- За шею, - долбануло обоих, и сильно. Андре, держась за ушибленный зад, поднимался с пола, глядя, как на руке расцветает пятно ожога.

- Чтоб тебя, - злобно возопил Билл.

- Это что за извращенец мог такое придумать? – недоумевал Андре.

- Тот, которому надо было, чтобы я тихо сходил с ума от вожделения и не мог ничего сделать. Тот, кому надо, чтобы моя жизнь была разрушена основательно и полностью, - злобно схватив диванную подушку и швырнув её в дальний угол комнаты, ответил Билл.

Отдача все ещё отчетливо гудела в больной голове, но, поняв, что с Андре они ничего не решат, парень внезапно поднялся с намерением пойти домой и, может, утопиться в ванной.

- Никто не знает? – спросил Андре, не глядя на друга.

- Как сказать… - отозвался Билл. - Их я никому не показывал, - имея в виду кошек, пошутил он.

- Что делать? – серьезно спросил Андре.

- Резонный вопрос, - ответил Билл. - Кес советовал обратиться к Грегору и использовать ритуал просящего, - с горечью добавил он.

- Ритуал просящего? Призыва просящего? – вдруг оживился Андре. - Ну что, раз это выход, надо пробовать… - задумчиво добавил он.

- Ты знаешь детали?

- Да, приходилось однажды.

- Ты не рассказывал, - посетовал Билл.

- Это не такая захватывающая история, как у тебя, - голубые глаза улыбнулись.

- Ну, конечно, не такая… Так что там надо?

- Ты не беспокойся, я все приготовлю, сможешь завтра прийти? Пораньше?

- Да, думаю, смогу, попробую отпроситься на пару дней со службы, - отозвался Билл, воодушевленный хоть какой-то деятельностью.

- Вот и хорошо, вот и ладненько, - отозвался Андре, - а сейчас иди домой, успокойся, все решится, я ненадолго уйду из дома, надо кое-что проверить, а потом буду у себя. Если ночью будет одиноко, приходи, - совсем разошелся парень.

- А как же, вам с Пионой будет в радость изучить мой питомник, - огрызнулся Билл.

- Ну… - внезапно смутившись, сказал Андре. - Они же… как… милые…

- Кто милые? – это прозвучало шокировано.

- Ну, кошки твои.

- Ты рехнулся? – спросил Билл, искренне веруя, что это так.

- Ну, Билл, давай, иди. Не хочешь - не приходи, но чтобы завтра был в одиннадцать, понял?

- Да понял, понял, - отозвался друг, которого сейчас в срочном порядке выставляли за дверь, и он особо не сопротивлялся.

- До встречи, - сказал Андре, желая сначала протянуть руку для прощального пожатия, но сразу передумав.

*****

Лежа на огромной кровати, которая слева была забрана красивым ажурным балдахином, Билл разглядывал на своем голом теле мелькавших животных. Движение не вызывало раздражения, наоборот, их красивые, грациозно выгибающиеся под пальцем спинки дарили ему сейчас неповторимые ощущения. Урчание знакомо и приятно вибрировало в горле, и это успокаивало. Биллу было хорошо и уютно лежать так, нагишом. Мысли, ещё совсем недавно преследовавшие, оставили его.

Он сожалел об отсутствии родителей, уехавших погостить к семье брата на другой континент. Но, может, все и наладится к их приезду, с оптимизмом подумал он. На тоску и уныние не осталось сил. Надо было верить во что-то хорошее и положительное, иначе загнуться можно. А кошки, как могли, старались помочь, радостно мурлыча в голове хозяина. Билл успокоился, оделся в пижаму и накрывшись одеялом поплотнее, отдыхал.

