— Так сложно, Том… Ваш метод: простое решение — отнюдь не неверное. Их могли всего-навсего подставить.
— Позвонив им среди ночи? В этой дикой пляске допустимо все, вы правы. Но в данном случае поищем-ка мы другие причины…
— Слушайте, Том, — возбужденно заговорил Дэвис. — Это действует сумасшедший, и логики его нам просто не понять!
— Не понять, док. Но разве вы не чувствуете, как незримо сжимается кольцо? Нет, это не безумец. Это изощренный и холодный ум, ум, сплетающий сеть интриг, страшных и непонятных для нас, ибо мы не знаем его цель. Во имя чего происходит то, что происходит, — вот ключевой вопрос. — Арчер помолчал немного, заговорил: — Забудем на время об этой новой загадке, хорошо?
Профессор молча кивнул.
— Ну и прекрасно. Начинайте, док.
— Что? Вы когда-нибудь изъяснялись по-человечески, Томас?
— Да, пытаюсь делать это и сейчас. У нас слишком мало времени, динамика дела набирает обороты, Не можете меня понять — начну я, это безразлично.
— Слишком мало времени? А разве здесь, а не в Хеллингтоне нам что-то угрожает? — Дэвис отложил банку.
— Да. Черную папку вы обнаружили именно здесь, у себя дома, а не там. Никаких гарантий я вам дать не, могу. Но к делу. Итак, с чего одиннадцать дней назад началась вся эта история? Отвечаю: с первой загадки этого темного дела — таинственного исчезновения завещания вашего отца.
— Ловлю вас на слове, Том, — еще в первое посещение Хеллингтона вы заявили, что знаете на нее ответ.
— Знаю. Но сперва напомните, как умер первый муж леди Эдсон, назовем ее так.
— При чем здесь он, Томас? К завещанию отца он просто не может иметь никакого отношения, он разбился в автокатастрофе вскоре после войны. Прошло сорок лет! Тем более это случилось в Штатах, у него там были свои дела.
— В Штатах? — обрадовался Арчер. — А что было в тех документах «Интерпола», которые у вас увели вместе с пластиковой папкой, подсунув кучку пепла взамен.
— Так ли? — Дэвис с сомнением покачал головой. — Впрочем, действительно, пластик не горит. Теперь мне понятен ваш интерес к ней.
— Рад за вас, вы заметили верно — он плавится. Интересно, что и копоти на стенках сейфа не было. — Томас улыбнулся. — Да и серой не пахло. Но! — Он поднял руку. — Промыслы дьявольские еще впереди… Итак, что за документы вы столь бережно охраняли? — Томас внимательно наблюдал за шефом.
— За них я выложил круглую сумму одному частному детективу. Это были подлинники.
— Детектив — американец? Агентство Пинкертона? — живо отозвался Томас.
— Чем вас так заинтересовала Америка? Почему бы вам не обратить внимание на Китай?
— Постольку-поскольку, — уклонился от ответа Томас. — Так что это за агентство?
— Наше, бултонское, что-то вроде «Блейк и Томпсон». Этот тип сам вышел на меня после шумихи в газетах по поводу смерти мачехи. Он назвал себя Джоном Брауном.
— Редкое имя, ничего не скажешь! — усмехнулся Томас, извлекая из своей огромной сумки очередную банку.
— Ясное дело, псевдоним. Ну так вот, этот Браун позвонил мне прямо домой. В пивной «У Робина» на Кинг-Оук мы встретились. Крайне невыразительная личность с бегающими глазками. Скользкий тип, да. Он сказал, что искал весьма ценные документы по поручению одного клиента с 1948 года и наконец нашел. Но, получив их, передумал и решил предложить документы мне.
— Вот как?
— Да. Этот Браун посчитал меня более богатым клиентом и решил смыть бумаги подороже. Я их и купил. В них было дано полное описание примет некоего Рудольфа Ноймана, разыскиваемого «Интерполом» за шантаж, подделку ценных бумаг и векселей.
— А почему «Интерпол»? Что, работал с размахом?
— Да. В ориентировке говорилось, что этот Нойман раздел сэра Роберта Эдсона на полмиллиона в Монте-Карло в 1936 году.
— Вот оно как! Проясняется очень многое, — удовлетворенно заметил Арчер. — Однако же и сумма. «Од-ним касанием» к… колоде спустить такую кучу…
— Я купил документы у этого Брауна за ту цену, которую он заломил. И это естественно, иначе мне пришлось бы покинуть университет, появись хоть что-нибудь в газетах.
— Так, так, продолжайте.
— Этот Джон Браун показал мне подлинную фотографию сэра Роберта. И я с ужасом понял, что мои новые аристократические родичи Эдсоны — какие-то проходимцы. На фотографии Брауна был снят совершенно незнакомый мне человек.
