– Я знаю, – сочувственно откликнулся Сильвестр. – Из таких получаются ангелы-хранители!

– Да, – согласился Том, с опаской поглядывая на Кигли, который, сняв сюртук, решительно и зловеще принялся закатывать рукава рубашки.

– Вам придется немного потерпеть, сэр, – сказал Тому Кигли. – Сначала я осмотрю вас, чтобы найти кость, которую вы сломали в ноге, если вообще сломали, в чем я пока не уверен, поскольку располагаю лишь той информацией, что вы сообщили.

Том смирился с неизбежным, стиснул зубы и сжал кулаки. На лбу молодого человека выступили крупные капли пота, но он стоически терпел, пока Кигли осматривал его. Поездка на жесткой и тряской телеге, равно как и неумелые попытки Уилла Скелинга вправить сломанную кость, вызвали обширное воспаление. Выпрямляясь, Кигли сказал:

– Хорошенько же они над вами поиздевались, сэр! Да, у вас действительно сломана малая берцовая кость – и пусть это послужит вам утешением, потому что все могло быть гораздо хуже. А теперь, если этот олух приготовил мне несколько щепок для лубка, как я просил его, то мы поставим вас на ноги, не успеете вы и глазом моргнуть!

– Ты уверен, Джон? – осведомился Сильвестр. – Не хватало только навредить ему еще сильнее!

– Я постараюсь, ваша светлость. Но думаю, нам лучше бы уложить молодого джентльмена в постель. Мне придется разрезать его бриджи с левой стороны, однако снять их будет легче, пока его нога не уложена в лубок.

Сильвестр согласно кивнул; Том слабым голосом пробормотал:

– Моя бритва лежит на туалетном столике. Вы можете использовать ее. Она все равно испорчена после того, как ею разрезали мой сапог.

– Пусть это вас не тревожит! – успокоил юношу Сильвестр. – Я могу одолжить вам одну из своих.

Том поблагодарил его светлость. Юноша позволил переодеть себя в ночную рубашку и вновь уложить на подушки, после чего признался, что теперь чувствует себя намного удобнее. Кигли вышел, чтобы принести щепу и повязки, а Том, побледнев, заявил со всей бесшабашностью, на которую был способен, что будет дьявольски рад, когда все это закончится.

– Еще бы, – согласился Сильвестр. Взяв с туалетного столика стакан, который принес в комнату, он протянул его юноше. – А пока выпейте вот это, оно подкрепит вас. И до дна!

Том с сомнением посмотрел на темную маслянистую жидкость, но принял стакан и поднес его к губам, однако тут же вновь опустил.

– Да, но ведь это ром, не так ли, сэр?

– Точно. Он вам не нравится?

– Не очень, честно говоря. Однако вся штука в том, что я буду пьян как сапожник, если выпью все!

– Это не имеет ни малейшего значения. А-а, вы думаете о том, что скажет мисс Марлоу? Не беспокойтесь: я не позволю ей войти сюда, пока вы не проспитесь. И не спорьте со мной! Просто выпейте и расслабьтесь.

Кигли, вернувшись, обнаружил, что на губах его пациента уже играет блаженная улыбка, и с одобрением заметил:

– Вот и молодец! Изрядно заложили за воротник, а, сэр? Теперь вам, похоже, все едино, что с вами будут делать. Ежели ваша светлость соблаговолит помочь мне…

Если Том и не оказался настолько бесчувственным, как оптимистически предрекал Кигли, то ром, вне всякого сомнения, позволил ему намного легче перенести мучения следующих нескольких минут. Юноша вел себя с большим достоинством, постоянно подбадриваемый Кигли, который сообщил ему, что он – храбрец, каких поискать. Вскоре суровое испытание закончилось. Том чувствовал себя слабым и больным. Нога у него ныла, перед глазами все плыло, и он поспешно смежил веки, подчиняясь могучему действию рома. Кигли, с удовлетворением глядя, как юноша проваливается в глубокий сон, кивнул Сильвестру и коротко сказал:

– С ним все будет в порядке, ваша светлость.

– Очень на это надеюсь, но мы все-таки должны показать его хирургу, – отозвался Сильвестр, с тревогой глядя на Тома. – Если с ним что-нибудь случится, я не желаю нести за это ответственность. Он ведь еще несовершеннолетний. Хотелось бы мне знать, за каким дьяволом я впутался в эту историю?

