Имя Фирдоуси явно образовано от арабского Фирдаус (единственное число, искусственно образованное якобы от множественного Фарадис, греч. paradeisos, в свою очередь восходящее к иранскому авестийскому корню — pairidaeza) — райский сад. Это имя представляется либо специальным литературным именем («тахаллус»), либо фамильным родовым именем, использованным в качестве литературного. Собственное имя поэта также точно не известно: Хасан, Мансур, Ахмед-Мансур сын Хасана (ибн-Хасан). Бесспорно его дополнительное почетное «по сыну» имя (так называемая кунья) — Абу-ль-Касем (отец Касема). Есть основания предположить, что это имя — Абу-ль-Касем, — дано, в редакции, посвященной Махмуду Газневидскому как отражение имени (одного из почетных: дополнительных имен) самого Махмуда. Такие случаи принятия имени своего покровителя, восхваляемого поэтом, широко известны. Достаточно назвать «царя поэтов» при дворе того ж Махмуда — ‘Онсори или известного везира Махмуда — Ибн Хасана Мейменди, также носивших дополнительное имя Абулькасем.
Почему же сохранилось именно это искусственное и притом позднее имя? Потому, что поэма «Шахнаме» сохранилась именно в редакции, посвященной султану Махмуду.
Источники и народная память именуют Фирдоуси мудрецом (хаким) или мастером (остад) из Туса. Таким образом, полное общеизвестное имя автора «Шахнаме» звучит: (мудрец или мастер) Абулькасем Фирдоуси Тусский[423].
Что Фирдоуси имел нисбу ат-Туси, — бесспорно. Что «Тусский» в данном случае указывает на родину Фирдоуси — тоже не подлежит сомнению. Об этом с полной ясностью говорит автор «Чехар-Мекале», который посетил Тус, примерно через сто лет после кончины поэта. Автор «Чехар-Мекале» уточняет: Фирдоуси (родился?) в селенье Баж (может быть, Паж) в округе Таберан (из числа западных округов-пригородов) города Тус, т. е. происходит не из Туса, а из-под Туса.
О семье поэта, о его родителях мы также ничего не знаем. Правда, некоторые поздние авторы называют иногда имя и титул отца и даже деда, но их сообщения противоречивы и бездоказательны. Пышные имена предков поэта, называемые этими авторами, нереальны для раннего Средневековья (IX — начало X в. н. э.).
Пожалуй, можно было бы принять указание Бундари Исфаганского (начало XIII в.), дающего Фирдоуси имя Мансур, сын Хасана. Это сообщение, однако, ничем прочно не подтверждается, хотя и трудно оспаривается. Возможно, что отца Фирдоуси звали Хасан. Но имя отца или деда, если оно не дает указания, как и в данном случае, на конкретное историческое лицо, для нас по существу безразлично.
Значительно более существенным представляется тот факт, что нам известно социальное положение семьи поэта. И это знание — один из основных моментов при изучении «Шахнаме».
Автор «Чехар-Мекале» говорит в самом начале главы, посвященной Фирдоуси: «Абулькасем Фирдоуси был из дехканов Туса». Важнейшее сообщение, которое прямо или косвенно подтверждается всеми другими источниками, в том числе и текстом самой поэмы.
Не зная имен и судеб родителей поэта, мы знаем нечто более важное: Фирдоуси принадлежал к роду землевладельцев-вотчинников, сам был таким дехканом, которому его владение обеспечивало (до известной поры) имущественную и личную самостоятельность. О личной и материальной независимости Фирдоуси среди «подобных ему» с полной определенностью говорит старейший и в этом плане безупречный источник «Чехар-Мекале».
Дехканство в период раннего феодализма, особенно в X столетии, в Хорасане и Средней Азии (восток Ирана) переживало глубокий кризис.
Принадлежность Фирдоуси к дехканам Хорасана X в. как раз и определила основное в его жизни и многое — в творчестве.
Мы не имеем прямых указаний источников на дату рождения поэта. Умалчивает об этом и автор «Чехар-Мекале», очевидно, по соображениям научной объективности. Собирая через сто, примерно, лет после смерти Фирдоуси сведения о нем в родном городе поэта, Низами Арузи, по-видимому, мог только установить, что Фирдоуси, умерший и похороненный в Тусе глубоким стариком, жил долго, а сколько именно — «старожилы не запомнили!» И автор «Чехар-Мекале», не в пример многим другим, не стал фантазировать.
