Долгое время верить, что я иной, не могу быть похотливым и так нагло соблазнять, почти звать в свою постель Бальтазара, и в один момент испортить все, что строил прежде. И какое у меня должно быть теперь мнение о себе?

В любом случае, я должен взять себя в руки, вымыть лицо и пойти на работу, скрипя зубами, стараться не привлекать внимание, надеяться, что Бальтазар не будет смеяться, как только увидит меня.

Что же я так расклеился-то? Не самый же слабый демон в аду, просто не мой день был вчера.

Чтобы я еще раз пил!..

10. Настоящие чувства.

Сложно сказать, когда именно это произошло, когда случился переломный момент и игра, что была начата не мной, переросла в нечто совершенно иное, распаляя нутро. Но именно сейчас мне почему-то вспомнился наш первый день знакомства…

Он был прекрасен, как никогда, в своем величии и с непоколебимой уверенностью в своем великолепии. Одет в белую рубашку с жабо, подчеркивающую его талию, а светло-бежевые прямые брюки добавляли образу аристократичной личности завершенность. Он не казался демоном, больше подходя под описание какого-нибудь светлого божьего создания.

Этот ангелоподобный демон надменно смотрел на меня, взирая как на какую-то букашку, не достойную находиться с ним в одном помещении, и почти тут же исчез из моего поля зрения, вздернув свой изумительно изящный носик. Мне оставалось лишь смотреть на то место, где он стоял прежде, в надежде увидеть его вновь.

В тот день он украл у меня все мои мысли, заполнив мой разум своим образом идеального создания, которое достойно находиться на пьедестале в музее, как самое прекрасное, что можно только увидеть. А ведь я был обычным демоном без прошлого и будущего, по крайней мере, в то время, когда зашел в дом его величественного клана с надеждой на аудиенцию у отца этого вздорного демона. И таки добился своей цели, попутно потеряв покой…

Но это было первое впечатление, ведь стоило ему только открыть свой прекрасный алый ротик, разомкнуть губы, как из него полилась такая грязь в мой адрес, что меня передернуло от отвращения. Именно это чувство вызвал во мне этот демон, стоило мне познакомиться с его личностными качествами поближе.

Надменный, дерзкий, наглый, несносный – именно такие эпитеты в его адрес я мог сказать, если бы кто-нибудь спросил меня о том, что я думаю о Юлиане. Но никто не интересовался, ведь большинство демонов утопали в его сладкой внешности, только завидев его.

Почему только я видел его образ иным? Без лишних прикрас оценив его скверный характер, пусть и не убирая из образа Юлиана природное обаяние и великолепные внешние данные. Я не мог ответить на этот вопрос, но все же не оставил попыток заполучить расположение этого демона из высшей касты, надеясь после втоптать его в ту же грязь, что он вылил на меня. Причем его отец слышал его слова в мой адрес, и именно этот факт определил мое дальнейшее поведение с этим демоненком.

Именно так я назвал его внутри себя, даже не надеясь когда-нибудь раскрыть свою личность перед ним или по-настоящему желать духовной близости с ним. Но вышло совершенно иначе, чем я полагал…

Для меня, демона из низшего сословия, выйти в руководящие должности, идти наверх уверенно, и разговаривать на равных с отцом Юлиана – верх мечтания, но я добился этого. Медленно и верно, восходя на свой личный Олимп, достигая тех вершин, о которых стоило лишь бредить в самом сладком сне.

Везло ли мне? Не думаю, так как это был голый расчет и особое отношение ко всем тем, кто обзывал меня и старался ухудшить мою жизнь. Это не было так легко, как я сейчас вспоминаю, лишь образно подходя к каждому неприятному моменту, просто я старался абстрагироваться и думать об ином, о той цели, к которой шел. И добившись всего, чего желал прежде, понял… я не чувствую удовлетворения.

Мне хотелось мстить, и когда до меня дошел слух, что Юлиана низвергли на самый край ада, не позаботившись о его дальнейшем существовании, я ощутил вкус будущей власти над ним. Я отказался от многого, лишь бы быть в непосредственной близости к этому демону в тот момент, когда его мечты полностью разобьются о реальность…

Но чем больше я общался с ним, тратил на него свою энергию, тем больше я стал понимать его эмоциональную составляющую, и заглянул куда глубже, чем кто-либо другой. Там я увидел ребенка, не понимающего, почему его отверг собственный отец и отказалась семья. Он винил и жалел себя, ненавидел общество демонов и терпеть не мог собственную внешность, так ярко выделяющую его из общей массы.

Только самое забавное - он не старался измениться, привлекать меньше внимания, продолжая не стричь светлые волосы, предпочитая белые тона в одежде и возбуждая интерес у других демонов, несмотря на свои изъяны, вроде отсутствия хвоста и нормальной длины рогов. И это казалось для меня странным. Ведь если ты на самом деле считаешь свою внешность чем-то ненормальным – будешь стараться скрыть ее, но он был не таким. Наоборот, выделяя свою иную природу, он будто отделил себя от общей массы демонов, став одиноким по собственному желанию, и лишь я, каким-то немыслимым образом, пробрался сквозь эту стену.

Меня все устраивало в этом общении, и хотя я мог желать большего, даже получил бы, я не делал ничего существенного, чтобы это произошло, так как меня полностью устраивала эта ситуация. Я просто наслаждался обществом этого странного демона с кучей внутренних проблем.

Почти тут же я стал его от всего оберегать, и даже объяснил себе сам его поведение в тот раз, когда решалась моя судьба, как демона, и он сумел испортить мой идеальный образ чистого дьявольского создания. Он – аристократ, и я – никто и ничто в его глазах. Какого отношения я ждал? Какие слова должны были сорваться с его уст?

И сейчас. Он впервые понял, каково это – зарабатывать уважение, добиваться всего самому, достигать того, чего этот демон получал задаром, просто из-за своего положения в обществе. Юлиан вызывал у меня некоторую жалость… первое время.

Я влюбился. И от себя этот факт не скрывал. Ведь впервые на своем веку меня менее всего волновал тот факт, затащу ли я его в постель. Получая удовлетворение от того, что нахожусь за границей обычного общения Юлиана, и знаю о нем куда больше, чем другие.

Мне многие говорили о том, что я бесчувственный гад, но действительность оказалась куда прозаичней – и я с легкостью могу причислить себя к романтикам, которым достаточно лишь видеть объект своих желаний, чтобы достигать высшую степень наслаждения. И я не об обычной физиологии сейчас.