о белого коня, охрипшим голосом подбадривал солдат:
— Братцы, российскому солдату горы штурмовать не впервой! Аль забыли, как генерал Гурко армию через Балканы провел и Сулеймана в Забалканьи бьет!
Возвратился ходивший в разведку болгарин, учитель Славейков, доложил: турки не ожидают, они убеждены, что, если отряд Радецкого намерится перейти Центральные Балканы, он попытается сделать это через Шипкинский перевал, где его постигнет печальная участь армии Сулейман-паши, которая простояла у Шипки пять месяцев и, понеся огромные потери, так и не овладела перевалом…
Один за другим проходят перед Скобелевым батальоны. Понимает Михаил Дмитриевич: трудно солдатам, устали, однако идут собранно, без привалов, на ходу сухари жуют. Увидев отставших, разразился бранью:
— Эй вы, аль у вас зады свинцовые? Плететесь, ровно бабы на сносях! Бе-гом!
Подошел Столетов, попросил поставить болгарских войников в авангарде колонны.
— Они почтут за честь первыми спуститься в долину.
Еще в Топлище побывал Скобелев у ополченцев, доброй похвалы заслужили они. Немало полегло болгарских войников у Старой Загоры и на Шипке. А генерал Скобелев понимал толк в солдатах, жизни без армии не мыслил.
В военные способности и талант Михаила Дмитриевича Александр Второй не верил и держал молодого генерала в окраинном гарнизоне. В первые месяцы Русско-турецкой войны Скобелеву и дивизии не доверяли, числился генералом при штабе Дунайской армии.
Однако после второй Плевны, когда он смело повел на штурм Кавказскую казачью бригаду и был отмечен царем, началось выдвижение Скобелева. В третьем штурме плевненских укреплений он уже командует войсками, наступавшими левым флангом.
По предложению Милютина главнокомандующий назначил Скобелева командиром правой колонны Балканского отряда.
Михаил Дмитриевич на просьбу Столетова ответил:
— Стремление дружинников идти в числе первых освободителей родины достойно похвалы. Вместе с ополченцами пойдут 20-й стрелковый батальон, батальон казанцев и сотня уральцев. Ваша задача, Николай Григорьевич, овладеть горой Караджи и держать ее, пока не подтянутся основные силы колонны…
К обеду прискакал от Столетова поручик Узунов с донесением: батальоны и дружины, сбив турецкие пикеты и заслон с Караджи, оседлали гору.
Скобелев доволен.
— Отлично, поручик, отлично!
Генерал Гренквист предложил объявить привал, дать солдатам передышку.
— Что вы, генерал, о каком привале речь? Полковник Ласковский, берите два батальона казанцев и в авангард колонны.
— Ваше превосходительство, — Ласковский достал карту маршрута, — из описаний разведки и болгарина Славейкова от горы Чуфут дорога раздваивается, западный спуск крут, восточный более удобен.
— Какой спуск вы изберете, полковник?
— Западный, ваше превосходительство, ибо восточный выведет в долину реки Голяна Варвица, а движение по ней просматривается неприятелем с шипкинских позиций.
— Разделяю ваше мнение, полковник. Нам необходимо занять Иметли до подхода таборов Вессель-паши. — Действуйте, полковник.
Скобелев повернулся к Гренквисту:
— Генерал, ускорьте движение колонны…
Преодолев крутой спуск, отряд Скобелева вступил в деревню Иметли. Следующий этап плана — наступление правой и левой колонн на села Шипка и Шейново.
Михаила Дмитриевича тревожила мысль, удастся ли Святополк-Мирскому перевалить через Балканы, ведь генерал Гурко уже в Забалканье.
Скобелев вспомнил, как накануне взятия Плевны у них с Гурко шла речь об скончании войны, и Иосифа Владимировича беспокоила судьба мира, отношение Европы к победе России.
