История первая - Когда смоковница приносит плоды

Солнце уже давно спряталось за багрово-сизой дугой горизонта, когда бедный фермер наконец-то решил покинуть тесные покои своей полуразрушенной хижины.

В этот день его горячо ненавидимая супруга обогатила свой родной Восток двумя замечательнейшими близнецами. Стоит заметить, что для многих, даже самых нищих ячеек общества, деторождение является большим и довольно радостным событием. Но для семейства глубоко погрязшего в долгах фермера, в доме которого и без того уже бегали пятеро вечно неумытых и постоянно кричащих от голода сыновей, появление на свет сразу двух лишних ртов приравнивалось почти что к смертному приговору.

Ещё когда старая беззубая, все время слегка подвыпившая повитуха перегрызала пуповину у младшего из близнецов, несчастный отец, осторожно выглядывавший из спальни, где мирно почивали во сне остальные дети, уже решил про себя непременно сегодня же вечером избавиться от новоявленных нахлебников. Благо, его жена, измученная претяжелейшими родами, уснула в тот день гораздо раньше обычного, наскоро покормив только что народившихся крошек.

Дождавшись наступления полуночи, фермер тихонько подошел к стоящему рядом с супругой ржавому корыту, заменявшему младенцам колыбель, и осторожно заглянул в него. Однако тут же он вынужден был столкнуться с двумя чудеснейшими хрусталиками новорожденных глаз, невинно выглядывавшими из-под грязного заплатанного шерстяного пледа.

"И какие же они все-таки прехорошенькие!", - грустно вздохнул про себя отец.

Оба младенца с первых же секунд встречи показались ему ужасно симпатичными. Но, тем не менее, младший из близнецов понравился фермеру почему-то немногим больше старшего. В отличие от своего смирно лежащего брата, он постоянно ерзал на месте и то и дело норовил выпрыгнуть из корыта. Взгляд у него, равно как и телесное состояние, был также совершенно иным, нежели у увидевшего грешную землю десятью минутами ранее одноутробного соседа. На окружающий мир младший близнец смотрел не со свойственным всем новорожденным испугом, а вполне осмысленно и прочувствовано, как будто он уже имел возможность побывать в нем ещё до своего появления на свет и узнать суть всех обитающих здесь вещей и явлений.

"И, однако, философ!", - отметил про себя фермер.

Ему до смерти не хотелось браться за свое мерзостное предприятие, но бедственное до крайности положение, в котором пребывало последние лет пять его семейство, не могло не подтолкнуть его к быстрым действиям.

Кинув взгляд на свою усталую супругу и убедившись, что она по-прежнему находится в объятиях крепчайшего сна, он хорошенько закутал в плед бодрствующих малышей и осторожно вынул их из ржавой скрипучей люльки. Оглядевшись по сторонам и убедившись в отсутствии свидетелей своего гадкого поступка, фермер поспешил поскорее покинуть хижину.

На дворе уже вовсю главенствовала тихая восточная ночь. Несмотря на полное неимение фонарей, на улицах было достаточно света, исходившего от добродушной толстощекой луны, окруженной со всех сторон плотным кольцом маленьких остроугольных огоньков. От всего сердца поблагодарив природу за содействие в столь неблаговидном деле, фермер быстро зашагал по единственной деревенской дороге, должной привести его к главной городской свалке. С обеих сторон на него уныло взирали черные оконные квадраты бедных сельских хижин. Кое-где ещё слышались чьи-то тихие миролюбивые разговоры, происходящие обычно между двумя влюбленными сердцами, не могущими никак предаться на волю сну. Но в большинстве домов уже царил полнейший ночной покой.

Достигнув самой последней хижины, фермер обернулся назад. Дорога по-прежнему была совершенно пустующей. Облегченно выдохнув весь свой оставшийся страх быть замеченным, отец вместе с двумя малышами, мирно лежащими на его крепких рабочих руках, покинул пределы родной деревни.

