Однако в этом случае просто сказал: «Да, я понимаю, что это раздражает. На этой неделе обещали починить. Расскажите, пожалуйста, поподробнее, какие чувства у вас вызывают события на работе?» Кто-то может возразить, будто я упустил шанс, так как, по сути, сам вернул пациента к тому, что мне казалось важным. Однако я не хотел терять шанса, который мужчина предоставил в начале сессии, рассказав о возможном повышении.

Если бы этот человек ответил: «Нет, знаете, я хочу поговорить о лифте», — я, конечно, не стал бы возражать. Но он ничего не сказал и легко вернулся к разговору о своем повышении, как если бы прежде всего хотел поговорить об этом.

Мне пришлось решить, поднял он тему лифта по скрытым мотивам, к которым лучше присмотреться, или потому, что это пришло ему в голову без каких-то серьезных причин, например потому, что он отвлекся либо услышал шум поезда за окном или телефонный звонок в соседнем кабинете. Принимая решение, я взял на себя роль цензора и отсек отвлекающие факторы. Эту роль мне часто приходится играть, работая с пациентами, страдающими от СДВ. Риск, связанный с принятием решения за пациента, заключается в том, что я непреднамеренно игнорирую важный материал.

Психотерапевт обязательно должен принимать такого рода решения все время работы с больными СДВ. Даже если человек не страдает этим синдромом, врачу все равно приходится постоянно взвешивать то, что слышит, и обдумывать, на чем сосредоточиться, а мимо чего пройти мимо. Однако в случае c синдромом дефицита внимания необходимо вести себя активнее.

Кроме того, психотерапевт должен учитывать проблемы с восприятием, которые мешают пациенту разобраться в социальных ситуациях. Часто больные СДВ не к месту высказываются или странно ведут себя при общении. Иногда они кажутся зацикленными на себе и как будто не осознающими чужие потребности. Дейв, тридцатипятилетний мужчина с СДВ, стоял у офисного кулера и пил воду. К нему подошел коллега. «Привет, Дейв!» — сказал он, наливая воду. Тот не ответил. «Будь так любезен и в виде исключения сдай оценки вовремя, ладно? Ты сделал прекрасную работу». Дейв по-прежнему не отзывался. «Наверное, ты тут засиделся допоздна прошлым вечером?»

Дейв тем временем думал о том, как построить трехмерный овал в виде яйца для научного проекта дочери. Он выкинул стакан, заметил коллегу, что-то буркнул и ушел. Тот крикнул ему вслед: «Приятно было пообщаться!» Дейв не остановился. Для коллеги эта встреча стала очередным примером того, что Дейв со странностями.

Дело не в том, что Дейв эгоистичный и поэтому не услышал и не заметил коллегу. Просто мысленно он находился в другом месте. Его психотерапевту было бы важно узнать об этой склонности и дать ему практические рекомендации, как вести себя с людьми. Под советами я подразумеваю конкретные указания, например: «Стоя у офисного кулера, не забывайте, что к вам кто-то может подойти», или «Когда вы видите друга, недостаточно просто что-то проворчать», или «Дайте развернутый ответ», или «Во время разговора устанавливайте зрительный контакт и выслушивайте собеседника прежде, чем отвечать». Такого рода консультирование — конкретное, очевидное, возможно, даже нудное — может невероятно помочь больному СДВ. Такие люди иногда живут без друзей и плохо адаптируются в обществе просто потому, что не знают, как правильно себя вести. Они не понимают правил. Они не знают движений в этом танце. Их никогда не учили тому, что всем кажется привычным. Людям с синдромом дефицита внимания этой второй натуры может недоставать. Им нужны уроки правильного взаимодействия. «Считывать» ситуацию им иногда не менее сложно, чем читать текст. Опытному человеку эти уроки покажутся банальными, но пациенту с СДВ, который способен потеряться в разговоре так же, как в середине страницы, они могут подарить шанс установить контакт с окружающими.