Основную помощь в определении годов жизни поэта оказывает самый текст «Шахнаме». В ряде лирических отступлений Фирдоуси говорит о своем возрасте в связи с некоторыми моментами работы над поэмой и обстоятельствами личного характера (смерть сына), указывает даты (прямо или лишь намеком), например, дату завершения своего труда.
Наиболее твердой датой можно считать указание на завершение второй, посвященной Махмуду Газневидскому, редакции поэмы в 400 г. Хиджры, т. е. в 1009—1010 гг. н. э. Остальные даты так или иначе сопоставляются между собой и с этой датой, причем выявляются противоречия, казалось бы, прямых и ясных в отдельности указаний. Многие из этих противоречий кажущиеся, рано или поздно их, может быть, удастся согласовать. Дело в том, что первоначально молчаливо исходили из предположения о последовательной с начала до конца работе Фирдоуси над поэмой. В целом это, пожалуй, так, но в отдельных случаях более поздний эпизод мог быть обработан раньше, а более ранний отредактирован позднее. Наконец, не исключены и отдельные, позднейшие вставки, искажения переписчиков, варианты разных редакций. Все это ныне с успехом изучается, сопоставляется текстологами, но пока еще в плане предварительных исследований. Большое значение имеет и отсутствие окончательно установленного критического текста поэмы.
Таким образом, отдельные исследователи, сопоставляя многочисленные и противоречивые данные, по-разному устанавливали вероятность той или иной предполагаемой даты рождения Фирдоуси. Так, Т. Нёльдеке полагал вероятность 323—324 гг. Хиджры, т. е. 935—936 гг. н. э. Таги-заде — (еще в журнале «Каве» за 1921 г., № 12) — около 320 г. Хиджры, т. е. в пределах 932—934 гг. н. э. Последняя дата была принята правительством Ирана как официальная для проведения торжества 1000-летия со дня рождения поэта в 1934г. Есть и иные соображения: если более ранние даты (не раньше 920 г.) мало обоснованы, то установление более поздней даты (329 г. Хиджры, т. о. 940—941 гг. н. э.), обосновываемое, например, Саидом Нафиси по данным «Шахнаме», заслуживает предпочтения.
Что мы знаем о личной жизни, семье, детстве, воспитании будущего автора «Шахнаме», о раннем периоде его жизни? Можно прямо сказать: почти что ничего! Из текста поэмы устанавливается только, что у Фирдоуси был сын, умерший в возрасте 37 лет, когда отцу его было 65. Безвременная кончина сына отмечена в поэме трогательной элегией — лирическим отступлением автора. Есть упоминания и о дочери поэта, бывшей, очевидно, значительно моложе брата (автор «Чехар-Мекале» говорит о ней как о наследнице поэта). Вот и все. До момента, когда Фирдоуси берет на себя труд создания «книги царей» — «Шахнаме», ни он сам в своей поэме, ни другие старые источники ничего не говорят нам о личности автора.
Представляется, однако, что, несмотря на молчание источников, все же есть возможность сделать несколько существенных выводов и обоснованных предположений.
Можно предположить что детство и юные годы поэта прошли без особых событий, в условиях дехканской обеспеченности. Жалобы на материальные затруднения отмечаются в «Шахнаме» значительно позднее, когда поэту было около шестидесяти лет. Более ранние упоминания, как, например, о «неверном сокровище» (ганджи вафадар нист) во «Введении» к «Шахнаме», порождены скорее чувством непрочности положения (в это смутное время), чем нуждой.
Выше подчеркивалось, что Фирдоуси был дехканом из-под Туса. Следовательно, будущий поэт рос не в семье каких-либо захолустных вотчинных владельцев поместий, а жил в пригороде одного из крупных и культурных городов того времени. Это дает все основания предполагать, что Фирдоуси получил лучшее образование и воспитание, чем средней руки провинциальный дехканский сын.
Тус был одним из важных центров иранского национализма — шо‘убийи и вместе с тем шиизма. Именно в Тусе была проведена работа по составлению свода иранских сказаний и истории «Ходай-наме» или мансуровского прозаического шахнаме.
