С тех пор, как материалы научных работ перестали публиковаться в открытом доступе, плагиаторам стало труднее жить. Теперь кража подобной информации обязательно сопряжена со кибер-взломом. Допустим, взломщик - кто-то из "Колпачка". Точнее, заказчик взлома. Тогда исполнитель - хакер - продал информацию журналистке, отсюда и ее осведомленность о существовании диссертации, о подлинном авторе, отсюда же и ее повышенный интерес к подробностям. Она прекрасно понимает, что, задавая вопросы прямо, нормальных ответов не получит. Тогда она прикидывается неопытной, мямлит словно заученные вопросы, как будто бы ей продиктовали, о чем она должна спросить, а она плохо запомнила. Задает как бы не свои вопросы. Расчет делается на то, что Колпаков расслабится, потеряет бдительность, захочет поумничать и покрасоваться перед молодой дурочкой, да так и проболтается, сам того не заметив. Не тут-то было, Колпаков раскусил ее, потратил ее время впустую и заставил уйти не солоно хлебавши.
Уже полмесяца прошло с тех пор, как Шатаев объявил себя параноиком и якобы коротает дни в палате с бледно-зелеными стенами. Ни у кого эта история, по идее, сомнений не должна вызывать, ведь предшествующая цепочка событий вызовет паранойю даже у стального робота. Но характер этого лежащего в палате "Шатаева", его манеры поведения! Только слепой не заметит, что этот субъект отличается от Шатаева, как набросок от четко прорисованного пейзажа, как непроявленная фотография от проявленной. Этот, с позволения сказать, человек отличается от других отсутствием каких-либо черт характера, взглядов и привычек. Он просто кукла. Это наверняка заметили все, но догадался ли кто-нибудь, кроме него, Русецкого, в чем дело? Русецкий специально передал коллеге бумаги - несколько печатных листов, выдернутых из научного труда многолетней давности, чтобы все еще раз убедились: в палате находится именно Шатаев. Кто организовал аварию, отравил коньяк и выстрелил в Опель - этого коллега не знал так же, как сам Шатаев. Но он догадался, что навещал клона, и его заботило сейчас только одно: чтоб об этом не догадался больше никто. Только Воропаеву можно и нужно знать, ибо он к охоте на Шатаева точно непричастен. Если не удастся найти Шатаева раньше, чем его найдут враги, то ни его, ни диссертации не видать, как своих ушей, и тогда академия лишится разом и одного из самых передовых специалистов, и перспективы сделать эпохальное открытие. А ведь убрать Шатаева с дороги пытаются именно из-за диссертации, и если он сам об этом не догадывается, то Русецкий уверен - это именно так.
***
Пятилетний Вова Шатаев долго не мог уснуть. Пересчитывание воображаемых слоников и носорогов хоть и утомило, но уснуть все равно не выходит. Только и оставалось, что слушать, как тикают часы, как дышат мама и сестра, смотреть в потолок и мечтать. А мечты - все до одной - были только о возвращении в родной город, о том, чтобы снова ходить в тот же детский садик, снова увидеть своих тамошних друзей. "Теперь-то, -- обещал себе мальчик, -- я буду с удовольствием ходить в садик. Ни разу больше не стану капризничать от того, что приходится рано вставать". Казалось, даже самые худшие моменты жизни в родном городе лучше самых лучших здесь, в этом странном населенном пункте закрытого типа. Что это - город или деревня? Многоэтажки как в городе, только не такие высокие и красивые, к каким Вова привык, а коровы и гуси по улицам гуляют, как в деревне. Здесь не с кем играть, здесь не такие горки, песочницы и карусели, как дома во дворе, здесь все не такое. Скучное и чужое. Самое неприятное - никто из взрослых не хочет объяснить, зачем мы сюда приехали и ответить на главный простой вопрос: когда же домой?
