Вельможу, известного светлым умом,
К Кобаду Пешенг отправляет с письмом,
Словесным узором украсив его,
Эрженга в посланьи явив мастерство
[328]:
«Да славится вечный Владыка светил,
Что все на земле сотворил и взрастил!
Пусть мир Он душе Феридуна пошлет,
10810 Царя, основавшего древний наш род.
О славный властитель иранской земли,
Призыву добра и рассудка внемли!
Тур, жаждою власти верховной горя,
Иреджа убил, молодого царя.
Но речь я теперь не о том поведу;
Старинную длить не должны мы вражду.
Уже отомщен Менучехром Иредж.
Пора отдохнуть от губительных сеч.
А тот, Феридуном свершенный раздел —
10820 Царем, что о правде единой радел, —
Должны мы теперь, как и встарь, сохранить,
С пути миродержцев былых не сходить.
С Хергаха до края, где льется Джейхун,
До Мавараннахра весь край Феридун
Нам дал во владенье в былые года.
Иредж и не думал о нем никогда:
Ведь долей Иреджа считался Иран,
Что был при разделе отцом ему дан.
Коль спор разрешить пожелаем мечом —
10830 На верную гибель себя обречем.
Меч вражий, гнев Божий сразит нас тогда,
В обоих мирах нас постигнет беда.
Как встарь Феридун совершить повелел
Меж Туром, Иреджем и Сельмом раздел —
На том порешим, так поделим мы свет.
Все царства не стоят столь тягостных бед!
Состарился Заль в непрестанных боях
[329],
От крови героев багровым стал прах.
Но сколько б за землю мы войн ни вели,
10840 Любому отмерят пять рашей земли —
Лишь яму, чтоб нас опустили в нее,
Когда мы земное пройдем бытие.
Тщета — все иное. Лишь горечь и боль
Сулит ненасытным земная юдоль.
На мир соглашайся, о царь Кей-Кобад!
Решенью разумному праведный рад.
Джейхун вспоминать мы не станем и в снах.
И к нам пусть не войско на быстрых челнах,
А вестники дружбы и мира плывут,
10850 И счастливо обе страны заживут».
Пешенг, на посланье поставив печать,
Дары не замедлил иранцам послать:
Алмазный венец и престол золотой,
Рабынь, поражающих взор красотой,
Блистающих сбруей арабских коней,
И множество острых булатных мечей.
Примчался и весть от Пешенга посол
Вручил Кей-Кобаду. Посланье прочел
Владыка и, чуждый коварству и злу,
10860 Такими словами ответил послу:
«Не нами нарушена мира черта;
Война Афрасьябом была начата.
Зло первое некогда Тур совершил,
Иранский престол он Иреджа лишил.
А ныне бойцы Афрасьяба-вождя
В край вторглись иранский, Джейхун перейдя.
Что сделал он, вспомни, с Новзером-царем.
Ведь звери — и те горевали о нем.
Закон человечности он преступил,
10870 Когда мудреца Агриреса убил.
Но если, покинув неправедный путь,
Решитесь вы дружбу Ирану вернуть —
Гонимы тогда вы не будете мной:
Обителью не дорожу я земной.
Весь край за Джейхуном пусть к вам отойдет, —
Быть может, покой Афрасьяб обретет».
И мир договором скрепил Кей-Кобад —
Вновь древом украсил величия сад.
Стремительней тигра примчавшись, посол
10880 С письмом Кей-Кобада к Пешенгу вошел.
И вот уже пыль поднялась в облака,
Уводит Пешенг и обоз, и войска,
И через Джейхун переправился он,
И вскоре об этом был шах извещен.
Без боя ушел неприятель, и рад
Тому несказанно был шах Кей-Кобад.
«Царь, — молвил Ростем,—мы в разгаре войны
О мире с врагом говорить не должны.
Противник о мире не думал сперва —
10890 Его вразумила моя булава».
Сказал Кей-Кобад исполину в ответ:
«Чти правду, дороже сокровища нет.
Я знаю, что враг пораженьями сыт,
И лишь потому от сражений бежит.
Но если мы честью и правдой сильны,
То кривду и ложь мы отвергнуть должны...
Отныне считать я твоим повелел
От Забулистана до Синда удел.
Тебе я вверяю Полуденный край
[330],
10900 В нем царствуй и правдою край озаряй.
Мехрабу — Кабула оставь рубежи,
И стрелы в отравленной влаге держи.
Ведь царства погрязли в раздорах и зле,
Хоть место найдется для всех на земле».
Велел он дары для Ростема принесть.
Бойцу оказал он высокую честь,
Венчав его царским венцом золотым,
Стянув ему стан кушаком золотым,
Земель подарив неоглядную ширь...
10910 Склонился пред ним до земли богатырь.
И далее речь повелитель повел:
«Дестаном пусть вечно гордится престол!
Не стоит его волоска целый свет,
Он — память о славе исчезнувших лет».
Пять мощных слонов, паланкины на них
Сплошной бирюзы, цвета струй голубых,
И ткань, что узором чудесным цвела,
Ларец драгоценный с казной без числа,
Всю в злате одежду — владычества знак,
10920 И в лалах венец, и в сапфирах кушак —
Вручил седовласому Залю Кобад,
Сказав: «Ты достоин и лучших наград.
Коль мира Создатель продлит мне года,
Нуждаться не будешь ни в чем никогда».
И прочим бойцам, как Карен и Гошвад,
Херрад, и Борзин, и могучий Пулад
[331],
По мере заслуг повелитель воздал:
Кого он достойным даров почитал —
Тем золото роздал, щиты и клинки,
10930 А самым достойным — венцы, кушаки.