— Знаете, Михаил Дмитриевич, в молодости я увлекался охотой, — говорил Гурко. — Так вот, если удалось подстрелить крупную дичь, не оставляй ее на земле, к утру шакалы утащат. В данном случае европейские правительства выступят в роли тех шакалов. Нас, Россию, впереди ожидают политические баталии. — Гурко пригладил бороду. — И у России попытаются урезать мир, какой Порта подпишет с нами. Надежда на канцлера Горчакова.
Правая колонна едва спуск завершила, а Радецкий уже телеграфировал главнокомандующему: «Генерал Скобелев сегодня займет Иметли. Завтра (8 января) обе колонны атакуют деревню Шипку…»
И тут же командир Балканского отряда, опасаясь удара по правой колонне с тыла таборами Сулейман-паши, просит великого князя Николая Николаевича начать наступление отрядом генерала Карцева и обезопасить Скобелева.
Ответ начальника штаба Непокойчицкого обнадежил, Карцев разгромил противника на Троянском перевале, взял Троян и движется на Текию.
Радецкий и удивился, и по-доброму позавидовал Карцеву — взять тот перевал, о котором прусский генерал Мольтке предрекал:
«Тот генерал, который вознамерится перейти через Троян, заслуживает имя безрассудного, потому что достаточно двух батальонов, чтобы задержать наступление целого корпуса…»
Неожиданно в диспозицию Балканского отряда вмешался Святополк-Мирский, сообщивший вечером, что запаздывает и прибудет к Шипке лишь к полудню. Пришлось Радецкому посылать ночью офицера связи и поставить в известность Скобелева, на что тот передал: «Завтра в полдень атакую Шипку теми силами, которые могу собрать…»
Первым сведениям о передвижении колонн Балканского отряда из Топлеша на Иметли и из Травны на Сельцу Вессель-паша не придал значения, посчитав передвижение русских отвлекающим маневром генерала Радецкого, дабы выманить таборы из укрепленного шипко-шейнинского района. Перебросит Вессель-паша таборы к Иметли и Сельцам, а тем временем основные силы Балканского отряда через Шипкинский перевал обрушатся на лагерь и овладеют укреплениями.
И Вессель-паша не осмелился вывести таборы. По мнению английских инженеров и советников, руководивших постройкой турецких укреплений, Шипко-Шейнинский лагерь представлял неуязвимую крепость. Оборона строилась с учетом местности. Северную сторону полукольцом охватывали скаты Балкан. Ближе к Шейново холмистая равнина. На курганах батареи, сто четырнадцать редутов, многочисленные траншеи кольцом в две-три линии опоясывали Шейново и Шипку. Под командованием Вессель-паши сорок таборов пехоты, двадцать шесть эскадронов и восемьдесят три орудия готовы отразить наступление Балканского отряда…
Последующие сведения, доставленные Вессель-паше с пикетов, не были успокаивающими: отряды Святополк-Мирского и Скобелева значительные и, теперь уже было несомненно, носят отвлекающий характер. Вессель срочно запросил у Сулейман-паши дать согласие на отвод армии. На что Сулейман-паша ответил категорично: «Не оставляйте позиций, которые мы с вами защищаем…»
Иного Вессель и не ожидал: ему отведена роль оттягивать на себя Балканский отряд, пока Сулейман-паша выведет главные силы от Филиппополя к Адрианополю. Шипко-Шейнинская группировка обречена, Вессель-паша понимал это и был готов сопротивляться до последнего аскера…
Вессель-паша надеялся, что, наступая на правую колонну Балканского отряда с тыла, Сулейман облегчит положение Шипко-Шейнинского отряда, однако и эта надежда рухнула — генерал Карцев, перейдя Троян, прикрыл Скобелева…
Командный пункт Вессель-паши на господствующем над всеми позициями кургане изрыт траншеями, ходами сообщений, накатами, а на самой вершине кургана батарея стальных крупповских орудий. У западного подножия Косматей штаб и резерв.
В полночь Вессель-паша созвал бригадных генералов. В землянке стены и пол в коврах, горят в серебряных плошках фитили, чадят бараньим жиром.