О том, как он здесь скучал, он расскажет и ребятам в садике, и воспитателям, и своему лучшему другу - взрослому парню со странным прозвищем Майский Жук. Не каждый дошкольник может похвастаться, что общается с подростком. Да еще с таким умным, незаурядным. Пока остальные лазят по дискотекам, пьют, курят и учат младших ребятишек разным глупостям, он... Интересно, чем он занимается? Но он не такой, как все. Он намного добрее и умнее своих сверстников. Наверно, потому его и обозвали Жуком - от зависти. Сами они жуки. Он гений. Или...как же это у японцев называется?... - Вова долго думал и вспомнил наконец слово - сэнсэй. Уважаемый, в общем. От него же это слово и узнал. А японцы - это такие маленькие, но очень умные люди. Было дело, видел их по телевизору. Они умеют делать всякие агрегаты, как никто другой. И он, Майский Жук, такой же - в любом механизме разбирается. Поэтому с ним так интересно. Благодаря ему Вова узнал, как устроена швейная машинка, и даже помог маме ее починить, чем немало удивил всех. У Майского Жука Вова научился многим приемам, взятым из разных боевых искусств. Он каждый раз рассказывает и показывает что-нибудь новое. Определенно, вернувшись домой (если это когда-нибудь произойдет), надо непременно найти его...
Вот с такими приятными мыслями малыш наконец-то незаметно уснул.
***
Шерхан, босс преступной организации по маскировке следов убийств, был немало озадачен. Свою контору он сколотил на доверии и совокупности интересов, а не на компромате и ультиматумах, на чем держатся многие подобные группировки. Никого из подчиненных он не поработил, не завербовал, все они работают у него по собственному желанию. А потому он не ожидал такого удара в спину. Но удар этот последовал. Мелкий и подленький, враз испортивший репутацию всей конторы. Настолько, что ни одного заказа больше не поступит. Неужели этим проглотам мало денег? С чего они вдруг решили дважды взыскать с клиента цену за утилизацию трупа его наследодателя? Слух о том, что Шерхан шантажирует своих клиентов и заставляет их платить дважды, моментально распространился среди криминальных слоев населения. Конторы больше нет. Разбираться, кто из подчиненных в этом виноват, бессмысленно - теперь они все до одного больше не нужны. Раз конторы больше не существует. Они теперь просто ненужные свидетели. Нет, убивать их никто не собирается. Шерхан за всю свою жизнь даже синяк никому не поставил и впредь этого делать не станет. Все свидетели будут ходить по земле и греться на солнышке, вот только дурачками станут, и помнить прошлого не будут. Счастливыми, вечно улыбающимися дурачками, они будут получать пенсию и радоваться жизни, из которой помнят только хорошее, а плохое напрочь забыли. Ну а он, Шерхан, не пропадет. С его талантом у него есть тысяча один способ сколотить любой капитал за короткий срок. В крайнем случае, некоторое время придется плясать только с дохода, приносимого производством морозильных камер.
Но как же все-таки получилось, что с клиента содрали двойную цену? Как в любой уважающнй себя преступной группировке, в конторе Шерхана переговоры с внешним миром велись только анонимно. Желая заказать зачистку следов, убийца заблаговременно давал в местную газету объявление о вакансии на должность упаковщика одноразовой посуды или сортировщика каких-нибудь семян на дому, или об аренде помещения за такую завышенную цену, что по такому объявлению уж точно никто не станет звонить. Вариантов абсурдного содержания объявления было предостаточно, а контактный телефон и электронная почта были несуществующими и содержали зашифрованную информацию о сути заказа. Затем заказчик получал анонимку, свиду похожую на открытку - не по почте, ему ее передавали в руки на улице. Среди якобы поздравлений в зашифрованном виде назначалось место встречи с человеком Шерхана. А уж на месте (как правило, это был какой-нибудь общественный туалет, где можно разговаривать или просовывать в щель письма, не видя друг друга) шли переговоры. Никто из конторы не разговаривал с клиентами по телефону, не переписывался по интернету. Такой безопасный способ связи позволял избежать дальнейшего общения сторон, чреватого угрозами и вымогательством дополнительных денег, а также не позволял посторонним отследить ход диалога. И раз уж кто-то из клиентов получил лишнюю анонимку с вежливой просьбой доплатить, то тут два варианта: либо в конторе кто-то решил разменяться на мелочь, либо на след конторы напали и кто-то действует от нашего имени. В обоих случаях репутация испорчена и деятельность придется на некоторое время свернуть, во избежание последующих неприятностей. Но салажонка придется найти и узнать у него любым способом, что же на самом деле произошло. Так, для общего развития.
