— Я просто диктовала, а Джефф записывал. Что вы думаете по этому поводу?
— Думаю, ваш список можно использовать как листовку об СДВ у взрослых. Я просмотрел его, и почти все описывает клиническую картину. Но, конечно, не полностью.
Всегда есть что-то еще. Проблемы, особенно у взрослых, почти никогда не ограничиваются одним синдромом дефицита внимания. Трудности Сары — ее чувство отчаяния и непохожести, ощущение, что «внутри что-то нуждается в переменах», — были вызваны не только СДВ, однако успешное устранение этих проблем должно учитывать наличие синдрома. Саре необходимо было разобраться со своим чувством опасности, воспоминаниями о жестоком обращении со стороны отца, ощущением, что она не такая, как все. Занимаясь этими вопросами, она очень помогла бы себе, если бы поняла, как именно усложняет картину СДВ.
Мы начали медикаментозную терапию, но Саре она поначалу не помогала. Тем не менее большую пользу ей принесла уже постановка диагноза; понимание, что такое СДВ и как это заболевание объясняет многие ее симптомы. Ей также пригодились мои практические советы. Полный список я приведу в восьмой главе, а здесь упомяну лишь те, которые больше всего помогли Саре.
1. Вступить в группу взаимной поддержки или организовать ее.
2. Пытаться избавиться от негативных эмоций.
3. Часто пользоваться внешним структурированием: списками, напоминаниями, файлами, ежедневными ритуалами и т. д.
4. С бумажной работой следовать принципу «взялся — доведи до конца».
5. Устанавливать дедлайны.
6. Делать то, что получается хорошо, и не тратить время на попытки добиться успеха в том, что выходит плохо.
7. Понимать перемены настроения и уметь с ними справляться.
8. Предвидеть, что после успеха начнется депрессия.
9. Учиться стоять за себя. Взрослые с СДВ так привыкли к критике, что часто не могут отстаивать свои интересы.
10. Учиться подшучивать над своими симптомами — в душе и с окружающими. Если расслабленно подходить к синдрому в целом и уметь над ним посмеяться, другим будет намного проще вас понять.
В дополнение к поставленному диагнозу, обучению и практическим советам я направил Сару к психотерапевту в ее районе и согласился при необходимости консультировать по телефону. После того как она уехала, я корректировал ее лекарственную терапию, пытаясь подобрать правильный режим. Сначала назначил антидепрессант дезипрамин, потому что, в отличие от стимуляторов, его надо принимать всего раз в день и он часто дает более равномерный эффект. Я начал с очень низкой дозы — 20 мг в сутки, но это почти не дало результата. Нет единого мнения, сколько дезипрамина нужно назначать пациенту. Обычная дозировка при депрессии варьируется от 100 до 300 мг в сутки, однако я пришел к выводу, что при СДВ бывают эффективны значительно меньшие дозы. И так как они вызывают меньше побочных эффектов, обычно я начинаю с 10–20 мг в день. Для Сары я постепенно довел дозу до 40 мг в сутки, что привело к серьезным улучшениям, о которых она пишет ниже. После довольно длительного курса консультирования и правильного подбора лекарств я получил от Сары следующее письмо.
«Уважаемый доктор Хэлловэлл!
Я хотела бы рассказать вам, как мне помогает назначенный препарат.
Корректировка, которую вы произвели, дала заметный эффект: в целом я чувствую себя более расслабленной, позитивной, эмоционально уравновешенной. Кроме того, меньше смущаюсь. Раньше я не замечала за собой этой черты, но, мне кажется, во многом из-за нее я избегала конфликтов и чувствовала напряжение при общении: под действием стресса плохо соображала и не могла быстро отвечать. Кажется, теперь мне стало проще взаимодействовать с людьми, а в конфликтных ситуациях появилось больше шансов разобраться в своих чувствах и высказать то, что я думаю. Не могу сказать, что отлично получается, но, несомненно, стало лучше.
Меня меньше пугают непредсказуемые люди.
На моем столе и рабочем месте стало меньше хлама, мне легче приводить все в порядок. Пока еще не так, как должно быть, но хотя бы какой-то прогресс…
По вечерам у меня остается больше сил, мысли теперь яснее. В целом жизнь начала приносить больше удовольствия.
Муж говорит, что я стала спокойнее, лучше себя контролирую и активнее участвую в беседах на общие темы.
