Но, когда Эдмунд разразился восторженным визгом и писком, сверху донесся гневный вопль, исполненный боли и страданий. Такое впечатление, что его издавала страждущая душа грешника, угодившая в ад. Сильвестр вскинул голову, а Эдмунд перестал вырываться из его объятий.
– Какого дьявола? – воскликнул герцог.
Глава 24
– Что там еще стряслось? – проворчал Том и, хромая, направился к двери. – Сдается мне, наш законодатель мод обнаружил пятнышко грязи на своем сюртуке.
– Петт! Петт! – словно трубы Судного дня, ревел сэр Ньюджент, спускаясь по лестнице. – Петт, где вы? Петт, кому говорю!
Когда Том распахнул дверь во всю ширь, Сильвестр опустил Эдмунда на пол и осведомился:
– Да что происходит с этим типом?
Последний раз воззвав к Петту, сэр Ньюджент пересек холл и появился на пороге, баюкая в руках пару начищенных до зеркального блеска ботфортов и призывая обитателей буфетной взглянуть – только взглянуть на это!
– Перестаньте орать, как будто вас режут! – резко бросил ему Сильвестр. – Взглянуть на что?
– Эта проклятая дворняжка! – выкрикнул сэр Ньюджент. – Я его повешу! Разорву на куски собственными руками, Богом клянусь!
– О, сэр, что случилось? – вскричал Петт, вбегая в комнату.
– Смотрите! – взревел сэр Ньюджент, протягивая ему ботфорты.
Это были сапоги, пошитые по его собственным лекалам, но с них исчезли золотые кисточки. Петт громко застонал и попятился, глядя на них расширенными от ужаса глазами. Том метнул быстрый взгляд на Эдмунда, пытаясь сохранить серьезность, и, потерпев неудачу, привалился к двери, содрогаясь в приступе беззвучного и неприличного хохота. Феба же, поперхнувшись, все-таки сумела выдавить:
– О боже, какое несчастье! Но умоляю в-вас не отчаиваться, с-сэр Ньюджент! В конце концов, к ним можно пришить новые!
– Новые! Петт! Если это вы оставили дверь открытой, чтобы та шавка смогла пробраться ко мне в комнату, то я сегодня же рассчитаю вас! Немедленно! Немедленно, слышите?
– Никогда! – с трагическим надрывом в голосе вскричал Петт. – Горничная, сэр! Посыльные! Кто угодно, только не я!
Получив отпор, разочарованный сэр Ньюджент набросился на Тома.
– Клянусь Богом, это все вы! Вам ведь было смешно, правда? Это вы впустили того негодяя в мою комнату!
– Нет, разумеется. Я не делал ничего подобного, – сказал Том. – Я, конечно, дико извиняюсь и все такое, но поднять столь грандиозный шум из-за какой-то пары сапог!
– Какой-то! – Побагровев от ярости, сэр Ньюджент поспешно шагнул в сторону юноши.
– Пусти ему юшку, Том! Раскупорь ему бутылку! – возопил Эдмунд, голубые глазенки которого светились искренним восторгом.
– Фотерби, возьмите себя в руки! – сердито бросил Ньюдженту Сильвестр.
– Сэр, на них нет ни царапины! По крайней мере мы избавлены хотя бы от этого! – сообщил хозяину Петт. – Я обшарю Париж вдоль и поперек. Приложу все старания. Я…
– Мои собственные выкройки! – стенал сэр Ньюджент, не слушая его. – Я пять раз возвращал их Хоби, прежде чем наконец остался удовлетворен!
– Ох, сэр, можно ли забыть такое?
– Что за парочка сумасшедших! – заметил Сильвестр, обращаясь к Фебе. Его крылатые брови взлетели ко лбу, а в голосе отчетливо слышалось презрение.
– Болван, – пустил Эдмунд пробный шар, одним глазком поглядывая на своего ментора.
Но, поскольку Том в этот момент пересказывал Сильвестру давешнее покушение Шьена на злополучные ботфорты, выходка мальчика осталась никем не замеченной. Сэр Ньюджент, живо напомнивший присутствующим плохого актера из греческой трагедии, продолжал скорбеть над одним сапогом, пока Петт баюкал в руках другой, скрупулезно припоминая все обстоятельства, позволившие ему создать такое чудо моды.
Сильвестр, окончательно потерявший терпение, наконец не выдержал и воскликнул:
– Но это же нелепо!
– Нелепо! – эхом откликнулся Эдмунд, пробуя на вкус новое и столь красивое слово.