— На фотографии, которую показал вам детектив, был запечатлел настоящий лорд Эдсон, и вы его не узнали. Понятно. А в ориентировке «Интерпола»? Там была фотография?
— Была, Том. Но разыскиваемый «Интерполом» Рудольф Нойман также был мне незнаком. Я запутался и…
— Прекратили розыски, спрятав бумаги в ваш милый сейф, закодировав его на слово «Хеллингтон».
— Том, скажите мне наконец, откуда у вас код. Вы так уверенно его набирали! Кто его вам под-сказал?
— Вы, доктор, — кто же еще мог это сделать. Надеюсь, об истории с Робертом Эдсоном и Нойманом не знает никто, даже ваш лучший друг.
— О'Нэйл? Что вы, Томас. Вы первый, кому я рассказал про — фотографии. Они обошлись мне весьма дорого.
— Можно не сомневаться, — усмехнулся Арчер. — Смею надеяться, что негативы целы и находятся в вашем распоряжении.
— Я их сразу же уничтожил — береженого бог режет.
— Мудрое решение. Слушайте, док, а не пообедать ли нам «У Робина»? Не знаю, как вы, а я чертовски проголодался. Поехали?
— Шутите, Том… В таком виде? — Профессор вскинул брови. — Надо заехать домой переодеться, или вы не замечаете, что я в спортивных трусах?
Арчер потянулся к своей сумке.
— Я прихватил вам джинсы, пуловер и куртку. Переодевайтесь, и пойдем к моей колымаге.
Дэвис покачал головой:
— Вы не хотите, чтобы я появлялся дома, и боитесь ездить на моей машине… Дело зашло далеко, Томас.
— Что делать? — пожал тот плечами. — А машина… Машина у вас хорошая, только вот угоняют иногда… А что касается дела, то заявляю, что посвящение минимум еще двух лиц в нашу историю резко меняет планы.
… - Слушайте, почему вы сказали «как минимум»? — спросил Дэвис Арчера, мурлыкающего себе под нос нечто невразумительное.
Тот, притормаживая у светофора, ответил:
— Док, не спрашивайте меня ни о чем во время езды. Вы же знаете, какой я водитель. Если мы врежемся в столб и сломаем себе шеи, то нарушим замыслы преступника.
— Наверняка. И все-таки?
— Док, вы меня поражаете. Или вы считаете, что тот, кто организовал подмену, о ней уже напрочь поза-был?
— Хватит валять дурака. Что вы имели в виду, Арчер?
— Мне не нравится, что миссис Липтон стала пони-мать немецкий.
— С ней могли говорить по-английски, Томас. Даже наверняка.
— Нет. Она сказала «герр Шрайдер», а не «мистер». Ага, вот и заведение. Впрочем, я за рулем.
РАСПОЛОЖИВШИСЬ ЗА УГЛОВЫМ СТОЛИКОМ ПРОХЛАДНОГО ЗАЛА, коллеги сделали заказ. Первым нарушил молчание Арчер:
— Из вашего рассказа можно сделать кое-какие вы-воды.
— Уже? — удивился Дэвис.
— Небесспорные, док, небесспорные. Хотя, смотри-те… Детективное агентство ищет документы с 1948 года и продает их вам, другому клиенту, по выражению Брауна, более чем через тридцать лет. Вы, доктор, не на-ходите в этом ничего странного?
— Здесь неплохо готовят стейк. — Профессор отодвинул прибор. — А никаких странностей я не вижу.
— А я вот вижу и готов побиться с вами об заклад! — заявил Томас.
— О чем? Нет, вы неподражаемы, — улыбнулся профессор.
— Как и всякая человеческая личность. О вас я из некоторых соображений промолчу. Так вот, ставлю десять к одному, если вы покажете мне частного детектива, который будет тридцать пять лет искать документы. Уверен, что не сможете — они же работают без гарантии.
Дэвис заинтересованно посмотрел на ассистента. Тот продолжал:
— Но документы были подлинные, так? И конца сороковых годов?
— Это безусловно, — ответил профессор. — И что же?
— Предположим единственно верную, на мой взгляд, версию. В 1948 году некий клиент действительно обращается в детективное агентство с просьбой заполучить весьма опасную для Рудольфа Ноймана ориентировку. Детективы Бог весть как, но бумаги достают. И больше тридцати лет ждут клиента. Вдруг кто-то, скорее всего тот же Браун, семь лет назад натыкается на газетный заголовок «Смерть последней из рода Эдсонов…» — Арчер вдруг замолчал. — Э, как же я мог забыть! Что там стояло дальше — «Фамильный архив — прибежище убийцы»? Проще говоря, библиотека. Не слишком ли меткое попадание газетчиков в цель, а?