Фермер проживал совсем рядом с первой в стране помойкой, являющейся главной границей Восточного и Западного государств. Однако захаживал он в это место крайне редко, только когда имелась слишком срочная необходимость избавиться от уже никому на свете не нужной рухляди, не помещающейся в стоящий возле дома мусорный ящик. Гигантское королевство отходов, запах которых постоянно достигал его хижины, вызывало в нем чувство жуткой неприязни. По некоторым сведениям, возраст этого мерзопакостного места уже давно перевалил за несколько сотен лет. Свидетельством столь долгого существования свалки являлась, главным образом, огромная гора, образованная из накопившихся со временем отбросов, верх которой достигал уже практически края небес.

Фермеру было доподлинно известно, что данная территория является полностью необитаемой. Именно поэтому он и решил оставить на её попечение своих только что появившихся на свет чад, твердо зная, что они никогда и никем здесь не будут найдены. Ещё раз посмотрев на младшего из младенцев, успевшего, равно как и его брат, по дороге достаточно крепко заснуть, он с глубоким сожалеющим вздохом положил ни о чем не смеющих догадываться малышей к самому подножию зловонной горы и тут же пустился бежать без оглядки обратно в свой дом, содрогающийся от стонов бедной супруги, проснувшейся посреди ночи и не обнаружившей рядом с собой новых членов семейства, которых она успела уже полюбить всем своим огромным материнским сердцем.

Но донельзя расчётливый отец-злодей на этот раз совершил явный промах в своих предположениях относительно дальнейшей судьбы брошенных крошек, представлявшейся ему в весьма трагическом свете.

Буквально через несколько минут около горы показалась роскошная алмазная карета, запряженная тройкой бледно-серых волков. Подъехав вплотную к близнецам, ещё не успевшим до конца осознать свое горестное положение, хищники остановились. Дверца кареты плавно отворилась и из неё показался неизвестный субъект, сверху донизу закутанный в черный габардиновый плащ. Голова таинственного посетителя помойного царства также была сокрыта от посторонних глаз под широкими полами капюшона. Наклонившись к близнецам, он внимательно начал рассматривать каждого из них. При этом старший брат тут же почему-то очнулся от своего сладкого невинного сна и безнадежно-громко заплакал.

- Настоящий царский певун! - радостно воскликнул неизвестный. - Твоим домом должен стать королевский дворец, а не бесприютная гнилая помойка.

С этими словами он отнял старшего брата от младшего и, закутав в свой плащ, удалился к карете. Спрятавшись вместе с найденышем в свой чудесный алмазный дом, черный незнакомец громко вскрикнул: "Трогайте!", и трое его серых спутников стремглав помчались в золотые края.

Но только карета неизвестного покровителя старшего брата скрылась за западным горизонтом, как около помойной горы снова показались двое незнакомцев. Один из них был прекраснейшим юношей, одетым в старое, уже порядком заплатанное платье. Вторым незнакомцев являлся огромный величавый синий орел, сидевший у него на плече с задумчиво-сосредоточенным видом. Заметив лежащего без всякого присмотра младенца, юноша тотчас подскочил к нему и забрал в свои полные бескрайней глубокой нежности объятия.

- Трум, посмотри скорее же на это миролюбивое чудо! - в радостном запале, свойственном обычно юным незачерствелым сердцам прокричал он орлу. - Его глаза полны действенного созерцания, как у заправского живописца. О, как же мне хотелось иметь у себя при дворе самого настоящего художника, могущего запечатлеть на бессмертных полотнах всю красоту нашей прекрасной необозримой земли. Я назову его Яковом, ибо он повсюду будет верно следовать за своим царем и за его законом.

- Ты, как всегда прав, мой любимый Мизрах, - медленно, с присущей всем горным птицам степенностью, прогорланил его синий спутник, - Он не только везде будет нам верно сопутствовать, но также непоколебимо верно служить.