Ближе к двенадцати, когда он уже практически спал, в его голове раздалось оглушительное мяуканье. Поначалу не сообразив, что происходит, он резко соскочил с кровати. Секунда тишины ушла на то, чтобы мурашки, разбежавшиеся по коже, устремились в уже ожидаемом направлении. Моментально напрягшийся орган слегка натянул пижамные штаны. С нескрываемым ужасом Билл стоял как вкопанный и ожидал то, что будет дальше. Внутренний голос тут же обрадовал его тем, что это только начало, и парень ему поверил. Теперь уже несколько голосов вопили в сознании монотонно, протяжно и призывно. Парня начало ломать от волн накатывающего желания. Не в силах вынести этого натиска, он судорожно опустился на колени, тяжело дыша и сумбурно шаря по телу руками, однако натиска возбуждения это не поубавило, а прикосновения посылали неприятное колющее ощущение прямо по нервным окончаниям. Бордово-серый туман расстилался перед его взором, дымка, которая, казалось, сейчас высушит глаза и нёбо и прольется влагой из прокушенной губы. А Билл все пытался хоть как-то облегчить свое состояние, потянувшись пальцами руки между ягодиц, даже понимая, что это принесет только боль. Слезы хлынули с его глаз, немного заглушая жар, который их сжигал. Кошачьи шлялись по всему телу бешеными рывками, непрерывно шипя и фыркая друг на друга, а потом разделились на две группки, которые тут же слаженно принялись за дело, Билл подумал, что он сейчас умрет. Повалившись на пол в обессиленной дрожи, он чувствовал, как маленькие шершавые язычки лижут его напряженное достоинство, так и не выпущенное на волю. Эти маленькие иголочки, которыми, по сути, стали прикосновения, казалось, достигали сердца, и Билл был уже не против, если бы с ним сейчас было покончено. Вторая группа кошачьих ласково терлась между ягодиц, куда Биллу доступа не было. Находясь в практически предоргазменном состоянии, он ощутил резкий порыв ветра, дунувший в неестественно горячее лицо. Он на секунду открыл глаза и увидел вокруг себе воронку воздуха, несущую его куда-то вдаль по ночному небу, весело подмигивающему яркими и близкими звездами. Тело стало таким легким, практически невесомым. Магия клубилась внутри, сила её расслабляла, и несла юношу прочь, куда-то в сторону. Сопротивляться ей не имело ни смысла, и не оставалось желания пытаться. И это было приятно, хоть на секунду избавиться от терзавших мучений. Билл, решив, что бояться нечего, расслабился и благодарно впитывал в себя ночную прохладу. Он летел, и через некоторое время, вихри вокруг начали стихать. Движение резко прекратилось, и, открыв глаза, он понял, что находится в маленькой комнате, на мягкой большой кровати, а пространство вокруг украшают символически парящие свечи. Парня тряхнуло и затошнило, в голове рисовались картины одна красочнее другой. Самым страшным и неприятным стало ожидание того человека, который сейчас войдет в эту дверь. В том, что именно он виновен во всех несчастиях, сомнений не было.

Но ожидание затягивалось, а кошки, вновь продравшиеся сквозь пелену шума, образованного перемещением, истошно заорали, заставляя тело оживать. Билл не выдержал этого всего и хотел громко закричать, но из его рта донеслось лишь жалобное «мяу».

Это был предел всему - терпению, силам, чувствам. Билла снова тряхнуло и повалило на уже смятые простыни. Он молча глотал лившиеся в обильном потоке слезы, ощущая себя тряпкой, в которую он превратился всего лишь за сутки. Ненавидя себя за слабость, маг отчетливо понимал, что столько слез он себе не простит, когда все это кончится. Если все это кончится…

- Теперь мурлычешь? – раздался приятный насмешливый молодой голос совсем рядом с ухом, и тело юноши моментально потянулось к его обладателю.

Прокричать что-либо ещё парню не удалось, вырывалось только мяуканье, а на споры, пусть даже и в такой форме, сил не осталось. Билл благодарно принимал нежные поглаживания сильных пальцев по ключицам и отчаянно извивался.

- Какой нетерпеливый, – посетовал голос и закрыл очередное попытавшееся вырваться на волю «мяу» мягким иссушающим поцелуем.

Обладатель голоса целовался до звезд в небе, которые Билл вручную сейчас собирал и швырял в темноту, и сам летел в неё следом. Полные, потрясающе вкусные губы, которые в его представлении сразу стали карамельными, нежно посасывали губы Билла. Он пил дыхание своего врага, который, издеваясь и злорадствуя, вполне себе беспрепятственно гладил его тело сильными и горячими пальцами. Было удивительно, что от этого его не било разрядами, а предательское тело только поддавалось потрясающе целующемуся злодею. Нежные губы выпивали слезы Билла, порхая по векам и скулам, рождая немыслимое желание - принадлежать этому... А ещё неизвестный похититель потрясающе пах. Биллу казалось, что этот запах – моря, неба и свободы - он узнает теперь из тысячи, а легче всего будет ощутить его на своей коже, по которой порхали жадные руки, он впитывался, вливался нежными трепетными ручейками, насыщая, заражая безумной тягой к своему обладателю, пленяя и так плененного Билла. Которому было уже совершенно все равно, где он и что он, лишь бы этот влажный рот никогда не отрывался от вены, сладко трепыхавшейся под теплым языком. Зубы похитителя смачно впивались в незащищенную кожу шеи, а тот же язычок зализывал злодейство. Но Биллу было совершенно неважно, что именно делал злодей, в объятиях которого он сейчас плавился, лишь бы не отпускал ни на секунду.