Подчеркнув важность «тренировки», концентрации и направленной психотерапии, надо заметить, что работа, которую психотерапевт проводит с пациентом, не так проста, как может показаться. И лучше всего, чтобы тренировка была обманчиво простой. Основные рекомендации, прорабатываемые на одном занятии, напоминают своего рода регулирование дорожного движения — этот разговор остановить, тот направить жезлом в сторону… Однако тренировка способна оказаться тонкой, непредсказуемой и творческой методикой.

Отправной точкой для большинства больных СДВ, без сомнения, становится индивидуальная терапия, но крайне полезными могут оказаться и дополнительные формы психотерапии, особенно семейная, парная и групповая. Основные вопросы парных и семейных сеансов мы уже рассмотрели в предыдущих главах, поэтому здесь давайте поговорим только о групповой.

Группа — при любых проблемах, не только при синдроме дефицита внимания — удивительно мобилизует позитивное настроение. Под правильным руководством получается безопасная, экономичная и очень успешная разновидность терапии СДВ и у детей, и у взрослых. На самом деле индивидуальная терапия в детском возрасте может вообще проигнорировать реальные проблемы, потому что они проявляются только в коллективе. Ребенок может сидеть на индивидуальном сеансе и с удовольствием играть, совершенно не проявляя симптомов, которые приводят к большим затруднениям в повседневной жизни в школе и дома. В то же время групповая психотерапия может решить вопросы по мере их появления непосредственно в группе. Например, ребенок, который не может удержать внимание, если вокруг другие дети, на индивидуальной терапии не проявит этой черты. Или ребенок, который плохо себя ведет, если его просят поделиться с товарищами, не покажет этого на индивидуальном сеансе. В группе эти виды поведения проявятся.

Групповая психотерапия взрослых больных СДВ дает несколько преимуществ. Во-первых, это шанс встретиться и пообщаться людям, которые борются со схожими жизненными проблемами и фрустрациями.

Во-вторых, участники группы способны многому научить друг друга. Они могут рассказать о собственном опыте, поделиться советами и получить то же самое от других. В каком-то смысле лучший психотерапевт для больного СДВ — это другой больной СДВ, который знает проблему изнутри.

В-третьих, группа может дать участникам такую мощную поддержку и понимание, на какую не способен ни один психотерапевт. Теплый прием, который человек находит в группе, очень ободряет.

В-четвертых, группа может подарить колоссальную энергию. Это как резервуар горючего, из которого можно заправляться каждую неделю.

В-пятых, как и в детских группах, больные СДВ сообща могут точно воспроизводить проблемные ситуации и учиться с ними бороться — например, разыграть эпизод с Дейвом у кулера. Участники могут слушать друг друга по очереди, делиться мыслями, некоторое время молчать, замирать на месте. Они могут услышать отзывы, узнать, как их воспринимают окружающие. Научившись выносить напряжение этих чувств в группе, они применяют этот навык и во внешнем мире.

В-шестых, группы решают проблему потери связности. Многим больным СДВ сложно найти место, где они почувствуют себя частью чего-то большего, чем их собственная личность. Хотя они, как правило, отзывчивые и общительные люди, в душе у них иногда кроется сильное ощущение изоляции, одиночества и оторванности. Группа дает ощущение принадлежности, общности. После этого человеку проще почувствовать себя частью большого целого в других областях жизни.

Чтобы проиллюстрировать мощь групповой психотерапии, расскажу историю одной группы, которую я вел. Некоторое время назад я начал применять этот метод лечения ко взрослым пациентам с СДВ. Раньше и не слышал о таком подходе, но по указанным выше причинам идея показалась хорошей. Чтобы сформировать первую группу, я объявил о своей идее во время лекции. Из записавшихся отобрал десять человек, и мужчин, и женщин, и мы договорились встречаться раз в неделю.

Я не знал, чего ожидать. Коллеги, с которыми поделился своими планами, удивились: «Десять больных СДВ в одной группе? Да ты же с ними не справишься! Они вообще придут вовремя?»