– Ага! – заметил Кигли, задувая свечи. – Именно об этом я и спрашиваю себя, ваша светлость!

Они вместе вышли из комнаты и спустились в буфетную. Здесь обнаружили Фебу, сидевшую перед очагом, в котором полыхал жаркий огонь. На лице девушки были написаны тревога и беспокойство.

– Кигли вправил кость, и Орде заснул, – сказал Сильвестр. – Насколько я понимаю, больше ничего сделать нельзя, однако все равно… Что там с погодой? – Подойдя к окну, он отодвинул занавеску. – Снег идет по-прежнему, но пока еще окончательно не стемнело. Чего бы вам хотелось, мисс Марлоу?

Девушка, улыбнувшись Кигли и поблагодарив его, метнула на грума извиняющийся взгляд и добавила:

– Я бы хотела привезти к Тому врача, чтобы он осмотрел его. Ведь если бы не я, то с ним ничего бы не случилось, и я знаю, что миссис Орде хотела бы того же самого. Какая досада! Миссис Скелинг говорила мне о докторе в Ньюбери, однако я только что выяснила, что в Хангерфорде живет некий доктор Упсалл! Знай я об этом раньше, сама сходила бы за ним, потому что тут всего-то четыре мили с небольшим. Но миссис Скелинг не стала сразу говорить мне о нем, потому что, насколько я поняла, он важная шишка и мог бы не снизойти до нее.

– Будем надеяться, он снизойдет до меня. Как вы полагаете, этот недоумок способен сопроводить меня к его дому?

– Полагаю, что да. Во всяком случае, он так говорит. Однако уже темнеет, и, быть может, доктор не захочет выходить из дома ради какого-то незнакомца?

– Вздор! – отрезал Сильвестр. – Это его работа – выезжать на вызов. Кроме того, ему хорошо заплатят за беспокойство. Джон, отправляйся к лошадям и запряги их, да поживее, и скажи молодому Скелингу, что он едет с тобой! Этому доктору Упсаллу ты покажешь мою визитную карточку и передашь, что я буду весьма ему признателен, если он прибудет сюда тотчас же.

– Очень хорошо, ваша светлость, – ответил Кигли.

Не успел грум выйти из комнаты, как Феба, с растущим негодованием выслушав распоряжение Сильвестра, с упреком воскликнула:

– Неужели вы готовы в такую погоду отправить этого беднягу в путь?

Сильвестр удивленно спросил:

– Вы же сами сказали, что хотели, чтобы Орде осмотрел доктор, не так ли? Признаюсь вам, наши желания совпадают, и хотя с ним, скорее всего, ничего не случится, если мы подождем до утра, к тому времени дорогу может полностью замести снегом.

– Вы правы, я действительно хочу, чтобы Тома осмотрел доктор, – подтвердила Феба. – И если вы доверите мне своих лошадей, я сама привезу его – поскольку вы-то уж явно никуда не поедете!

– Я? – кажется, герцог опешил от неожиданности. – С какой стати я должен куда-то ехать?

– Неужели вы не видите, что ваш грум сильно простудился? – гневно спросила она. – Он и так выглядит измученным до полусмерти, а вы опять отправляете его в путь, даже не задумываясь о том, чего ему может стоить это! Полагаю, вам решительно все равно, если он подхватит воспаление легких или даже чахотку!

Сильвестр, разозлившись, огрызнулся:

– Совсем напротив! Я окажусь в очень неудобном положении!

– У вас наверняка есть и другие грумы, не так ли? Уверена, вы не испытываете недостатка в слугах и потому можете не утруждать себя!

– Другие грумы! Но Кигли только один! Быть может, вам будет небезынтересно узнать, мисс Марлоу, что я очень привязан к нему!

– Меня это не интересует, потому что я в это не верю! – с жаром возразила она. – Иначе вы не везли бы его рядом с собой в открытой коляске целых тридцать миль в такой день, как сегодня! Вот вы бы сами смогли уехать из Остерби, если бы простудились? Да ни за что!

– Вы ошибаетесь! Я непременно уехал бы, поскольку никогда не обращал внимания на подобные пустяки!

– Но ведь вам и не пятьдесят лет или даже больше!

– И Кигли тоже! Пятьдесят лет, надо же такое сказать! Да ему немногим больше сорока! – сердито заявил Сильвестр. – Более того, если бы он счел себя слишком больным, чтобы ехать со мной, он так бы и сказал мне!