– Как вы можете так говорить? – вскричал уязвленный сэр Ньюджент. – Да известно ли вам, сколько часов я провел, выбирая между простой золотой каймой по верхнему краю голенища и витым золотым шнуром? Вы хотя бы…
– Фатовство меня отнюдь не забавляет! Я был бы…
– Нелепый болван!
– …Чрезвычайно вам признателен, если… Что ты сказал? – резко бросил Сильвестр, наконец-то расслышавший злорадный выкрик Эдмунда.
Вопрос этот, произнесенный не самым ласковым тоном, повис в воздухе. Одного испуганного взгляда на лицо Сильвестра оказалось достаточно, чтобы мальчик понуро опустил голову. Даже сэр Ньюджент в ожидании ответа прервал свои стенания. Но Эдмунд предпочел хранить благоразумное молчание. Сильвестр, исходя из того же благоразумия, не стал повторять свой вопрос, а сурово заявил:
– Чтоб я больше тебя не слышал! – Обернувшись к ущемленному денди, он добавил: – Я был бы чрезвычайно вам признателен, если бы вы закончили свое цирковое представление и уделили мне минуточку внимания!
Но в этот момент на месте действия появилась молодая особа с повелением срочно бежать к Ианте. Миледи, встревоженная донесшимися до нее звуками, желала, чтобы ее супруг немедленно явился к ней в комнату.
– Я должен идти к ней! – провозгласил сэр Ньюджент. – Она придет в отчаяние, когда узнает об этом злодеянии! «Ньюджент, – сказала она, когда я надел их в первый раз – впервые! Всего один раз! – Ты задаешь моду!» – сказала она. Я должен немедленно бежать к ней!
С этими словами он сунул Петту сапог, который до того держал в руках, и поспешил прочь из комнаты. Петт, метнув укоризненный взгляд на Сильвестра, произнес:
– Ваша светлость должны извинить нас. Это ужасная потеря… сильнейший удар, ваша светлость!
– Убирайтесь отсюда!
– Да, ваша светлость! Сию же минуту, ваша светлость! – пробормотал Петт и поспешно откланялся.
– Что касается тебя, дружок, – сказал Сильвестр, обращаясь к племяннику, – если я когда-нибудь еще услышу из твоих уст что-либо подобное, ты пожалеешь об этом! А теперь ступай!
– Я больше не буду! – жалким голосом пролепетал Эдмунд.
– Я сказал, СТУПАЙ!
Эдмунд, красный как рак, вылетел из комнаты. Эта неприятная сцена позволила Фебе возобновить пикировку, и она решительно заявила Сильвестру, что он ведет себя недопустимо жестоко:
– Кроме того, это попросту недопустимо – изливать свое раздражение на бедного ребенка! Было бы достаточно с вашей стороны просто мягко упрекнуть его. Еще никогда в жизни я не была так шокирована!
– Когда мне потребуется ваш совет, мисс Марлоу, можете быть уверены, я попрошу вас об этом, – ответил он.
Феба быстро поднялась с места и направилась к двери.
– Не будьте столь самоуверенны! – предостерегла она герцога. – Я не одна из преданных вам несчастных слуг, вынужденных безропотно сносить ваше отвратительное высокомерие!
– Одну минуточку! – сказал он.
Девушка обернулась, готовая продолжать схватку.
– Поскольку Фотерби, очевидно, не способен думать ни о чем, кроме своих сапог, то, быть может, мисс Марлоу, вы возьмете на себя труд уведомить леди Ианту о моем приезде, – сказал Сильвестр. – Кроме того, не могли бы вы заодно и собрать вещи Эдмунда? Я хотел бы уехать отсюда как можно скорее.
Последняя его просьба настолько поразила ее, что она воскликнула:
– Но вы не можете увезти его отсюда в такой час! Ему уже давно пора идти спать! Быть может, вам нравится путешествовать по ночам, однако Эдмунду это решительно не подходит!
– У меня нет ни малейшего намерения путешествовать ночью. Я собираюсь всего лишь переехать в другую гостиницу. В Кале мы отправимся утром.
– В таком случае вы поедете без меня! – заявила Феба. – Вы когда-нибудь думаете о чьих-либо еще удобствах, кроме своих собственных? Какие, по-вашему, чувства должна испытывать я – если вы снизойдете до такого пустяка? Пока я путешествовала с сэром Ньюджентом, отсутствие у меня багажа оставалось незамеченным, но с вами этот номер не пройдет! И если вы полагаете, что я рискну появиться в одной из фешенебельных гостиниц в грязном дорожном платье и с коробкой из-под шляпы в качестве ручной клади, то вы очень сильно ошибаетесь, герцог!