Единственный побочный эффект, который заметила, — ухудшился сон. Но я все равно засыпаю, поэтому это не так страшно.
Советы по нелекарственной терапии оказались очень полезными, они помогают не сбиваться с курса. Я часто их перечитываю.
Еще размышляла о проблеме с отцом. В последний раз я вам писала: не могу представить, что хочу иметь с ним дело. С тех пор заметила в себе желание общаться с людьми постарше, которых я по каким-то причинам считаю родственными душами. Наверное, если как следует подумать, и отец, и тетя с его стороны, и моя сестра тоже болеют СДВ или чем-то похожим.
Некоторое время тому назад снилось, что я оказалась в доме своего детства и крайне рассердилась на женщину, которая была для меня чем-то вроде старшей сестры. Она очень деятельный человек, может выполнять десяток дел одновременно. Думаю, это был образ моей матери, которая заботилась обо мне, но не понимала по-настоящему.
Наверное, после того как я и муж обнаружили у себя СДВ, самым большим плюсом стало то, что мы теперь понимаем друг друга. Раньше казалось, что друзья понимают меня гораздо лучше, чем он, но после постановки диагноза и начала лечения муж стал намного веселее, энергичнее, с ним легче разговаривать. До этого он был похож на машину, которая пытается дать ответ. Теперь я чувствую, что он понимает меня лучше всех на свете».
Как и у детей, у взрослых СДВ принимает самые разные формы. Есть тяжелые случаи, когда человек едва способен нормально жить из-за сильнейшей неорганизованности, крайней несдержанности и полной неспособности доводить дело до конца. Кроме того, страдающий СДВ бывает скован вторичными симптомами — низкой самооценкой или депрессией. С другой стороны, иногда СДВ протекает очень мягко, и симптомы вообще едва заметны.
Такую форму заболевания легко не заметить даже людям, знающим о существовании диагноза. Симптомы бывают довольно неочевидными или скрыты другими — мы обсудим это в главе, посвященной диагностике, — а иногда человек так хорошо сумел адаптироваться к болезни, что кажется, будто проблем нет вовсе.
В моей практике было много случаев, когда это заболевание удавалось обнаружить лишь на поздних стадиях лечения другой болезни. Например, я пять лет проводил поддерживающую психотерапию одного очень успешного бизнесмена и только потом понял, что у пациента легкая форма СДВ. Берни приходил примерно раз в месяц обсудить заботы и беспокойства своей занятой жизни. Я был для него как доверенное лицо: со мной он затрагивал темы, которые хотел сохранить в тайне и которые при этом лежали вне сферы ответственности его бизнес-консультанта. Это были вопросы восприятия конкурентов, того, как он их оценивал, как они к нему относились, его мысли о мире бизнеса в целом, его опасения. Наша совместная работа, казалось, не имела ничего общего с СДВ и никак не затрагивала концентрацию внимания, управление импульсами, сдерживание беспокойства, борьбу с прокрастинацией и неорганизованностью и прочие жалобы, которые обычно слышишь от больных синдромом дефицита внимания. Наши сеансы были необычной, но эффективной моделью психологической поддержки. Лишь когда мы заговорили об одном из его детей, а это произошло примерно через пять лет после нашего знакомства, я упомянул о симптомах СДВ. Мы на секунду посмотрели друг на друга, и у нас промелькнула одна и та же мысль: может быть, мы что-то упускаем?
Хотя синдром дефицита внимания не очень мешал Берни, его действительно беспокоили отвлекаемость, импульсивность и переменчивость настроения. Он часто «отключался» на встречах, ловил себя на том, что не может слушать разговор по телефону, даже если хочет; испытывал дискомфорт от прокрастинации и чрезмерных обязательств, сердился и становился несдержанным без видимых поводов. Когда он начал принимать стимуляторы, эти симптомы отступили, а работоспособность повысилась так, что он только качал головой от изумления. «Я теперь за одно утро делаю больше, чем раньше за неделю!» Поскольку Берни был человеком находчивым и одаренным интуицией, он, сам того не подозревая, лечил СДВ, стратегически применяя структурирование и делегируя другим то, чего не любил или не мог делать. «Но теперь благодаря лекарствам я такой сосредоточенный и организованный, каким себя не помню», — признался он.
